Пришло и время первой ссоры. Неизбежной, противной и мелочной. После которой Вова пришел мириться и по-деловому предложил:

— Давай теперь как только начнём ссориться, ты говори сразу «кофе» и мы пойдём пить кофе!

Настя смеялась и про себя снова говорила «спасибо» неизвестно кому, каким-то высшим небесным силам, пославшим ей такого мужчину!

Сложив метлу в подсобку, Настя заперла дверь и подобрала со скамейки свой платок. День обещал быть тёплым и солнечным, лёгкие облачка потихоньку смещались куда-то в сторону, уступая место ясному апрельскому небу. Ветерок шевелил нежную зелень, недавно отросшие шевелюры тонконогих берёз и щекотал Настины щёки. Она повернула лицо к ветру и с наслаждением вдохнула запах весны. Скоро лето, скоро они все поедут в деревню к Вовиным родителям, чего Настя слегка побаивалась. Скоро будет совсем тепло, и она сбросит наконец тяжёлый пуховик. Скоро, скоро, скоро…

А пока пора домой, собирать Тёмку в садик и Вову на работу!

Она вошла в квартиру и с порога на неё налетел чёрный вихрь торчащей во все стороны шерсти. Бэтмен отчаянно тормозил всеми четырьмя лапами, но скользкий линолеум, мерзко подхихикивая, послал котёнка прямо в ноги хозяйке. Та подхватила его на руки и громко спросила:

— Что происходит в этом доме?

Вова выглянул из кухни с ножом в руке:

— А это… Не обращай внимания, это Джокер пока победил Бэтмена!

— С каким счётом? — поинтересовалась Настя, сажая Бэтмена на самый верх кошачьего дерева, которое соорудил для нее добрый Митя-Синий из цельного ствола спиленной берёзы.

— Что-то где-то в районе влсемь-ноль пока, — улыбнулся Вова, целуя её. — Чёрт, на тебя весна так действует или ты мне что-то в кофе подсыпала? Ты сегодня прямо бомба!

— Да ну! — деланно удивилась Настя. — А вчера ещё не была?

— Была, но не так! Садись, всё готово.

Она села за стол напротив Тёмы, и Ленка поползла к ней, ухватилась за штаны и неуверенно, покачиваясь, поднялась на нетвёрдые ножки. Настя умилилась:

— Вовка, смотри! Она встала! Звёздочка моя!

Ленка открыла четыре зуба в широкой улыбке и громко провозгласила:

— На-на-ба-ба-ма!

— Да что ты говоришь? — удивился Вова, раскладывая по тарелкам жареные помидоры. — Вот это всё прямо так сразу?

Настя засмеялась:

— Ну всё, кончилась наша спокойная жизнь!

— Ага, скоро не хуже Бэтмена будет носиться по квартире! — поддакнул Вова.

Настя поддела вилкой кусок помидора и нерешительно спросила:

— А корнишонов нету?

— Нету, — удивился Вова. — Ты же их терпеть не можешь, я и не купил!

— Чего-то захотелось… — пожала плечами Настя. — Потом схожу куплю сама.

Вова покосился на неё, но ничего не ответил.

Позже, когда он уже уехал, по дороге закинув Тёмку в садик, Настя убрала в зале и в кухне, поигралась с Ленкой, покормила её и уложила спать. Прошла к холодильнику, сделала себе бутерброд, с аппетитом съела половину и внезапно осознала, что именно ест.

Уставившись на кусок батона, она с сомнением покачала головой — вместо майонеза на него был намазан толстый слой вишнёвого джема, лежали две копчёные сардинки и толстый кусок сыра.

Настя прислушалась к желудку, ведь он должен был уже просить пощады и подскакивать на месте, просясь в туалет. Но ничего подобного в организме не наблюдалось. Наоборот, странный, можно даже сказать, извращенский бутик так и просился в рот! Настя подняла брови в лёгком недоумении, и её бросило в холодный пот — да она беременна! Точно такие же малоаппетитные сочетания она с плачем вожделения поедала, когда носила Ленку! И корнишоны, будь они неладны! О Господи, только не это!

Нет, слова и впрямь материальны! Правильно, она же сказала соседкам, что якобы беременна да еще и близнецами, вот Бог и отомстил ей!

Настя опустилась на табуретку, отложила бутерброд, как будто он был отравлен, и покачала головой. Нет, нет и нет, ну какой сейчас ребёнок? Тёмка осенью в школу пойдёт, Ленка только-только ходить начнёт летом… С Вовой они живут чуть меньше двух месяцев, да и вообще, он ещё не разведён!

Ей сейчас абсолютно, совершенно точно не нужен младенец!

Инстинктивно она приложила ладонь к животу. И вдруг слёзы брызнули из глаз. Вот так же она сидела в кухне, приложив руку к ещё даже не появившемуся животику и плакала всё горе своего сердца после страшного звонка из милиции. Когда Витину машину нашли на обочине заледенелой дороги. Она только успела сказать ему по телефону, что на тесте проявились две полосочки, только обрадовалась его телячьему восторгу, только размечталась о жизни, что они будут вести вчетвером, как все её счастье оборвалось в банальном ДТП…

Ну уж нет! Она тоже не повторяет одну и ту же ошибку дважды! Она не потеряет Вову, ни в коем случае! Пусть даже у них никогда не будет общего ребёнка.

Чтобы зазря не терзаться смутными сомнениями, как только Ленка проснулась, Настя одела её, посадила в коляску и пошла гулять в сторону аптеки на проспекте. Когда она попросила тест на беременность, аптекарша средних лет с жалостью посмотрела на ляльку в коляске, на Настю, и тяжко вздохнула, качая головой и протягивая ей коробочку.

Сократив прогулку до приличного минимума, Настя почти бегом вернулась домой и, посадив Ленку в парк, ушла священнодействовать в ванную.

Десять минут спустя она сидела на кухне с сигаретой и чашкой кофе, неотрывно глядя на тоненькую полосочку пластика с ясно выступающими двумя полосками. Сомнений не было — она беременна.

Сомнений не было — она ни слова не скажет Вове.

Сомнений не было — ребёнка не будет…

Глава 8

Всю следующую неделю Настя безуспешно пыталась сделать две вещи. Во-первых, скрыть от Вовы своё состояние, что давалось ей весьма нелегко. Аппетит рос буквально по часам, и она с трудом удерживалась от второй тарелки или второго бутерброда. Дошло до того, что она вставала по ночам и украдкой лопала купленное днём и припрятанное печенье.

Во-вторых, дозвониться до поликлиники и взять направление на аборт. Но… То её врач была в отпуске (ну что этой дуре понадобилось в отпуске в апреле-месяце?), то регистратура была занята и Настя отвлекалась на что-то другое, забывая о необходимости взять талончик до приезда Вовы. То ждала на телефоне почти полчаса, и это съедало весь её кредит.

Она смогла осуществить задуманное только через три недели. Твёрдо веря в то, что это решение единственно правильное, Настя взяла направление на пятницу, потому что критический срок легального аборта приходился на следующую неделю.

В четверг вечером её начало трясти. Почему? Потому что, против воли, она представляла эту маленькую жизнь внутри, как бьётся (или ещё не бьётся?) микроскопическое сердечко… Кто бы это мог быть — мальчик или девочка? Похожая на Ленку крошка с глазами Вовы? Или мальчишка с пухлыми щёчками, с ямочкой на подбородке и щетинкой тёмных волосиков?

Она медленно шла из магазина с коляской, два пакета висели на загнутых ручках, и всё это весило не так-то много, но Насте казалось, что она толкает перед собой целую тонну. Плечи её сгорбились, ноги шаркали по тротуару, как у старухи, и Настя то и дело останавливалась, чтобы передохнуть. Лепечущая Ленка не вызывала у неё улыбки, как раньше, и Настя только поморщилась от раздражения, занося коляску в подъезд. Взяв в одну руку дочку, а в другую оба пакета, она начала подниматься на третий этаж.

В пролёте между вторым и третьим этажом на подоконнике сидел мальчик. Маленький, лет пяти, не больше. Настя сперва приняла его за бродяжку, но на нём была дорогая кожаная курточка и такие же дорогие ботинки. Рядом стояла небольшая спортивная сумка, набитая до отказа. Мальчик поднял на Настю грустные серые глаза, и его взгляд поразил её в самое сердце: взгляд ничего не понимающего, уставшего и голодного ребёнка.

Против воли — она просто не смогла бы пройти мимо! — Настя остановилась, поставила пакеты на пол и, поудобнее усадив Ленку на руке, спросила:

— А ты кого ждешь?

— Папу, — тихо ответил мальчик.

— А где твоя мама?

— Уехала…

Настя нахмурилась. Нет, ну вот же шалавы на свете бывают! Уехала куда-то и оставила такого маленького одного в холодном подъезде!

— А ты в какой квартире живёшь? — спросила она без особой надежды на ответ, ведь детям сейчас с пеленок вдалбливают не говорить незнакомым людям ни имя, ни адрес. Но мальчик так же грустно сказал:

— Я не в этом доме живу.

— А твой папа? — спросила Настя, и что-то в её мозгах скрипнуло, что-то очень важное, но она сразу не смогла поймать быструю мысль.

— Папа тут живёт со своей шалавой…

Услышать такое из невинного детского ротика — Настя была в шоке, но, тем не менее, задала последний, так сказать, контрольный вопрос:

— А зовут тебя как?

И совсем даже не удивилась, услышав ответ:

— Виталик.

— Ох ты, господи, — тяжко вздохнула Настя. — Ну пойдём.

Мальчик непонимающе глянул на неё, стиснув ручку сумки, и Настя покачала головой:

— Не бойся, это со мной твой папа живёт.

Она боялась увидеть в его глазёнках, таких же серых и чуть вытянутых к уголкам, как у Вовы, ненависть, но там отразилось только недоверие. Да уж, сейчас надо бояться не только дяденек, но и тётенек…

— Подожди, — её осенило. — Позвоню твоему папе! Хочешь печенье?

Она достала из пакета пачку печенья и протянула ему. Виталик поколебался, но взял, быстро разорвал упаковку и сунул пол-печенья в рот. Настя нашарила в кармане сотовый, нашла Вовин номер и позвонила. Любимый отозвался почти сразу:

— Настя? Аллё? Что случилось?

— Тут у нас маленькая проблема, — с запинкой ответила Настя и, глянув на Витальку, тут же поправилась: — Ну, не проблема, но надо, чтобы ты поговорил… Тут в подъезде твой сын…