— Леди Мак-Аллистер, нам придется сделать основу под корсаж, иначе платье потеряет форму. Это самый модный фасон, и корсаж должен быть округлым, — настойчиво тараторила мадам Джой, совершая пассы вокруг груди Люсии.

Они спорили и суетились вокруг нее, а мысли Люсии вновь обратились к лорду Уинтертону.

«Я ошибалась на его счет, — сказала она себе, пока портниха вертела ее из стороны в сторону. — Какими бы тайными делами по поручению короля он ни занимался, это объясняет, почему для всех остальных все выглядело так, будто он странствует и развлекается ради собственного удовольствия. Разумеется, он не мог сказать мне об этом, а его печально известное поведение послужило ему прекрасным прикрытием».

— Прошу вас, мадемуазель, стойте спокойно.

Люсия попыталась было смотреть прямо перед собой, но ее бесконечно раздражало то, что ее дергают и вертят, как манекен, а сегодня она была решительно не в настроении.

«Все это бесполезно — я люблю его, — вздохнула она, — но теперь уже слишком поздно. Он не приедет за мной, через четыре дня я выхожу замуж, а потом больше никогда его не увижу».

— Мадемуазель, пожалуйста! — нетерпеливо вскричала мадам Джой. — Мы должны расположить корсаж правильно!

Это стало для Люсии последней каплей. Все эмоции, которые она так долго копила в себе, наконец прорвались, и она разрыдалась, громко всхлипывая.

— Вы не могли бы оставить нас одних? — с некоторой даже тревогой осведомилась ее мать.

Вытолкав мадам Джой из комнаты, она закрыла дверь.

— Дорогая, ради всего святого, объясни мне, что происходит? — взмолилась она, помогая дочери слезть со стула и снять платье.

— Ох, мама, мне так плохо, — всхлипнула Люсия, лицо которой было мокрым от слез.

Мать подвела ее к софе и протянула носовой платок.

— Я вижу, что это не просто предсвадебные нервы, — мягко заметила она. — Дорогая, в чем бы ни была причина, ты можешь мне довериться. Наступает самое счастливое время твоей жизни, а ты выглядишь абсолютно несчастной.

— Ох, мама, я не люблю Эдварда, — призналась Люсия, сопроводив свои слова новым потоком слез.

— И только-то? Ох, не говори глупостей, Люсия. Многие женщины не любят своих мужей в день свадьбы, но живут вполне довольно и счастливо в браке. Быть может, со временем ты и полюбишь его.

— Нет, мама, — простонала Люсия, комкая в руках носовой платок. — Не полюблю.

— Но когда у вас появятся дети, ты будешь чувствовать себя совершенно по-другому. Ты полюбишь его за то, что он сделал тебе столь бесценный подарок, вот увидишь.

— Я никогда не полюблю его! — с вызовом воскликнула Люсия. — Потому что я люблю другого мужчину!

В комнате воцарилась неловкая тишина. Мать напряженно размышляла. Затем она одной рукой обняла дочь за плечи и привлекла к себе. Она позволила ей шумно выплакаться у себя на груди, а потом заговорила мягко и так нежно, как только могла:

— В таком случае ты должна сказать об этом Эдварду и отложить свадьбу. Мы не станем возражать. После последних испытаний, обретя состояние, твой отчим стал совсем другим человеком, и потому он все поймет. А этот другой мужчина любит тебя?

— Не знаю! — всхлипнула Люсия. — Ох, мама! Что мне делать?

— Если ты действительно полагаешь, что не хочешь выходить замуж за Эдварда, то должна немедленно сказать ему об этом. А что касается того мужчины, которого ты любишь, — он знает об этом?

Люсия почувствовала себя совершенно несчастной, качая головой и вдыхая умиротворяющий запах лаванды, исходящий от платья матери.

Миледи еле слышно вздохнула и разжала объятия.

— Это лорд Уинтертон, верно?

Люсия во все глаза уставилась на нее, приоткрыв от изумления рот. Как она догадалась?

— Ох, мама! Все это безнадежно! Он не любит меня — я знаю, не любит. Нет, я выйду замуж за Эдварда. Я веду себя очень глупо. Просто я переутомилась. Я плохо сплю в последнее время и слишком сильно нервничаю.

— Ах, родная моя, я догадывалась об этом. Но опять этот человек!

— Он ни в чем не виноват. Он не делал ничего, чтобы заставить меня полюбить его, — заявила Люсия, вставая на его защиту. — Просто я еще никогда не встречала таких людей, как он, таких привлекательных, остроумных — в общем, настоящих мужчин!

— Да уж, этого у него не отнять, — с сарказмом согласилась ее мать.

— Нет, мама, я выйду замуж за Эдварда и постараюсь забыть обо всех этих глупостях. Отошли портниху прочь — я сейчас отправлюсь на прогулку, чтобы проветриться.

— Если ты уверена, родная…

— Да, мама. А теперь иди и передай мои извинения мадам Джой.

В коридоре раздались голоса, и, подождав, пока не хлопнет, закрываясь, входная дверь, Люсия выскользнула в холл.

