Ульяна Гринь - Любовь подскажет

Настя оглядела мужиков:

— Что случилось?

— Да вот, притащили, а эта, — и Кондрат, маленький, востроносый и очень плохо одетый, кивнул на тётю Веру, — орёт неизвестно зачем. И не пьём вовсе, где бутылки-то, а?

— А чего притащили?

— Дак подарок, хозяйка, — встрял Собачник. — Николаич вон всё утро папаравлял!

Николаич, самый приличный из троих, скромно кивнул, указывая театральным жестом на маленькую компактную посудомоечную машину. Настя широко открыла глаза, разглядывая чудо техники, и спросила:

— А кому подарите?

— Дак цябе вродь… — растерялся Собачник. — Сказал жа ж!

Настя открыла рот, чтобы что-то сказать, но так же быстро закрыла его и только переводила взгляд с одного мужика на другого, не зная, что ответить.

— Ну и чудеса! — развела руками тётя Вера. — Вот так повезло тебе, Настенька! И что, работает?

— Стали бы ташшыть, ежели бы не радзила! — обиделся Собачник. — Ты, хозяйка, не глядзи, што с мусорки, кидаюць людзи усё, только чуць не радзиць… А там шо-то замениць, и ещё дзесяць лет прорадзиць!

Настя аж прослезилась. Она стояла, глядя на посудомойку, и вытирала слёзы, брызнувшие от благодарности. Николаич забеспокоился:

— Ты это… Если не хочешь, мы унесём! То просто мы подумали, тебе надо, вон детей сколько, и говорят, скоро в декретный уйдёшь. А ты это… Нормальная, не как эти ведьмы с магазина!

— Я хочу! — ответила с радостной улыбкой Настя. — То есть, это… Ну спасибо! Ну, не ожидала от вас!

— Да чё мы, совсем отбросы што ль… — засмущался Николаич. — То Кондрат предложил, а я отремонтировал. Там просто шланг заменить было и всё.

— Так заносить, хозяйка, или как? — деликатно откашлялся Собачник. — А то дел у нас…

Настя улыбнулась:

— Несите уж! На третий.

Весна пролетела незаметно. За ней пришло жаркое и засушливое лето, которое Настя с детьми уехала пережить в деревню к родителям Вовы. Сам он приезжал с воскресенья до вторника, когда рынок был закрыт. Настя благополучно ушла в декретный отпуск, не жалея о работе, и отдыхала от города в тихом и пыльном посёлке. Она не делала ничего, кроме готовки, свекровь не позволяла ей даже ведро воды принести со двора до кухни. Зато всем расхваливала замечательные вкусности, которыми баловала её невестка. Настя чувствовала себя как в раю, с одной только разницей — в раю наверняка было бы скучнее, чем на земле.

Мальчишки ещё возились в кухне, споря, кто оближет миску из-под теста, которую Настя отдала им после того, как поставила пирог в духовку. Ленка неловко ковыляла по палисаднику рядом с дедом, то и дело наклоняясь и отправляя в ротик спелую земляничину. Перемазанная красным соком, она по-детски изумлялась летающим вокруг пчёлам и бабочкам, уже усвоив, что трогать «жжжж» нельзя, а то укусят, а «бабики» красивые и пусть летают. Настя умиротворенно улыбнулась своему маленькому счастливому миру и прикрыла глаза. Ей было удобно и прохладно в гамаке под старой яблоней, в окружении цветов, пчёл и детей. Большой живот, как купол, возвышался над гамаком, и Настя то и дело ощущала тихонькие толчки изнутри, которые наполняли её сердце радостным спокойствием. Всё в порядке. Всё хорошо…

Звук мотора прервал её грёзы. Подняв голову, она уставилась на дорогу, пытаясь разглядеть приближающуюся машину. И удивилась — это была серая «Ауди». Вова? Чего в среду? А как же работа?

Она с трудом поднялась с гамака. Ничего не скажешь, удобная штука, но только если тебя туда подъемным краном положат, а потом тем же краном вынут. Господи, да пусть он уже подъедет, а то сейчас Настя начнёт волноваться, вдруг что-то случилось в городе!

Машина притормозила перед воротами, подняв весёлое облачко пыли, и Вова вылез из «Ауди», ещё в салоне начиная ругать Настю:

— Ну, и чего вскочила? Ведь лежала же, зуб даю!

— Гопник, — ласково ответила Настя. — Могу я встретить любимого человека стоя?

— Поволноваться поближе к дороге, лучше скажи, — он вытащил из машины ставший уже культовым в их семье пластиковый пакет с покупками и притянул Настю к себе: — Не могу передать, как мне тебя дома не хватает!

Она вдохнула его запах, прикрывая глаза, и призналась:

— И мне тоже! Ну волнуюсь, дальше что?

— Сколько раз тебе говорить — ничего со мной не случится! — нежно потерся Вова щекой об её волосы. — Ну да бог с тобой, волнуйся!

Виталик с Артёмом подскочили к ним, повисая на папе, и тот потрепал обоих по отросшим светлым чубам:

— Блин, свинопасы! Не запачкайте меня, переодеваться некогда! Тёмыч, неси это бабе, Виталька, а ты помогай!

Мальчишки пошли в дом, сопя под тяжестью пакета, а Вова зачесал Насте чёлку с глаз:

— Позвольте вас украсть, мадам, на несколько часов!

— Куда ты меня повезёшь? — любопытно спросила она.

