Энн Бэрбор - Кузина Джейн

Но Уилфред так и не закончил фразы. Он задергался в последней конвульсии. Рука его сжала руку Саймона, и он перестал дышать.

Не замечая восклицаний изумленных зевак, стоявших вокруг, Саймон тупо глядел на грязный пол, все еще держа молодого человека на руках.

Наконец, тяжело вздохнув, он с нежностью опустил свою ношу на пол. Нежно дотронулся пальцами до русых волос Уилфреда.

– Господи, Уилфред! – тихо пробормотал он. – Негодник этакий, в этот раз ты действительно задал мне задачу.

Я не хочу быть здесь. Я не хочу этого. Господи, как же я не хочу этого!

Слова медленно проплывали в голове лорда Саймона Тэйлента как литания, бесконечно повторяясь в течение последних полутора дней. Он выглянул в окно своего элегантного экипажа, но прекрасный пейзаж Хэмпшира, зеленые склоны холмов и покрытые травой долины не приносили ему успокоения. Он ерошил свои каштановые волосы, и карие глаза его сверкали, когда он вспоминал о несправедливости, совершенной по отношению к нему.

– Саймон, ради Бога, вы уже сотый раз повторяете это за последний час.

Саймон осекся, поняв, что говорит вслух, и мрачно посмотрел на молодого человека, сидящего напротив него в экипаже. Маркус Краун, виконт Стедфордский, резко контрастировал с элегантным Саймоном – он был очень высок и угловат. Его вьющиеся светлые волосы, курносый нос и круглое лицо таили в себе некий шарм – люди, видящие его в первый раз, считали его школьником, несмотря на то, что ему было уже 23 года. Но сейчас беззаботная улыбка молодого человека не вызывала у Саймона ничего, кроме раздражения.

– Не болтайте вздор, Марк! – огрызнулся он. – Вас-то по дурацким поручениям не посылают.

Маркус поднял брови:

– Господи, вы же скоро получите состояние, которое вам, в сущности, просто упало в руки! Я бы не назвал это дурацким поручением.

– Вы забываете об Уинифред, – злобно ответил Саймон и тут же испытал приступ раскаяния. Нельзя было ожидать от Марка, что тот поймет его состояние, ведь молодые люди были знакомы меньше недели, несмотря на то, что они – родственники. Его брат, Джеред, женился на сестре Маркуса Диане. Они познакомились только после недавнего возвращения Саймона домой после трехлетнего отсутствия.

– А, да, – с усмешкой сказал Маркус, – маленькая сестричка вашего благодетеля. Ваша подопечная.

– Моя подопечная, – мрачно повторил Саймон.

– Как она выглядит?

– Кто? Уинифред? Понятия не имею. Вы же знаете, что я ее никогда не видел. Но если она такая же, как ее братец, то чем быстрее я улажу с ней все дела, тем лучше.

– Спокойно, спокойно, Саймон! Парень оставил вам, может быть, самое ценное, что у него было, не говоря уж о том, что он доверил особу, которая была ему, без сомнения, дорога. Не резковаты ли вы по отношению к нему?

Саймон приглушенно фыркнул:

– Знали бы вы этого парня. Для меня загадка, почему Создатель счел возможным поместить Уилфреда Тимбуртона на нашу бедную планету. Это был тупой, напыщенный, вечно ноющий осел, да еще и трус до кончиков ногтей. – И, заметив удивление на лице Марка, добавил: – А я еще не начал перечислять его действительно серьезные недостатки.

– Но как же вас угораздило подружиться с таким субъектом? – усмехнувшись, спросил Марк.

– Мы вместе служили на Полуострове.[3] Однажды я сделал глупость и спас ему жизнь. – Саймон свирепо нахмурился, услышав смех Марка. – Это было во время битвы под Виторией, – продолжил он. – Я просто оказался рядом с ним, когда он поднялся там, где этого не следовало делать. Я дернул его за ногу и свалил на землю как раз в тот момент, когда в него выстрелили. После этого парень прилип ко мне, как улитка к листку. Каким-то образом он выжил в Ватерлоо, после чего, как я думал, он удерет домой, и я бы от него избавился. Но не тут-то было. Когда лорд Симингтон устроил меня на службу в Каслри в Париже, молодой Уилф решил, что жизнь на континенте подходит ему как нельзя лучше. Там он был моим лучшим другом – по крайней мере, он так всем заявлял, – и его утверждения о том, что я и жилетки себе не куплю, не посоветовавшись с ним, почти разрушили мою намечавшуюся дипломатическую карьеру. Этот малый был просто посмешищем.

– А почему вы просто-напросто не прогнали его от себя? – беспечно спросил Марк.

Саймон пожал плечами:

– Думаю, потому что для него это было бы ударом. Все-таки он не был злым. Он отчаянно хотел, чтобы его считали первым – круче всех, ну, вы понимаете.

– Понимаю. Но вам следовало бы все же пересмотреть свое отношение к нему, раз он сделал вас распорядителем своего наследства.

– Богом клянусь, Марк, я просто был, терпим к нему, в отличие от многих. Когда он сообщил мне о своей идиотской идее оставить мне все свои бесценные сокровища, да еще со своей сестрицей в придачу, я спорил с ним до хрипоты, но тщетно.

