Похороны Пита прошли очень тихо. Присутствовали лишь Сиена, Клэр, Тиффани, Хантер и тетя Лори.

Лори рыдала в голос и несколько раз принималась подвывать. Она и Пит никогда не были близки, но поскольку Лори так и не вышла замуж, у нее не было никого ближе брата. Всхлипывая, она рассказывала какие-то истории из детства, не слишком веселые, и беспрестанно называла усопшего брата «Пити».

Сиена не видела Лори так давно, что узнала лишь по расплывшейся толстой фигуре. К пятидесяти годам Лори выглядела почти на семьдесят. Она могла бы походить на бабушку из сказки про Красную Шапочку, но в ее лице было слишком много горечи.

Клэр предпочитала скрывать и контролировать свою боль. Она не делилась воспоминаниями о муже, в отличие от говорливой Лори. Клэр знала, что Пит любил ее, а она любила его в ответ. Быть может, они оба совершили немало ошибок, да и любовь их могла показаться несведущему человеку довольно странной, но ей хватало и того, что было.

Когда гроб опускали в землю рядом с могилой Минни Макмаон, Клэр на секунду зажмурилась изо всех сил. Она посвятила мужу большую часть своей жизни, а теперь вынуждена смотреть, как его мертвое тело принимает земля Пасадены.

Что ж, прошлое уходило, но оставалось будущее.

Клэр поклялась над могилой мужа, что это будущее будет принадлежать только ей и ее дочери.

* * *

Через неделю после похорон состоялась поминальная служба по Питу. Она проходила в огромной католической церкви в Беверли-Хиллз и была пышной и многолюдной. Собрались все, кто имел хоть какой-то вес в Голливуде и кинобизнесе вообще. Люди пришли почтить память Пита Макмаона, хотя из собравшихся знали усопшего лишь единицы, да и из тех большая часть продюсера недолюбливала.

Многие пришли из-за Сиены. Конечно, о постигшей девушку трагедии знал весь мир, но людям хотелось убедиться воочию, что и такую красоту возможно растоптать и уничтожить. Они подходили выразить сочувствие, а сами жадно шарили глазами по ее лицу.

Устав от этого лицемерия, Сиена сделала Хантеру знак, что хочет уехать, когда кто-то тронул ее за плечо.

— Послушайте, — устало сказала девушка, — это был очень длинный день, поэтому я… — Она обернулась и тотчас заулыбалась, встретившись взглядом с Дирком Мюллером. Этот человек обеспечил ей прекрасный старт в актерской карьере, а она отплатила ему черной неблагодарностью. Сиене до сих пор было неловко. — Дирк! — Она покраснела. — Как тебя сюда занесло? Не знала, что ты был знаком с моим отцом.

— А я и не был, — признался режиссер с этим ужасным и очень смешным немецким акцентом. — Я приехал повидаться с тобой.

Уголки губ Сиены опустились.

— Я… мне очень стыдно, что я наговорила про тебя гадостей журналистам. Правда, очень-очень стыдно!

— А, ты о том случае, когда обозвала меня «второсортным» или вроде того? Или ты как-то еще меня обзывала?

— Господи! — Сиена не выдержала и закрыла лицо руками. — Прости меня. Я… черт! Если ты приехал специально, чтобы высказать мне все, что обо мне думаешь, не утруждайся. Я и так в курсе, что я ужасная эгоистка и неблагодарная сука. Да взять хотя бы моего отца! Он умер всего неделю назад, а я не чувствую никакой боли при мысли, что его больше нет. А все эти люди таращатся на мои шрамы, словно пришли в цирк, несут какую-то сентиментальную чушь… я хочу вернуться домой и спокойно умереть, вот и все.

Подняв глаза, Сиена увидела, что Дирк улыбается.

— Какая жалость, что ты собралась умирать, — весело сказал он. — Конечно, нехорошо лезть человеку в душу на поминках отца, но я приехал, чтобы позвать тебя на пробы. У меня новый проект. Конечно, это опять арт-хаус, но тебе могло бы понравиться. Если честно, только тебя я и вижу в главной роли. Короче, позвони, если решишься, и я пришлю тебе сценарий.

Сиена от изумления выкатила глаза. Ей казалось, что у нее начались неожиданные проблемы со слухом и ей слышится то, чего нет на самом деле.

Какие еще пробы? Какой сценарий? Какая, к черту, главная роль?!

— Так как, позвонишь?

— Я думала, ты меня ненавидишь, — буркнула Сиена первое, что пришло в голову.

— Что, правда? — Дирк был позабавлен.

— Погоди, а как же мои шрамы? И я почти не вижу одним глазом! Это называется частичная слепота. И вообще, я же выгляжу… ужасно.

— Действительно частичная слепота? — Дирк покачал головой. — Прости, не знал. Очень сочувствую. Но ведь ты можешь читать? И не споткнешься на съемочной площадке?

Сиена едва не расплакалась. Ей было странно, что Дирку плевать на ее изуродованную внешность. Возможно, ему действительно важнее ее талант и актерское мастерство?

Судорожно вздохнув, Сиена бросилась Дирку на шею.