Взбежав наверх, она направилась в свою спальню, чтобы надеть костюм для верховой езды. Он висел в гардеробе первым, и она с нетерпением вытащила его. Отыскав сапожки и перчатки, она быстро переоделась.

Вскоре она уже шагала на конюшню, чувствуя себя куда лучше.

«Да, давненько я не каталась в одиночестве», — подумала она, подозвав к себе Джека и попросив его немедленно оседлать Флэша.

Пока конюх занимался лошадью, она не находила себе места от нетерпения, а потом сразу же вскочила в седло. Жеребец был одним из последних приобретений сэра Артура, и Люсия давно мечтала прокатиться на нем.

— Ну, пошел, малыш! — крикнула она, вонзая каблуки ему в бока.

Флэш стрелой помчался по лугам позади Бингем-холла, и вскоре они уже поднялись на гряду холмов, протянувшихся вдоль границы поместья.

Прохладный ветер остудил разгоряченное лицо Люсии, и под теплыми солнечными лучами ей стало намного лучше. Погода в этот июльский денек была замечательная, настоящее английское лето.

На лугах, по которым она проносилась галопом, паслись овцы, вокруг зеленели живые изгороди, небо было ясным.

Спустя некоторое время Люсия поняла, что Флэш хочет пить, но она не догадалась прихватить с собой бутылку воды.

— Ну что, поскачем к реке, малыш? — обратилась она к нему, остановившись на лугу.

Конь заржал в ответ, и Люсия повернула его направо.

— Теперь мы помчимся в эту сторону! — крикнула она, посылая его с места в карьер.

Они долго скакали вниз по склону холма к реке, а сверху безжалостно припекало солнце. Наконец они выехали на берег, Люсия соскользнула со спины Флэша и подвела его к кромке воды.

Пока конь шумно пил, она зачерпнула воду сложенными ковшиком ладонями и утолила собственную жажду. Вода была сладкой и прохладной, и она опустила в нее руки, любуясь маленькими водоворотами, образовавшимися вокруг них.

Только сейчас она сообразила, что прискакала на то самое место, где лорд Уинтертон пытался поцеловать ее.

Приставив ладонь козырьком ко лбу, она стала всматриваться в поворот дороги, на котором оставила свое авто, и проселочную дорогу позади.

— Как давно это было! — вздохнула она. — А всего через несколько дней я выхожу замуж.

Она присела на траву, глядя, как Флэш продолжает окунать морду в бурлящую воду.

— А ты, похоже, сильно хочешь пить, а? — смеясь, крикнула она ему.

Капельки пота выступили на его лоснящейся гнедой шкуре, и она спросила себя, не стоит ли ей обрызгать его водой. Но тут, к ее изумлению, Флэш вошел в реку, и вода завихрилась пенными бурунами вокруг его копыт.

С удовольствием наблюдая за его забавами, она вдруг услышала стук копыт другой лошади, приближающейся к ним.

Прищурившись, она посмотрела в ту сторону, откуда доносился звук, но солнце светило ей прямо в лицо, и поначалу она даже не могла рассмотреть, кто это подъезжает к ним.

— Ваш конь определенно наделен здравым смыслом.

— Ричард! — пробормотала она. — Это же лорд Уинтертон!

Вскочив на ноги, она побежала к нему навстречу. Его лошадь тяжело дышала, мотая головой.

— Так я и думал, что найду вас здесь. Ваша матушка сказала, что вы, скорее всего, поехали к реке.

— Мама?

Он спешился и отпустил свою лошадь, которая тотчас же устремилась к реке.

Ричард бережно взял руки Люсии в свои и поцеловал.

— Нет, вы не должны… — начала было она, не желая, впрочем, чтобы он останавливался.

Он взглянул ей в глаза и притянул к себе.

— Люсия… моя дорогая Люсия.

Сердце отчаянно билось в груди у Люсии, а от его прикосновений по коже пробежали мурашки.

В глазах его светилась такая любовь, что она не осмеливалась заглянуть в них.

— Похоже, я откладывал слишком долго, — начал он, — но если я не скажу вам об этом сейчас, то другой возможности у меня может и не быть.

— Что вы хотите мне сказать? — негромко спросила она. — Вы же знаете, что в субботу я выхожу замуж.

— Знаю, и именно поэтому я так спешил разыскать вас сегодня. Люсия, правда заключается в том, что я люблю вас. С тех пор как я уехал в Австрию, не проходило и минуты без мысли о вас, а когда я прочитал объявление о вашей помолвке в газете, то понял, что, скорее всего, упустил свой шанс. У меня никогда и в мыслях не было заставить вашего отчима соблюсти условия нашей сделки. Это было всего лишь неосторожное замечание с моей стороны, которое он воспринял чересчур серьезно. Ну а потом мне показалось забавным продолжить эту игру и заполучить вас в качестве своего секретаря в Лонгфилд-маноре. Я не смогу жениться на женщине против ее воли. Что вы должны были подумать обо мне?

— Что у вас сомнительные моральные принципы, — ответила она, встретив его пронизывающий настойчивый взгляд. — Ну и потом, здесь была леди Шелли, которая вела себя так, словно она ваша супруга, при том что ее собственный супруг почил совсем недавно и, наверное, переворачивался в гробу, глядя на нее.