Ульяна Гринь - Любовь подскажет

— А если я переберусь на Комаровку?

— Тогда я буду любить Комаровку, — усмехнулась Настя.

Солнце, скользнувшее через окно гостиной, заиграло в её волосах, и Вова шепнул:

— Люблю тебя… И хочу состариться рядом с тобой! Умереть рядом с тобой!

— Рано ещё, — Настя щёлкнула его по носу. — А пока не забудь про поездку в Питер!

— Блин, а я надеялся, ты забыла… Вот родишь, тогда и поедем!

Она счастливо улыбнулась. Сладкое чувство умиротворенности наполнило её с ног до головы, и Настя поцеловала будущего мужа.

Всё будет хорошо. Ведь узнавала же!

Настя закрутила волосы в пучок. Шум рынка доносился до неё сквозь открытый балкон, и она снова представила людей, разномастных, разновозрастных, с детьми и без, которые ходили каждый день под её окнами, как она представляла их в течении пятнадцати лет. Что они хотят купить, что покупают, как едут домой, как распаковывают пакеты…

Вова вихрем ворвался в комнату:

— Где моя барсетка?

— В прихожей на полочке, — не оборачиваясь, ответила Настя.

— Ты все счета сложила в папку?

— Все, солнце!

— А платежки?

— Сейчас отнесу в банк, ну чего ты мечешься?

— Так важно же! — он умоляюще поднял брови, развернув её к себе. Настя улыбнулась:

— Расслабься, всё будет пучком!

Муж быстро чмокнул её в губы:

— Как скажешь, шеф! Тогда я убежал!

— Беги, беги, — бросила ему вслед Настя с нежной улыбкой, но, как только за ним закрылась входная дверь, в спальню влетела Лиза.

Светлые кудри растрёпаны, серые глаза густо подведены чёрно-синим карандашом, какой-то несуразный наряд из коротюсенькой юбчонки и совершенно не заметного на загорелом теле топа. Настя нахмурилась:

— Что это?

Младшая дочь с вызовом ответила:

— Папа разрешил!

— Папа не видел ЭТО на тебе! — твёрдо сказала Настя. — Это не подходит для пикника, от слова «совсем»!

— Ну мааааам, ну пжалстаааа! — заныла Лиза, но Настя покачала головой:

— Одень шорты хотя бы. Там будут мальчики.

— Ну и что! И девочки тоже будут!

— Ты же хотела, чтобы Рома обратил на тебя внимание. Поверь моему опыту, лучше не показывать ему те части твоей анатомии, которые показывают обычно после свадьбы.

— Мама, ну ты отсталая! — засмеялась Лиза. — Сейчас все так одеваются! А мальчики на тебя и не посмотрят, если юбка длинная!

— Лизонька, капелька моя, — Настя нежно зачесала дочкины кудри за уши. — Мальчики не изменились с тех пор, как я первый раз замуж выходила. В этом наряде Рома потащит тебя в ближайшие кусты, а завтра даже «привет» не скажет!

Лиза нахохлилась:

— Он не такой!

— Папа твой не такой. А Рома — не знаю. Так что одень лучше шортики с вышивкой, что папа из Франции привез.

— А чем моя юбка не катит?

В спальню вошла Лена, озабоченно откинула мокрую тёмную чёлку с глаз:

— Мам, где моя щётка греющая? Ты брала!

— Извини, котёнок, вон, на тумбочке.

Лена походя окинула взглядом наряд сестры и с усмешкой бросила:

— Собираешься на ромашку? Все кони твои будут!

Лиза порозовела и бросилась в контр-атаку:

— А сама, а сама! Кто мамину сиреневую ночнушку брал на дачу с Лешкой?!

— Мама мне разрешила, — залилась краской Лена, старательно не глядя на Настю.

— Мама, неправда! Скажи, ты ей не разрешала!

Настя вздохнула. Детки конфетки… Дочки…

— С Леной разберемся позже, кстати, она старше тебя на два года! И по поводу твоей юбки она права.

Лиза в ярости выскочила в коридор:

— Никит, ну хоть ты скажи ей!

Никита оторвал наушник от уха и нахмурился:

— О чем базар, женщины?

— О юбке твоей сестры Лизы, — невозмутимо ответила Настя. — Вот скажи, ты бы подошел к девушке, одетой в такой наряд?

Никита сморщил нос, оглядел сестру с ног до головы и ответил, меняя песню на телефоне:

— Не, у меня нет червонца баксов…

Лиза зашипела от злости и, крикнув;

— Всё, добились своего! Ненавижу! — убежала в комнату.

Никита засмеялся тем самым смехом, который Настя любила слышать от Вовы, и уже серьёзно сказал:

— Мам, я последние деньги потратил, дай на кафе, пожалуйста, Миленку свожу, а то она всё дуется. Можешь мне их зачесть в следующий месяц!