— Я не могу поверить! Ведь моя внешность…

— Значит, так, девочка. — Режиссер взял ее за плечи, как делал всегда, когда собирался сказать что-то серьезное и очень важное. Сиена еще помнила этот жест. — Мне не интересно твое лицо точно так же, как и раньше. Это ты считала, что для успеха на кастинге нужно обладать красивой мордашкой. Для моих фильмов я ищу совсем иное.

— Что же это? — затаив дыхание, спросила Сиена.

— Талант, идиотка, — резко сказал Дирк и вдруг расхохотался. — Ты же сама это знаешь! Что бы тебе ни внушал этот психопат Стайн, ты невероятно талантлива. Ну так как, согласна прочесть сценарий?

— Да. Конечно, да! — Лицо Сиены озарила та самая яркая счастливая улыбка, которой были нипочем никакие невзгоды. — Согласна. Конечно, согласна!

Глава 54

Восемь месяцев спустя…


Тиффани вытащила из волос цветок и всплеснула руками.

— Леннокс, дорогой, — простонала она, — помоги мне! Я никак не могу пристроить эту дурацкую розу.

— Знаешь, в чем твоя проблема? — поддел старый друг, ловко вплетая цветок ей в прическу. На нем был дорогой костюм, щегольский, как все его наряды. — Ты не знаешь, чего хочешь. А истинная женщина должна уметь украсить волосы для собственной свадьбы.

Они сидели в бывшей комнате Лори и готовились к свадебной церемонии. С прической постоянно происходило что-то не то: или тяжелый узел волос перекашивался в сторону, или прядь выпадала.

Церемонию назначили на три часа, специально, чтобы невеста успела выспаться. К сожалению, кроха Тео Уэдан-Макмаон имел свои планы на ночь, поэтому трижды поднимал молодую маму с постели. В результате Тиффани удалось поспать только до пяти утра.

Конечно, если бы Хантер ночевал вместе с невестой, то мог бы дать ребенку бутылочку со смесью, позволив Тиффани выспаться, однако нарушать традиции пара не решилась, и Хантер ночевал в отеле. В соседнем номере остановился Макс, прилетевший из Англии, чтобы быть шафером.

Ребенок завозился в кроватке, и Тиффани метнулась к нему. Засопев, кроха почмокал губами и снова уснул. Мать смотрела на него в умилении. Рядом с ней, с точно таким же выражением лица стоял Леннокс.

Тео родился на два месяца раньше срока, но быстро набирал вес, а у Тиффани было время, чтобы привести в порядок фигуру. Она сбросила лишние килограммы и расцвела, как это бывает с большинством счастливых матерей. Правда, к ее прежней красоте добавилась увеличившаяся на размер грудь, и Хантер часто подшучивал, что его невеста обладает личиком ангела и фигурой порнозвезды.

Именно Хантер настоял на свадьбе. Поначалу Тиффани сопротивлялась. Оба были не слишком религиозными, к тому же девушка боялась брака, который привяжет ее к мужу навеки. Впрочем, сопротивлялась он больше по привычке.

Для свадьбы Клэр наняла целый полк охранников, чтобы никакие папарацци не тревожили молодых и не пытались перелезть через забор ради удачных снимков.

Тиффани погладила ребенка по крохотной головке, думая о том, что совершенно и безоговорочно счастлива.

В дверь постучали, и в проеме появилась голова Сиены.

— Эй, невеста, тебе помощь не требуется?

Теперь она выглядела гораздо лучше, чем восемь месяцев назад. Клэр кормила дочь на убой, изобретая все новые и новые изысканные блюда, пока Сиена не набрала потерянный вес, а ее лицо не обрело прежнее свечение. Черные волосы снова отросли и обрамляли лицо крупными завитками. Конечно, шрам на правой половине лица остался, хотя и побледнел, а одна скула была немного ниже другой, но в целом лицо выглядело неплохо, а в сочетании с мягким изгибом рта и искорками в глазах даже казалось по-своему привлекательным.

Зрение так и не вернулось к правому глазу, хотя внешне заметить это было невозможно. Зато левый глаз, после небольшой операции, стал видеть почти хорошо. Сиена заново научилась водить машину после курсов инструктора-офтальмолога, который работал со случаями, подобными ее собственному. Можно сказать, Сиена привыкла к своему новому лицу и своей новой жизни и была ею практически довольна.

В это утро на ней были голубые джинсы и старая футболка Хантера, завязанная под грудью узлом и оставлявшая открытым живот. На одном из нижних ребер был виден тоненький шрам после операции. Рентген показал, что одно из ребер никак не хочет срастаться, и Сиене пришлось вставить в кость крохотный стальной стержень. Впрочем, шрам был почти незаметным. Кожа Сиены была загорелой после недели серфинга на Маои.

— Да мы вроде справляемся, — сказала Тиффани. — Леннокс оказался отличным стилистом. Впрочем, кто бы сомневался?

— Это я могу! — хмыкнул Леннокс, не разжимая зубов, в которых он держал шпильки.

— Правда, я уже так устала! — пожаловалась невеста. — Тео колобродил полночи.