Лорд Уинтертон изменился, но в чем заключалась эта перемена, Люсия затруднялась определить. В нем появились не свойственные ему прежде спокойствие и мягкость. Даже движения его стали медленными и плавными.

«С ним что-то произошло, но что?» — подумала она, пытаясь унять бешено бьющееся сердце.

Ей было невыносимо трудно сдерживаться, ведь он был так близко от нее, и она мечтала лишь о том, чтобы он сжал ее в объятиях.

— Ваша матушка — ей уже лучше?

— Она почти выздоровела, — ответила Люсия. — И все благодаря вашему доктору. Боюсь, что я уеду в свадебное путешествие, когда будет проходить церемония открытия, — мама сказала, что с радостью займет мое место.

— Я тоже был счастлив услышать об удаче, свалившейся на вашего отчима. Алмазные копи в Южной Африке, верно? Он поступил очень благородно, немедленно вернув мне долг, да еще с процентами. В этом не было решительно никакой необходимости.

— Мой отчим предпочитает решать все вопросы по-деловому, — обронила Люсия, старательно избегая обжигающего взгляда его ярко-синих глаз.

«Такое впечатление, будто в его тело вселился совершенно другой человек!» — решила Люсия, когда они вместе стали прорабатывать расписание.

Часом позже они закончили работу, и лорд Уинтертон встал со стула.

— Благодарю вас за все, — негромко проговорил он. — Я оставил на вас очень много работы и прошу простить меня за то, что сбежал столь неподобающим образом.

— Ничего страшного. К тому же вы забываете, что у меня в этом деле был корыстный интерес, поскольку таким образом будет увековечена и память папы.

— Полагаю, скульптор нас не подвел?

— Ничуть. Сходство просто поразительное, да и сам памятник выглядит впечатляюще.

— Что ж, я рад. Послушайте, Люсия…

— Сэр, прошу вас… — запротестовала она.

Сердце у нее билось так, что готово было выскочить из груди, когда он подошел к ней.

Он выглядел напряженным и смятенным одновременно.

— Нет, позвольте мне объясниться. Я должен извиниться перед вами, — начал он. — Я сбежал в Австрию, не сказав вам ни слова, но о том, что я там делал, я не мог рассказать ни единой живой душе, поскольку выполнял личное поручение короля. Вам наверняка известно, в чем я не сомневаюсь, что в этой части Земного шара назревают неприятности, и моя миссия носила совершенно секретный характер. Я знаю, что мое внезапное исчезновение вызвало массу пересудов, а вмешательство некоей леди, числящейся среди моих знакомых, послужило удобным прикрытием тому, что происходило на самом деле.

Люсия смотрела на него во все глаза. Слова замерли у нее на устах, а сердце преисполнилось надежды.

— Вы хотите сказать, что не были там вместе с леди Шелли… и что та заметка, которую я прочла в «Вестминстер газетт»… была фальшивкой? — запинаясь, пролепетала она.

Лорд Уинтертон испустил тяжелый вздох и придвинулся к ней еще ближе. Он стоял теперь так близко, что Люсия ощущала исходящее от него тепло. Боже, как же ей хотелось протянуть руки и коснуться его!

— Так оно и было, — ответил он, — в результате чего я прервал всякие отношения с ней. Она ошибочно решила, что я женюсь на ней, и потому обратилась в вышеупомянутую газету с этим объявлением в надежде подтолкнуть меня сделать ей предложение.

— Какое неслыханное коварство! — ахнула Люсия. — Но ведь она производила впечатление женщины, привыкшей всегда получать то, что ей нужно.

— Истинно так, но в данном случае она потерпела неудачу. Ей следовало бы знать меня лучше, прежде чем пытаться заманить в ловушку. Правда же заключается в том…

— Прошу прощения, что прерываю вас, милорд, но вас срочно требуют к телефону.

Люсия заметила, как в глазах лорда Уинтертона вспыхнуло пламя гнева. Кажется, он был весьма раздражен тем, что его прервали так некстати.

— Черт бы вас побрал, приятель, скажите им, что я перезвоню!

— Но вам телефонируют из кабинета его величества в Букингемском дворце, — стоял на своем Джепсон.

— Люсия, мне очень жаль, но нам придется продолжить разговор в другой раз. Мы обязательно продолжим его, это я вам обещаю. Пока не стало слишком поздно…

С этими словами он метнул на нее такой взгляд, что она затрепетала.

— Будь проклят Джепсон вместе с королем! Почему он должен был войти именно в этот момент? — пробормотала она, выходя из Лонгфилд-манора. — Что он собирался сказать мне? Нет, это невыносимо! Я знаю, чего хочет мое сердце, но, быть может, я просто обманываю себя?

Она невидящим взором уставилась в окошко «роллс-ройса», когда авто покатилось вниз по подъездной аллее.

— Пожалуйста, скажи, что ты любишь меня! — вскричала она, представляя, как он разговаривает по телефону за стенами Лонгфилд-манора. — Спаси меня! Приди и забери меня, умоляю!

Глава десятая

Следующие несколько недель прошли для Люсии как в тумане. На бедняжку обрушилось столько дел, что голова у нее шла крýгом.

Кроме того, время шло, а от лорда Уинтертона по-прежнему не было никаких известий, и Эдвард стал вызывать у нее все большее раздражение.

«А чего ты ожидала?» — с досадой спросила она у себя однажды, глядя в окно гостиной.

Она ждала портниху, которая должна была приехать с самой Бонд-стрит, дабы произвести последнюю примерку ее свадебного платья.

— Если эта дамочка вздумает вновь втыкать в меня свои иголки, я стану кричать во весь голос! — пригрозила Люсия матери, когда та вошла в комнату.

— Дорогая, я хотела поговорить с тобой. Ты выглядишь возбужденной. Я помню, мы с тобой уже говорили о предсвадебном волнении, но давеча вечером ты ужасно расстроила Эдварда.

Люсии стало стыдно. Мать говорила правду — за ужином минувшим вечером она вела себя по отношению к Эдварду самым постыдным образом.

Он обронил что-то насчет ее прически. Дескать, ему нравятся ее длинные волосы и потому она не должна стричь их коротко после того, как они поженятся, и тогда Люсия набросилась на него, заявив, что, если ей вздумается постричься наголо, как осужденной, она так и сделает и не станет спрашивать разрешения у кого-либо.

Ее язвительная ремарка вызвала недоумение даже у сэра Артура.

Бедный Эдвард был раздавлен, и, хотя он попытался свести все к шутке, заявив, что это было всего лишь пожелание, а не приказ, это не остановило Люсию, и она продолжала цепляться к каждому его слову.

В конце концов она в гневе выскочила из-за стола, заперлась у себя в спальне и заснула в слезах.

И теперь ей было стыдно, что она повела себя столь гадко, но при этом девушка вполне отдавала себе отчет в том, что безнадежно проигрывает сражение со своими чувствами, которые она испытывала к лорду Уинтертону.

Она думала о нем постоянно и даже попыталась изобрести причину, чтобы еще раз наведаться в Лонгфилд-манор.

— Но ведь ты уже больше не работаешь на него, — возразила мать, не зная, чего еще ожидать от раздраженной дочери.

— Я просто подумала, что, быть может, нам не помешает еще раз пройтись с ним по расписанию торжественной церемонии.

— Дорогая, я прекрасно улажу любые неувязки, которые могут возникнуть во время открытия памятника. Я уже не прикована к постели, и болезнь не повлияла на мой рассудок.

— Но я хочу убедиться, что к приезду его величества все готово. Мне нужно сделать всего лишь один телефонный звонок его личному секретарю.

— С таким же успехом ты можешь позвонить и отсюда, — заявила в ответ мать. — В конце концов, это неприлично — сломя голову мчаться в дом другого мужчины, когда ты уже обручена с Эдвардом. Это произведет неблагоприятное впечатление.

Люсия понимала, что мать совершенно права. Люди сочтут странным тот факт, что она не уделяет достаточно внимания приготовлениям к собственной свадьбе.

— Кроме того, — добавила миледи, — завтра к нам приезжает миссис де Редклифф со своим шеф-поваром, которые должны привезти образцы угощений для свадебного завтрака. Ты просто обязана быть здесь, чтобы принять их.

— Естественно, — согласилась Люсия, втайне желая, чтобы все они сгинули с глаз долой, розно и совокупно.

Ровно в одиннадцать часов утра в Бингем-холл прибыла мадам Джой с сопровождающими лицами и целой грудой коробок и материалов.

— Мадемуазель Маунтфорд… Ах, полагаю, вы похудели еще сильнее, — вздохнула мадам, входя в гостиную. За ней по пятам следовали Мостон и их новый лакей, нагруженные несколькими большими коробками.

— Да и выглядите вы очень бледной. Это нехорошо! — щебетала мадам Джой. — Вам нужно кушать бифштексы и печень.

Люсия взглянула на свое отражение в большом зеркале в позолоченной раме, которое висело над облицованным белым мрамором камином.

Да, она и впрямь похудела, а под глазами у нее залегли темные круги. Это стало следствием многих бессонных ночей, когда она лежала, глядя в темноту и думая о лорде Уинтертоне в надежде, что он приедет в Бингем-холл и спасет ее от свадебной церемонии.

— А теперь, будьте добры, наденьте платье, — поторопила ее мадам Джой, распаковывая роскошное платье белого атласа с кремовыми кружевами.

Люсия встала на стул. Прямая юбка плотно облегала бедра Люсии, корсаж дополняли длинные рукава и высокий воротничок под горло.

Цвет платья прекрасно оттенял ее кожу, а жемчуга, которыми был расшит ворот, заставляли ее светиться.

— Уф! — вскричала мадам Джой. — На талии придется убирать еще один дюйм.

— Дорогая, я понимаю, что ты хочешь выглядеть как можно лучше в день своей свадьбы, — встряла ее мать, — но Эдварду не понравится, если его новобрачная будет похожа на ходячий скелет!