– Да-а. Теперь понятно, что Диана имела в виду, говоря о вашем, так сказать, чувстве долга. Она сказала, что, по словам Джереда, вы приводили домой всех бездомных собак и кошек, а на балах каждый раз танцевали со всеми девицами, которые обычно подпирают стены.

– Ваша сестра слишком добра, – холодно ответил Саймон.

– Вы рассказали мне, как умер Уилфред – про разъяренного сутенера и все такое. Боже, он что, не знал других, более пристойных мест для развлечений, кроме Пале-Рояль? – спросил Маркус, родившийся и выросший в Париже.

– Дело не в том, – ответил Саймон. – У Уилфреда не было ни капли здравого смысла. Это, помимо всего прочего, привело к тому, что он подхватил французскую болезнь.

– Стало быть, ему повезло, – неуверенно произнес Марк, – что его закололи, прежде чем он начал разлагаться. Но неважно. Скажите, а каким боком во все это замешана его сестра?

Саймон тяжело вздохнул:

– Мать Уилфреда умерла, когда дети были еще маленькими. Десять лет назад их отец женился второй раз, а пять лет спустя протянул ноги. Когда Уилфред покинул Селуорт, Уинифред осталась…

– Боже, – заметил Марк, – Уилфред и Уинифред. Мне кажется, папаша Тимбуртон кое, за что остался в ответе, не так ли?

– За многое, – от всего сердца ответил Саймон. – Как я уже сказал, Уинифред осталась одна с мачехой, которую звали Милисент. Уилфред предупредил меня об этой Милисент: она, по его словам, бывшая актриса, злобная гарпия и к тому же интриганка, соблазнившая их отца и заставившая его жениться на ней. Когда старик умер, Уилфред стал опекать сестру. Он посчитал, что Милисент – совсем не то существо, которому он доверил бы воспитание невинной молодой девушки. На самом деле, – добавил Саймон с видимой дрожью, – самым сильным желанием Уилфреда было, чтобы я женился на Уинифред и решил бы этим все его проблемы.

– Если он был так этим озабочен, – спросил Марк, – почему же он пошел в армию, а не остался дома защищать девичью честь?

Саймон коротко засмеялся:

– Хороший вопрос. Видимо, его озабоченность была не столь высока, чтобы ради нее жертвовать своими желаниями. Видите ли, наш Уилфи спал и видел себя в военной форме.

Марк воздел руки.

– О Господи! – пробормотал он.

– Вот-вот. В любом случае, Милисент не представляет больше угрозы для добродетели Уинифред. Две недели назад в Лондоне я встретился с их семейным поверенным, Джорджем Соапсом, и он сообщил мне, что уже месяц, как она сбежала с каким-то баронетом из Бада и сейчас пребывает с ним в Италии.

Услышав это, Марк не смог сдержать очередной взрыв хохота.

– Чем дальше, тем лучше. Один баронет из Бада – это звучит как начало лимерика.[4]

– Рад, что смог вас повеселить, – холодно ответил Саймон.

Маркус, нисколько не обескураженный, махнул рукой:

– Я не понимаю, почему вы этим так подавлены. Это же замечательное приключение! Мне кажется, это именно то, к чему вам следовало бы стремиться после отшельнической жизни в Стоунфилде с Джередом и Дианой. Но неужели, – глаза Марка сверкнули, – вы не скучаете по полной волнений жизни на Континенте?

– Нет, – устало сказал Саймон. – Я наволновался уже на всю жизнь вперед, и все, чего я хочу – это тихо, спокойно жить где-нибудь в деревне.

– Ну, хорошо, – сказал Марк, – может, все будет не так уж плохо, как вам кажется. Может, вам даже понравится. – Он махнул рукой в сторону пейзажа за окном. – Смотрите, природа – великолепна, и у вас есть куча времени, чтобы найти мужа для своей наследницы, и… Что с вами? – прервался он, видя, что Саймон закрыл глаза, словно от боли.

– В этом-то и дело. У меня совсем немного времени. Я не сказал вам самого худшего. Когда Уилфред умирал, я… Я пообещал ему, что если не выдам ее замуж в течение шести месяцев, то должен буду сам жениться на ней.

– Что? – изумленно протянул Марк.

– Именно так, или Селуорт и все остальное состояние Уилфреда пойдет на благотворительность.

– Но… но… – Марк застыл, ошеломленный. – Если вы сами не метите на это место, то какая вам разница?

– Господи, за какое же чудовище вы меня принимаете? Это означало бы оставить Уинифред без денег и без защиты. Своих денег у нее очень мало; видите ли, ее отец считал, что о ней позаботится Уилфред. Дело не в моем отношении к воле покойного, просто я не могу выбросить ее на улицу!

– Ну, вы сказали, что Уилфред оставил ей приличное наследство. Уверен, что вы за этот срок найдете кого-нибудь, кто польстится на него.

– Согласен, но не могу же я выдать девушку замуж за того, кто ей совершенно не подходит.

Марк фыркнул:

– Уилфред и правда знал, что делает. Из всех своих знакомых он безошибочно выбрал именно того человека, который оказался слишком благородным, чтобы сложить с себя добровольно принятые обязанности.

Саймон покраснел.

– Может, и так, – холодно ответил он. – Но видите, в какой ситуации я из-за этого оказался.

– Ладно, – сказал Марк, – во-первых, у вас еще есть шесть месяцев. Наверняка за этот срок вы сможете найти девушке подходящую партию. Может, честную Уинифред уже окрутил какой-нибудь местный повеса.