— Бен, — произнес Крейтон, — не оставить ли нам этих дам на пару минут?

Легким кивком он указал пареньку на дверь. Элма успела заметить, что сын во всем походил на отца, если не считать отсутствия у первого жесткой складки на подбородке и наличия живых зеленых глаз. Поняв намек отца, Бен молча пожал плечами и скрылся в доме, за ним последовал и Крейтон. Сестры остались одни.

Как только дверь за мужчинами закрылась, Элма убито пробормотала:

— Он… обижал тебя?

Адел искоса посмотрела на старшую сестру, затем состроила неподражаемую гримаску. Казалось, задаваемые вопросы и раздражают и интригуют ее.

— Кто?

— Крейтон Кеннет! — прошипела Элма ненавистное имя, сама удивляясь собственной горячности.

— Крей? — удивленно переспросила Адел. — Он клевый мужик.

Элма закатила глаза.

— Перестань изъясняться на своем дурацком жаргоне. Пытался ли он… ну, дотронуться до тебя? То есть я хочу сказать, пытался ли он тебя… поцеловать… и вообще?

— А, ты об этом… — В глазах Адел сверкнуло понимание.

— Да, об этом, — нетерпеливо повторила Элма, готовясь к худшему.

Однако лицо ее вытянулось, когда в ответ сестра, хихикнув, произнесла:

— Знаешь, это очень смешная история. Нет, правда!

— Адел, еще одна смешная история, и я тебя придушу вот этими руками, — произнесла Элма сквозь стиснутые зубы. — Не испытывай меня.

Девочка попыталась придать лицу серьезное выражение и перешла в контратаку:

— Я не собираюсь с тобой драться. Если будешь продолжать в том же духе, я уйду.

— После всего, что я испытала по твоей милости, неужели мне нужно еще что-то объяснять? Мне вовсе не хочется с тобой драться. Мне хочется понять.

— Долго рассказывать, — пожала плечами Адел.

— И прекрасно. Мне уже сообщили, что у меня куча времени на выслушивание твоей истории — целая неделя.

— Ну… Началось с того, что я опоздала на самолет.

— О чем ты? — переспросила Элма. — Какой самолет?

— На Святого Георгия. — Адел опять пожала плечами. — Крей считал, что я должна вернуться туда, откуда прибыла.

Элма вздрогнула, не в силах переварить новую информацию.

— Он так считал?

— Ага. Ну, в общем он никакой жены не искал. Это все Бен придумал.

— Бен искал себе жену?! Но ему всего четырнадцать!

— Да нет же! Бен хотел подыскать жену для отца. Понимаешь, тот ходит как прибитый с тех пор, как умерла мать Бена. Вот он и решил, что новая жена вернет его к жизни. И в благодарность папочка оставит его при себе, вместо того чтобы отправлять в школу. — Завершив тираду, девочка многозначительно подняла бровь. — Но Крею вовсе не в кайф жениться еще раз. Я слышала, как он выговаривал Бену — круто! — что не хочет никакой другой жены. — Адел вздохнула. — Он точно был без ума от своей первой. Но я уже сказала тебе: Крей — клевый мужик. Он даже не прибил нас с Беном, когда я здесь появилась… ну поругал малость. И не заставляет делать то, чего не хочется. Вот я и решила не возвращаться домой. И… пропустила самолет.

— И он тебе позволил остаться?! — в ужасе спросила Элма. — Не могу поверить, что взрослый человек в здравом уме мог это допустить.

Она обхватила руками плечи, пытаясь унять дрожь в теле. Была ли причиной мокрая одежда или нервная реакция на события последних дней, Элма не знала, но чувствовала себя она прескверно.

А может, то была злость на Крейтона Кеннета, которому ничего не стоило сообщить в далекий Берлингтон, что Адел жива и здорова. Хотя сестра и наврала ему, что у нее нет семьи, следовало, как минимум, набрать номер берлингтонской полиции и справиться, так ли это. Или ему совершенно неведомо чувство ответственности? С другой стороны, она убедилась, что он вовсе не тот грязный старый развратник, какого рисовало ее воображение, и эта новость слегка притупила ее враждебность по отношению к этому человеку. Чуточку, но притупила.

— Сестричка, ты не должна винить во всем Крея. Я же сказала ему, что живу в Атланте. — На лице Адел проступила глуповатая улыбка. — Смешно вспоминать, как он пытался что-то выяснить по телефону у тамошней полиции.

Элма испытала минутный шок.

— Ты… ты солгала?

Адел покорно хмыкнула.

— Ну я… ну… Ты простудишься. — Взяв сестру за руку, она заботливо предложила той: — Давай пройдем в комнату.

Пораженная ее беспечностью, Элма почувствовала, как в ней закипает ярость.

— Как ты могла? Заставить меня так волноваться! Тебе и в голову не пришло, что я с ума схожу. Поступить так безответственно. Я теперь не знаю, где найду деньги, чтобы оплатить твои счета по кредитной карточке. — Схватив сестру за плечи, она почти прокричала: — Мне пришлось потратить все до последнего цента, чтобы добраться сюда! О чем ты думала, решившись на это безумство?!

Лицо Адел словно окаменело.

— Не смей кричать на меня. Крей такого себе не позволяет, он понимает, что я взрослая. — Сбросив руки сестры с плеч, теперь уже и Адел повысила голос: — Меня не волнует, что ты думаешь. Две ночи я проспала в аэропорту и еще столько же часов простояла в очереди, ожидая горящего билета, — и все-таки добралась сюда. Сама! Слышишь, без чьей-либо помощи! И убери руки — я уже не ребенок.

— А теперь выслушай-ка меня, юная дама. Хотя я тебе и не мать, но с тех пор, как кормила тебя с ложечки и одевала последние восемь лет, полагаю, заслужила с твоей стороны хоть толику уважения.

— Это твои проблемы!

Элму как током ударило.

— Откуда ты такого набралась? — прошептала она. — Не могу поверить, что воспитала тебя столь дурно.

— Остынь, сестричка, потому что я все еще воспитываюсь, — отрезала Адел. — Я теперь сама за себя отвечаю. Почему бы тебе не последовать обратно в Берлингтон и не оставить меня в покое?

С этими словами она скрылась за дверью, оставя Элму одну на веранде. Потрясенная женщина не слышала ничего, кроме монотонной дроби дождевых капель о кровлю. Такую же дробь выбивали ее собственные зубы. В эти первые июньские дни, когда она покидала родной город, термометр показывал около десяти градусов тепла. А здесь даже подмораживало.

Элма бросила взгляд через плечо. Хотя сестра уходя и хлопнула с силой входной дверью, та не закрывалась полностью, и просвет шириной в дюйм словно приглашал ее войти. Сейчас у нее просто не было иного выбора, но она никак не могла сделать первого шага. Ей нужно было время, чтобы успокоиться: Элма боялась, что, снова увидев Адел, и вправду задушит ее голыми руками.

Кроме того, ей совсем не хотелось столкнуться еще раз лицом к лицу с Крейтоном Кеннетом. Она была слишком груба и несправедлива по отношению к нему. А ей предстояло гостить у него целую неделю! Одна мысль об этом заставляла ее щеки пламенеть от стыда.

Не отрывая взгляда от струек дождя, стекающих по желобу с крыши, она присела на чемодан, обхватив колени руками, чтобы хоть немного согреться. Элма уже решила про себя, что сейчас встанет, войдет в дом и будет вести себя, как и подобает взрослой и уважающей себя женщине. Мерзнуть в одиночестве на веранде, возможно, и отдает детским упрямством, но ей для начала нужно привести в порядок мысли и чуть поостыть.

Она выяснила, что хотела: с Адел ничего страшного не случилось, она не вышла замуж и даже не… в общем, не была в постели с мужчиной. Эта новость дала Элме возможность перевести дух и расслабиться. Однако, вспомнив, что ей еще предстояло решить две задачи — свыкнуться с внезапно открывшимся эгоизмом сестры, а также извиниться перед мистером Кеннетом, — она тяжело вздохнула и закрыла лицо руками. Пока обе не будут решены, о душевном спокойствии не приходилось и мечтать.

Внезапно дождь усилился, стук капель о крышу перешел в громкое стаккато, и Элме подумалось, что существует какая-то внутренняя связь между ее состоянием и разгулом стихии. Как бы то ни было, но ливень разошелся не на шутку. И по мере того как образ Крейтона Кеннета неотвратимо заполнял ее сознание, она чувствовала, как вслед за ним в душу ее заползает лютая стужа.

2

Ей он не нравился. То есть проблема была как раз в обратном: он ей очень нравился. Однако в отношениях с подобными мужчинами всегда нужно быть начеку. Пусть Элме всего двадцать пять, но, работая официанткой, она неплохо изучила мужскую породу. У таких красавцев на уме одно из двух: секс или деньги. Либо им нужно легкое и быстрое приключение, не приводящее ни к чему серьезному, либо их помыслы настолько заняты карьерой, что на женщин времени просто не остается. К какой из этих категорий следовало отнести мистера Кеннета, еще предстояло выяснить. Не похоже, чтобы его очень занимала карьера: хотя его дом и выделялся величиной среди окрестных строений, дворцом его назвать нельзя. К тому же на острове не видно было следов какой-либо производственной деятельности, если не считать рыбной ловли.

Сексуальные интрижки? Тоже не то — уж во всяком случае, не с малолетками. За что ему особая благодарность! На память пришли слова сестры, что он не хочет никакой другой женщины. Таким образом, единственной причиной его пребывания в здешней глуши выходила тоска. Горечь утраты любимого человека. Из груди Элмы вырвался сдавленный вздох: это-то она могла понять…

Однако тоска не объясняла всего, с чем ей уже пришлось столкнуться. Было что-то странное и тревожащее в этом человеке. Как знать, не из тех ли он парней, что не в состоянии вынести гнет современного индустриального общества? Своего рода хиппи? Однако ничто не выдавало его принадлежности к этому движению, а кроме того, Кеннет вообще не походил на человека, легко поддающегося давлению. Совершенно озадаченная, Элма передернула плечами: со временем все раскроется, решила она.

Она продолжала сидеть на веранде, подложив под себя чемоданчик, уныло наблюдая за дождем, поливавшим окрестные холмы. От пронизывающего ветра зубы ее выбивали дробь, и приходилось еще сильнее сжимать челюсти, чтобы не замечать холода, проникающего все глубже и глубже. Однако, замерзая, Элма непостижимым образом обретала прежнее спокойствие и самообладание.