Настя покачала головой, доставая деньги из кошелька:

— Держи, бонус за Лизку. А насчет Милены подумай, если много дуется, может, она на слишком многое расчитывает?

— Она хорошая, — пожал плечами сын. — Просто другие всегда её приглашают везде.

— Ты с ней поговори.

— Поговорю, — пообещал Никита, выходя.

Настя улыбнулась. Кто бы мог подумать? Она словно снова оказалась в этом длинном дне, наполненном сладкой болью родов и нежной истомой момента, когда она прижала к себе запелёнатое крохотное и красное существо, которое они с Вовой собрались назвать Елизаветой. В палате было светло и тихо, комочек в её руках тихонько сопел, и только детский надрывный плач нарушал спокойствие родового отделения больницы. Настя не могла спокойно слышать этот крик, и прижав Лизу к груди, вызвала кнопкой медсестру:

— Ребёночек плачет… Почему плачет?

— Вам мешает? — медсестра проверила Лизино дыхание, поправила одеяло на недавней роженице и вежливо ответила:

— Сейчас успокоим.

Настя покачала головой:

— Просто жалко маленького. У мамы молока нет, что ли?

— Мама его оставила, — тихо сказала молоденькая медсестричка, наверное, только-только из училища. — Бумаги оформила, когда вы в родзале были.

Настя глянула на Лизу, удобно устроившуюся у её груди, и слова сами по себе вырвались изо рта:

— Принесите, хоть покормлю его…

Девочка в белом халате с сомнением качнула головой, но через пять минут крохотный комочек, запелёнатый с ног до головы, уже лежал с другой стороны от Лизы. Настя отодвинула край рубашки и вложила в его ротик набухший коричневый сосок. Мальчик впился в него с отчаяньем утопающего, словно от этого зависела его жизнь. Медсестра наклонила голову:

— Ну подумайте! А ведь бутылочку не брал! Вот маленький засранец…

— Мама его назвала как-то? — спросила Настя, тая от восхитительного ощущения нужности и важности. Девушка спрятала глаза:

— Нет. Просто ушла, как только смогла. Мальчик отказной.

— Будет Никитка, — шепнула Настя сама себе, поглаживая головку, обернутую казённой застиранной пелёнкой…

С тех пор прошло пятнадцать лет. Артём после армии пошёл работать санитаром в областной «Скорой Помощи», встретил там же девушку-медсестру и собрался жениться. Даже если Настя ещё ни разу не видела будущую невестку, она заранее одобрила выбор сына, помня терпеливую Катерину. Виталик служил в этот момент в элитных войсках ВДВ в Литве и слал всей семье длинные письма, подробно и с юмором описывая свою армейскую жизнь. Лена училась в Институте Иностранных языков и на своем первом курсе уже зарабатывала репетиторством, копя на подержанную машину. Лиза и Никита заканчивали школу, готовясь поступать в лицей: дочь в физико-математический, а сын в гуманитарный.

Настя и Вова вместе открыли фирму по импорту одежды. Жизнь шла своим чередом, сменялись сезоны, дети росли, а с ними росли надежды на будущее.

Настя была влюблена, как в первый день, в своего мужчину, который ни разу за все пятнадцать лет не разочаровал, не огорчил её. Это бесконечное счастье иногда даже пугало. А вдруг, а вдруг… Но эти «вдруг» не случались никогда.

Настя проводила детей, разнохарактерно настроенных, но вроде бы всем довольных, и пошла убирать срач, оставленный всей честной компанией. Потом на минутку села за компьютер, открыла Одноклассники. Она любила смотреть фотки друзей, старых и вновь приобретённых, читать смешные статусы, и не очень смешные. Прокрутив ленту немного ниже, Настя вдруг зацепилась за фотографию маленького, запелёнатого ребёночка. «Максиму нужны родители…» Крошечка смотрела с фотографии круглыми тёмными глазёнками, и Настя на миг прикрыла глаза. Как, каким образом мамочка может оставить такое чудо? Слегка поколебавшись, Настя вошла в обсуждение, пролистала несколько страниц и нашла номер телефона Слуцкого Дома малютки. Максим смотрел на неё с фотографии, словно спрашивая: «Где они, мои родители?»

Настя взяла мобильный, всё ещё сомневаясь, напечатала Вове сообщение: «Маленький мальчик из детдома нуждается в родителях» и прикрепила фотографию с сайта. Встала. Пошла искать в тумбочке паспорт, свидетельства о рождении, своё и Вовино… Его ответ она уже знала. И знала, что скоро в её спальне снова поселится деревянная детская кроватка.

Всё будет хорошо. И не потому, что она узнавала, а потому что так надо.