Элма не могла поверить своим глазам.

— Животные… на диване! — воскликнула она. — Это так принято на ваших островах?

— Нет. Думаю, Бен и я — единственные, кто себе позволяет подобное, — ответил Крейтон с улыбкой.

Оглядев комнату, Элма не смогла сдержать себя:

— Почему бы и нет, вы и так живете по-свински, — выпалила она на одном дыхании, спохватившись, когда было поздно.

— Простите, мисс Селби, я не расслышал, — произнес хозяин дома прямо над ее ухом.

Женщина через силу взглянула на него, щеки ее пылали. Она вовсе не собиралась грубить ему. Надо было срочно загладить неловкость.

— Я… я просто хотела спросить, не предложите ли вы мне бокал чего-нибудь, э-э…

— …Бокал из рук свиньи? — закончил он за нее, дав понять, что слышал каждое ее слово.

— Я не хотела вас оскорбить. Но я действительно никогда еще не видела такого беспорядка. — Она беспомощно повела рукой по сторонам. — Выглядит так, словно тут все перерыла шайка воров. — Еще более беспомощным выглядело продолжение: — Может, вас недавно ограбили?

— На острове нет воров. Однако вашей сестре этот беспорядок определенно понравился.

Покачав головой, Элма ответила:

— Не сомневаюсь. Мне тоже нравится, когда меня угощают пиццей по три раза на дню. Но жить так все время! Нет, это невозможно.

— Здесь — возможно. Здесь нет пиццы. И гамбургеров. И ресторанов.

— И нет щетки? Швабры? Стирального порошка? Я… я знаю, что вмешиваюсь не в свое дело, но, по-моему, так жить нельзя.

— Вы абсолютно правы, — неожиданно тихо ответил он.

Смена настроения в его голосе поразила Элму.

— Рада, что вы хоть в чем-то со мной согласны.

— Да, — кивнул он, — согласен, что это не ваше дело.

Вновь потерпев поражение в словесном поединке, Элма надолго замолкла, начав медленный обход комнаты и пытаясь на глазок оценить масштабы разрухи и запустения. Странный звук из кухни привлек ее внимание, но, чтобы попасть туда, нужно было пересечь гостиную — иными словами, преодолеть минное поле из растрепанных книг, газет, грязных тарелок и стоптанных башмаков. Сквозь раскрытую дверь кухни она увидела находившихся там Адел и Бена, занятых какой-то бурной деятельностью, однако явно не уборкой.

Элма шла, опасливо озираясь по сторонам, как будто в доме водились демоны. У стены напротив камина стоял книжный шкаф, с верхней его полки свисали старые джинсы и несколько носков, а на огромном словаре стояли грязная тарелка и бокал. С гримасой отвращения на лице она осторожно проникла в кухню, где все горизонтальные поверхности были завалены грязной посудой с остатками еды.

— Ради всего святого, что вы тут делаете? — Элма тупо уставилась на стоявшие на столе консервные банки, откуда оба подростка уплетали что-то похожее на рыбу, не утруждая себя тарелками. — Что это? — спросила она подозрительно.

— Лосось, — вежливо пояснил ей Бен, затем с открытой улыбкой добавил: — Мы, кажется, не знакомы. Я Бен Кеннет.

Неопределенно кивнув ему в ответ, Элма выжала из себя только слабое:

— Привет, Бен. — Переведя взгляд на сестру, она не смогла удержаться от новых попреков: — Ну что тебе в голову взбрело? Это ужас какой-то! Ты не подумала о том, что мне придется несколько лет отработать, чтобы возместить банку твои траты? И ради чего? Есть из консервных банок и жить как дикарка? А как насчет твоего колледжа? Что за безумие на тебя напало?

Адел перестала жевать и поставила банку на грязный стол.

— Хочешь знать, почему я отправилась сюда? — переспросила она, повысив голос. — Почему захотела замуж за богатого и жить как можно дальше от тебя и Берлингтона?

Элма кивнула, однако у нее не было уверенности, что она жаждет это услышать. Сейчас. При посторонних. Но и возразить сил не было: девять кошмарных дней и ночей она ждала того момента, когда выяснит причины бегства младшей сестры. Элма любила ее больше кого бы то ни было и столько сил положила на то, чтобы жизнь Адел сложилась лучше, чем ее собственная!

— Да, я хочу понять…

— Тогда слушай. — Взгляд девочки стал жестким. — Потому что я не хотела прожить жизнь, как ты. Никчемно! И не лги себе. Мы с трудом сводили концы с концами. Неужели ты и вправду верила, что, даже если мы обе будем работать на износ, нам удастся наскрести Достаточно денег на мой колледж? Я убежала, потому что не хочу закончить жизнь в нищете и отчаянии! Тебе двадцать пять, а выглядишь ты гораздо старше. Ты выжата как лимон. Ты и жизни-то настоящей не знаешь…

— Адел!

Все головы разом повернулись к появившемуся в дверях Крейтону, однако он ограничился одним-единственным словом.

— Что? — Голос Адел утратил прежнюю агрессивность.

Улыбка тронула губы Крейтона, но взгляд его по-прежнему был серьезен и тверд. Элме показалось, что он вмешался как нельзя вовремя. Видимо, он намеревался как следует отчитать девчонку за грубость, но затем нашел более удачный выход. Когда он наконец заговорил, в его голосе отсутствовала всякая враждебность.

— Дождь кончился. Почему бы вам, ребята, не разбудить Молчуна и не пойти погулять с оленятами?

Элма испытующе взглянула на него. Сейчас он казался ей образцом спокойствия и беззаботности.

— Хорошо, Крей. — Адел бросила на сестру испепеляющий взгляд и повернулась к Бену: — Куда пойдем?

— На берег, хорошо? Может быть, увидим нашего приятеля Питера. Он обожает мою кепку и может затащить ее аж в бухту Морского Льва. Белоснежке и Молчуну предстоит хороший кросс.

— Идет. Здорово! — откликнулась Адел.

Бен обратился к отцу:

— Пап, где моя кепка, не видел?

Тот только развел руками.

— Понятия не имею, парень.

— Кажется, я видела ее в гостиной, надетой на кастрюлю, — сказала Адел, и они отправились на поиски.

Но Крейтон остановил их вопросом:

— Да, кстати, а что у нас будет на ужин?

Лица детей просветлели.

— Бифштексы, — крикнул Бен.

— Спагетти, — еще громче отозвалась Адел, ткнув парня кулаком в ребра.

— Пусть будут еще и спагетти, — покорно согласился он.

— И я не против. — Широким жестом Крейтон указал им на кухню. — Тут вы найдете все необходимое.

Огонь в глазах обоих подростков мгновенно погас.

— У-у, ты всегда хочешь заставить нас готовить, — проворчал Бен, напялив кепку по самые брови.

— Зато вы едите все, что пожелаете, — заметил его отец. — Увидимся позже.

— Пока, — ответствовали дети, покидая кухню.

Элма почти не заметила их ухода. Недавняя сцена настолько потрясла ее, что она ни о чем больше не думала, кроме как об ужасных словах сестры. Уставившись в пол, она молила Бога, чтобы Кеннет не заметил боли, застывшей в ее глазах.

— Она не хотела вас обидеть. — Его голос прозвучал на удивление мягко. — Дети порой бывают так эгоистичны.

— Вам лучше знать, — резко произнесла она, взглянув ему прямо в глаза. — Вы не лучше их — так же безответственны. Как можно позволять им жить подобной жизнью?

Тень прошла по лицу мужчины, тут же сменившись улыбкой.

— Ну вот, вы опять за старое. Хотите снова разочаровать меня? — Она вздрогнула, но он не дал ей времени возразить: — Мисс Селби, мы живем здесь, руководствуясь очень немногими правилами. Если хочешь есть — пойди приготовь себе, хочешь постирать одежду — сделай это сам. Понятно?

— Понятно.

— Отлично. А сейчас я вас покину ненадолго.

Когда он вышел из кухни, сердце Элмы ушло в пятки. Ну и в историю втянула ее сестренка! Его жилище напоминало дурной сон, и она не представляла себе, как из него вырваться. Навести же здесь порядок сможет только бульдозер. Засучив рукава, она для начала принялась собирать грязные тарелки.

— Что это вы затеяли? — раздался из гостиной раздраженный голос.

— Мою посуду.

— Оставьте все как есть.

— Я отказываюсь жить в этом бедламе.

Крейтон возник в дверях, и его сдвинутые брови свидетельствовали о самой настоящей ярости.

— Имейте в виду, я обычно не объясняю свои поступки малознакомым людям. Не говоря о том, что у меня есть причины жить так, как я живу.

— Причины?! — воскликнула Элма. — Буду рада услышать хотя бы одну, объясняющую, в чем прелесть жизни ленивой крысы.

Ее раздражало упорство, с каким этот непостижимый человек отстаивал свои взгляды.

— Вам предстоит провести здесь только неделю. Не вмешивайтесь в мою жизнь. Тронете хоть одну тарелку — будете спать на берегу.

— Там, по крайней мере, чисто.

— И изморозь по ночам, — просто сказал он, стараясь не потерять над собою контроль. — Второго предупреждения не последует. Оставьте в покое меня и мой дом.

Элма почувствовала себя абсолютно потерянной.

— Вы сумасшедший, знаете?

— Состояние моей психики вас не касается, как и состояние моего жилища. Вас и Адел никто сюда не приглашал, имейте это в виду, — отрезал он.

Она сделала шаг вперед, не желая быть козлом отпущения.

— Ах, мы еще и нежеланные гости!

— Говорите только за себя. — С этими словами он вышел из кухни.

Как бы там ни было, в его суждениях имелся свой резон. Это его дом, и хозяину нельзя отказать в праве жить в нем, как ему заблагорассудится, хотя бы и по-свински. Почувствовав себя побежденной, Элма оперлась локтями о кухонный стол, случайно столкнув на пол пустую консервную банку, противно прогрохотавшую по полу. Сквозь стиснутые зубы у Элмы вырвалось совсем не дамское словцо.

— Однако и язычок у вас, — донеслось из комнаты.

Лицо женщины залила краска стыда. Ей в голову не приходило, что он может услышать.

— Надеюсь, это вас обрадует: довести человека до такого состояния, что ничего не остается, как от души выругаться, — громко сказала она в свое оправдание.