— Сурпрыз, — подмигнул он. — Так поедешь или…

— Сандали надо надеть и всё, — она оглядела свой летний наряд и натянула край яркой майки на пузо.

— Тогда сиди в машине, я принесу! Пойду отпрошу тебя.

— Скажи маме, чтоб пирог в духовке смотрела!

Они доехали до города быстро, хотя Насте больше всего хотелось выскочить из машины и вернуться в свой гамак. Но любопытство оказалось сильнее жары и усталости. На проспекте Вова сказал:

— Закрой глаза! И не подглядывай!

— А если буду подглядывать? — из вредности спросила она, зажмуриваясь.

— Отшлёпаю!

— Меня??? Мать твоих детей???

— Тебя-тебя, мать моих детей! — со смехом ответил Вова. — Терпи, уже почти приехали!

Он остановился где-то на паркинге, выключил мотор, вышел и открыл Настину дверцу:

— Только не открывай глаза!

Она послушно уцепилась за его руку, двигаясь за ним вслепую. Они вошли в подъезд, гулко отозвавшийся эхом на шаги, поднялись на первый этаж, потом поднялись на бесшумном лифте на непонятно какой этаж, и Вова отпер, наконец, дверь:

— Еще чуть-чуть, подожди… Всё! Пришли!

Настя открыла глаза и прижала руку ко рту. Они были в пустой квартире, но какой! Огромная, просторная гостиная, с новыми окнами, с паркетом под ногами. Светлый коридор, рядом кухня со встроенным баром.

Настя выдавила:

— О-о-ох ты боже мой! Красотища! Вот бы так..

Она осеклась и подозрительно глянула на Вову:

— Ты что, купил?

— Сделка ещё не оформлена, — скромно ответил он, наслаждаясь её обалделым видом. — Я хотел узнать твое мнение.

— Моё мнение — ВАУ!

Она подошла к окну:

— Рядом с Комаровкой! Мы что, в «кукурузе»?

— Ага, — усмехнулся он. — Нравится?

— Минздрав офигевает, — тихо ответила Настя. — Ты чё, с ума сошел? Это ж Евроремонт!

— Всё как надо, солнышко! Пошли, комнаты покажу.

Они прошлись по коридору, и Настя окончательно влюбилась в эту квартиру. Три комнаты — для мальчишек, для Ленки и спальня, она даже уже мысленно расставила мебель и детскую кроватку. А для Тёмки и Витальки две кровати и письменный стол, и ещё этажерку для всех их машинок. Всё это залито светом, всё чистое, только-только отремонтировано, пространство для всех и даже больше, чем нужно!

Настя повернулась к Вове, умоляюще сложив руки на груди:

— Скажи мне, пожалуйста, что это не слишком дорого для нас…

— Значит, нравится? — уточнил он, снова ведя её в кухню.

— Сумасшедший! Это не квартира, а мечта всей жизни!

Он поставил Настю посредине кухни, дёрнул за верёвочку, свисающую там и сям, и Настя с изумлением увидела свесившийся транспарант «Выходи за меня замуж!»

Эмоции, захватившие её в этот момент, были непередаваемы словами. Слёзы брызнули из глаз, и Настя прижала ладони к лицу, пытаясь справиться с волнением. Вова же встал перед ней на одно колено, достал из кармана коробочку с белым бантиком, открыл её и спросил:

— Так ты согласна?

Настя засмеялась нервным смехом при виде колечка с блестящим камешком и огляделась в поисках скрытой камеры:

— Ты шутишь, солнце моё?

— Ни фига подобного! — открестился Вова. — Я серьёзно!

— Так значит, развёлся? Взаправду?

— Окончательно и бесповоротно!

— А откуда у тебя деньги на квартиру?

— Какие деньги, это обмен, — Вова покачал головой. — Дай, я тебе кольцо уже одену, а то колено заболело!

Она снова рассмеялась, позволяя продеть палец в золотой ободок, и помогла ему подняться:

— Не говори, что мою халупу обменяли на этот дворец!

— Твою и мою, — объяснил Вова. — Они купили квартиру и принялись разводиться. Вот я и пришёлся кстати! Конечно, пообещал в твоей, как ты нежно выразилась, халупе сделать хороший ремонт, но до сентября справлюсь. А Тёмыча в школу отправим уже сюда, тут недалеко, за улицу. И садик во дворах. И соседей я тоже видел, тут такая милая семья на седьмом живет, с ребёночком! Они и Ленку посмотрят, и Лизочку, если надо, договорился за шмотки…

Настя глубоко вздохнула, прижимаясь к нему, и тихо сказала:

— Что бы я делала без тебя?

— Жила бы спокойно и мирно! — он взъерошил её волосы и отстранил: — Погоди, уже закончим все бумаги и поедем праздновать!

Он достал из ящика кухонной тумбы папку и достал две бумажки с официальными штампами:

— Если ты согласна… Документы на усыновление.

— Кого? — не поняла Настя, вертя бумаги в руках, и вдруг прочитала имена Артёма и Ленки.

— Раз уж мы женимся… Я подумал, что лучше, если я их усыновлю. Твоих малых. Ну, наших.

Настя взглянула на него, словно на божество. Потом не глядя подписала обе бумаги и сказала тихо:

— Люблю Динамо.

— Это почему? — радостно удивился Вова.

— Потому что там ты…

Он обнял её, запустил руку в волосы, другую положил на раздутый живот и ответил: