Я думал, Коллин умнее. Попросил треть компании Декстера Крестфилда. Чёртов жадный придурок. Слабость Криса – его чувства, а Коллин думает, что он намного умнее всех остальных. Моя же слабость – существование этого связанного ублюдка, сидящего передо мной, которое я очень скоро собираюсь прервать. Мне нравится смотреть, как он корчится. На самом деле, мне это очень нравится.

Всё время, что я его искал, а он был у меня под носом. Он жил всего в нескольких кварталах от дома в Венитане. Я знал, что близко, просто не знал, насколько, и мне очень хотелось скрутить шеи этим чёртовым детективам. Жду, когда он очнётся от удара по затылку, который я ему нанёс. Когда я увидел его, мне не верилось в это. Человек, который вызывает у меня один и тот же кошмар снова и снова. Но скоро всё закончится. Он умрёт, маленький мальчик в моём сне сможет обрести покой, а ублюдок, застреливший его мать прямо на его глазах, будет стёрт с лица земли.

Тогда я смогу жить в мире с Лорен и Кэйлен, и всё будет хорошо.

Спустя чертовски долгое времени сука, наконец, начинает шевелиться. Я стягиваю мешок с его головы, его глаза расширяются, и небольшая нить неуверенности, что я схватил не того парня, исчезает. Никогда не забуду его глаза, я вижу их во сне каждую ночь.

— Как делишки, папаша? Помнишь меня? — я смеюсь над ним. Я всё ещё не снял ленту с его рта, так что он не может говорить, но он качает головой, как будто чем больше он качает, тем больше у него шансов выбраться отсюда живым. Ему же хуже, мне плевать, как он отвечает на мои вопросы, для него есть только один способ покинуть этот дом – смерть.

— Знаю, у тебя была тысяча маленьких ублюдков, бегающих вокруг, но посмотри на меня, я особенный. Ты помнишь мою мать, Изабеллу? — спрашиваю его с сарказмом.

Выражение его лица теперь бесценно. Он смотрит на меня более пристально, и я замечаю ужас в его глазах, когда он понимает, что встретил своего могильщика.

— Ага. Думаю, помнишь, — я киваю. — Бьюсь об заклад, ты не ожидал увидеть меня снова, не так ли? — спрашиваю его. — Тогда я был беспомощным маленьким мальчиком, плачущим в луже крови после того, как ты прямо перед ним пристрелил его грёбаную мать, — рычу я на него. Он снова качает головой, и я слышу, как он пытается говорить. — Ох, неужели этого не было? Ты не тот парень?

Я смеюсь, ударяя его прямо в рот своим девятимиллиметровиком.

— Чёртов лжец. Я переживаю произошедшее каждую ночь. Каждую ночь одно и то же. Я никогда не забуду твоё лицо, — рычу я на него с отвращением, когда вижу слёзы, льющиеся из его глаз. Я приставляю пистолет к его голове прямо между ними.

— Пускай только выйдет ещё одна блядская слеза, и я отстрелю тебе член.

— Кэл!

Я оглядываюсь, чтобы увидеть Лорен и чёртова Уильяма Скотта, спускающихся по лестнице. Тупые Крис и Декс, я забыл, что за мной следят, предатель.

Я направляю пистолет на Уильяма. Лорен задыхается.

— Кэл, что ты делаешь?

— Ты знаешь на сколько я терпеть не могу Криса. Я действительно должен парню. Может быть, я просто сделаю ему одолжение и убью заодно твою задницу, — я шучу, но ни один из них не смеётся.

— Кэл, опусти пистолет, — умоляет она, тихие слёзы катятся по её щекам. — Какого чёрта ты плачешь, Лорен? Это всё исправит!

— Он не будет стрелять в меня, Лорен, — говорит Уильям слишком спокойно.

— Ох, не буду? — смеясь, я целюсь в колено.

— Нет! — кричит Лорен. Ух. Всё испортила.

— Вы оба, убирайтесь!

— Ты не выстрелишь в меня или в того парня в кресле, потому что тогда твоя жена, женщина, которую ты любишь, никогда больше не посмотрит на тебя как прежде.

Ох, я сейчас заплачу.

— Если кто и знает, так это я, сынок. Гвен никогда уже не будет смотреть на меня так, как раньше, — умоляет он. Я бросаю взгляд на плачущую Лорен, которая смотрит на меня, как на худшего человека в мире. Я подхожу к Клэю и снова бью его пистолетом.

— Это всё твоя вина!

— Кэл! Что ты помнишь из той ночи? — вопит Уильям.

— Мне не нужно ничего тебе объяснять! — я кричу на него.

— Не мне. Объясни это Лорен, — говорит он. — Заставь её понять, почему ты должен это сделать, — интересно, какой тип двухбитной обратной психологии он пытается использовать. Мне действительно нужно прострелить ему колено.

— Подумай, Кэл. Что на самом деле ты помнишь? — спрашивает она, всхлипывая. Я громко стону.

— Он застрелил мою мать, Лорен. Прямо передо мной, и оставил там, пока кто-то не нашёл меня, — я говорю ей.

— Кто тебя нашёл? — выспрашивает она. Я начинаю ей отвечать, но не могу. Ничего не помню.

— Какая разница, кто меня нашёл? — ухожу от ответа, разочарованный всем этим.

— Насколько отчётливо ты помнишь тот день, Кэл? Тебе было пять, — умоляет она.

— Когда твою мать застреливают прямо перед тобой, это не так-то просто забыть! — кричу в ответ.

— Всё на самом деле произошло так? — спрашивает Лорен тихо. Её голос успокаивает мой гнев, и я ненавижу это. — Я разговаривала с Хелен по пути сюда, — продолжает она, медленно приближаясь ко мне.

— Лорен, оставайся там, — приказываю ей, но она продолжает приближаться ко мне.

— Крис и другие альтеры помнят это не так, — говорит она.

— Почему ты не пьёшь? — она говорит.

— Какое это имеет отношение к делу? — я говорю ей.

— Ты живёшь на грани и предаёшься всем жизненным удовольствиям, но не любишь пить? — произносит она, а моё терпение потихоньку иссякает. — Твоя мама пила. Много, — продолжает она.

— Что ты такое говоришь, Лорен?

Я оглядываюсь на сукиного сына Клэя.

— О чём, чёрт возьми, она говорит? — я срываю ленту из его рта, и он задыхается. — Говори, и быстро, — рычу я на него, всё ещё удерживая пистолет у его лица.

— Раньше она не пила. До твоего рождения твоя мама была медсестрой. Она нашла работу через социальные программы в большой больнице в городе. Она была счастливейшей из всех, кого я когда-либо видел. В нашей семье всё было хорошо…

— Время, — нетерпеливо говорю я.

— Через несколько месяцев у неё появилось много свободных денег. Она начала носить модную одежду и украшения. Я не самый умный человек в мире, но понимал, что не она всё оплачивала. Знал, что что-то происходит, но ничего не говорил. Она была счастлива, мы были счастливы. А потом она забеременела. К тому же потеряла работу, но продолжала говорить, что всё будет хорошо. Что мы будем обеспечены. После твоего рождения то, чего она ждала, так и не произошло. Затем у неё началась настоящая депрессия, она начала много пить, была трезвой только половину дня.

— Ты лжёшь, — рычу я на него, снимая предохранитель на пистолете.

— Слушай его, Кэл! — Лорен кричит на меня, и бедный Клейтон начинает плакать.

— Хочешь знать, как мы тебя усыновили? — кричит Уильям. — Мы так долго хотели ребёнка. Все это знали, даже мой отчуждённый отчим! Сам Декстер Крестфилд старший привёл тебя к нашей двери. Он сказал нам, что ты его незаконнорождённый сын, чья мать покончила с собой.

— Ты лжёшь! — кричу я.

— Не вру. Позвони Гвен. Она подтвердит, — говорит он, вытягивая свой телефон. Я смотрю на Лорен.

— Вот почему Коллин попросил треть его компании. Он помнит то, чего не помнишь ты. Он знает, что ты его сын, — умоляет Лорен.

Нет. Нет, блять, нет!

— Хорошо, допустим, вы правы. Я сын чёртового Декстера Крестфилда. Этот мудак узнал, и застрелил её за это, — кричу я на них.

— Нет. Всё было не так, — говорит Клейтон, плача, как маленькая девочка.

— Нет, Кэл, — Лорен умоляет. Думай. Пожалуйста, попробуй подумать. У меня кружится голова, мысли расходятся, зрение расплывается.


На мгновение я возвращаюсь в дом, на этот раз она жива. Она напилась. Моя мама... Я на полу, смотрю телевизор. Она кричит на кого-то по телефону:

— Ты солгал мне. Ты разрушил мою жизнь. Ты обещал, что позаботишься о нас. Я вижу твоего маленького уродливого ребёнка, когда тебя показывают в новостях. Как ты можешь не любить нашего... ты не любишь его, иначе ты бы вытащил меня из этой дыры... Мне насрать на трастовый фонд для него, мы должны жить сейчас, я не могу продолжать так жить!


Я потираю виски, чувствуя колотящееся сердце.


Она пьёт всё больше и больше. Идёт в свою комнату. Мы с двумя другими детьми стоим перед телевизором. Я встаю и открываю дверь в её комнату. Она сидит на кровати и рыдает.

Я спрашиваю её, что случилось.

— Ничего. У меня есть игрушка, хочешь поиграть с ней? — спрашивает меня. Её голос такой милый и приятный. Словно ничего не происходит. Я киваю головой, а она подходит к ящику и достаёт пистолет. Затем становится передо мной на колени. Он тяжёлый, но она помогает его держать.

— Мы собираемся поиграть в игру. Когда я досчитаю до трёх, ты должен нажать это, хорошо? — говорит она, показывая мне курок. Затем она целится в свою грудь.

— Один, два...


Я выбрасываю пистолет из рук.

— Я убил её. Я убил свою маму, — мою грудь сдавливает. Я не могу дышать.

— Детка, всё в порядке, — говорит Лорен, подбегая ко мне и обнимая. Я плачу так сильно, что меня бросает в дрожь. — Всё в порядке. Ты был всего лишь ребёнком, — говорит Лорен, качая меня, словно я дитя. Я убил свою собственную мать. Чуть не убил невинного человека, потому что был неправ. Я убил её. Я убийца.

— Я нашёл тебя в спальне. Она позвонила мне прямо перед тем, как это случилось, и рассказала всё. Что у неё был роман с Декстером Крестфилдом, что он обещал жениться на ней и заботиться о ней до конца её жизни, но не признал тебя своим сын. Она сказала, что больше не может жить в нищете. Что тебе, твоим братьям и сёстрам будет лучше, если она умрёт. Я пытался добраться домой как можно быстрее. Но когда приехал, было слишком поздно. Я понял, что произошло, — объясняет Клейтон, но это не имеет значения.