Ферди казалось, что требуется сильная воля, чтобы поменять покой, царящий в доме Мейнов, на шумную резиденцию его сестры. Он только надеялся, что младшие дети будут с няней. Когда они прибыли, он выяснил, что детей отправили к себе, и ему стало так жаль малышей, что он оставил Гарриет Мейн с Дианой и отправился в детскую предложить себя в качестве лошадки или еще каким-либо образом доставить удовольствие племянникам.

— Он притворяется, что терпеть не может младенцев, знаете ли, — поведала Диана Гарриет, проводя ее в маленькую столовую в глубине дома. — Сказать по правде, он любит их до безумия, а они его. Более снисходительного дядюшку трудно найти. Жаль, что у него нет своих детей. Каждый сезон я молюсь, чтобы он нашел молодую леди, которая покорила бы его сердце. Возможно, в этом году…

Они вошли в маленькую столовую, где их ждали леди Уинстей и строгая женщина. Догадка Гарриет относительно того, кем была эта женщина, оказалась верной.

— Талбот, это молодая леди, с которой вы будете творить свои чудеса сегодня. — Для Гарриет Диана добавила: — Не волнуйтесь из-за того, что она скажет, потому что именно она ответственна за мое превращение из рыжего сорванца в то, чем стала я сейчас.

Находясь под большим впечатлением от этих слов, Гарриет подошла к высокой чопорной женщине, чьи седые волосы были безупречно причесаны и убраны под накрахмаленный белый чепец. Серые глаза оценивающе осмотрели девушку, заставив ее почувствовать себя не только полностью раздетой, но так, будто Талбот могла видеть самую ее суть.

— Гм-м, — наконец произнесла женщина. — Сначала мы вымоем волосы, подкрасим их, потом ножницы.

Чувствуя себя совершенно потерянной, Гарриет покорилась. Ей вымыли голову, потом волосы были обработаны каким-то мерзко пахнущим раствором, за ним последовало полосканье и крем, который приятно пах лимоном.

Ей не разрешили следить в зеркале за стрижкой, что, возможно, было к лучшему. В какой-то момент она услышала голос мистера Эндрюса в коридоре. Миссис Оливер, которая настояла, чтобы Гарриет называла ее Дианой, поспешила к двери, чтобы не дать ему войти в мастерскую, как она назвала комнату.

— Пока превращение не завершится, ты не должен видеть нашу протеже, — ласково засмеялась она.

Превращение. Каким будет результат? Гарриет достаточно знала о крашении волос, чтобы понимать, что иногда получается плохо. Она слышала о девушках, волосы которых получались зеленовато-желтыми после экспериментов с красками для волос. Она молилась, чтобы Талбот не позволила этому случиться.

Ей не следовало волноваться. Опытная камеристка спокойно стригла и расчесывала, рассматривала и стригла еще, пока Гарриет не заволновалась, останется ли у нее на голове хоть что-то.

Леди Уинстей ушла из комнаты, чтобы побыть немного в детской. Когда она вернулась, Талбот расчесывала волосы Гарриет, наверное, в двадцатый раз. Гарриет молча терпела, пока ее волосы сушили полотенцем, расчесывали и стригли, веря, что эта женщина сумеет сотворить чудо.

Камеристка отошла, ожидая оценки своей работы от весьма элегантной леди Уинстей.

— Превосходно! — воскликнула та, увидев Гарриет.

Ее энтузиазм дал надежду Гарриет.

— Диана, иди посмотри, — позвала Эмма сестру, которая ушла разбираться с какой-то мелкой неприятностью на кухне.

— Действительно, отлично, — провозгласила Диана, увидев голову своей протеже. — Волосы очень хороши, как мне кажется. Теперь, что делать с ее кожей? Кроме твоей специальной пудры, можно что-нибудь еще сделать с этими веснушками?

Талбот снова осмотрела Гарриет, обходя ее со всех сторон, беря лицо девушки прохладными руками и поворачивая его то в одну сторону, то в другую.

— Нет, — наконец сказала она, — нам придется пользоваться пудрой, прятаться от солнца и надеяться на лучшее.

Все еще не разрешая Гарриет посмотреть на себя в зеркало, ее провели по дому. Талбот одела ее в плащ. Потом все четыре женщины вышли из дома, сели в красивое ландо, которое стояло перед резиденцией.

— Вам действительно не стоит волноваться, моя дорогая, — сказала леди Уинстей, сочувственно касаясь девушки нежной рукой. — Диана решила, что будет очень весело сделать из вашего нового облика сюрприз. Все откроется в свое время.

Гарриет понимающе улыбнулась, но ничего не сказала. Действительно, время покажет.

Экипаж остановился перед неброским заведением, принадлежащим прославленной мадам Клотильде. Гарриет проезжала мимо много раз, но ее мать не считала ее достойной нарядов от Клотильды. Только сестры оценили искусство мастерицы.

Теперь Гарриет входила в магазин с противоречивыми чувствами. Более всего ее мучило любопытство по поводу того, что скажет мадам Клотильда о ее внешности. Она была известна своими нелицеприятными оценками. Сможет ли она помочь в создании терпимой Гарриет Мейн, приемлемой для представления в залах Алмака?

— Мадам, я очень довольна, что вы согласились работать с нами над превращением. Что вы скажите сейчас? — сказала Диана, словно это она красила и стригла.

Бросив понимающий взгляд на камеристку, модистка тщательно осмотрела Гарриет. Она поворачивала ее голову то так, то эдак, кивая и делая какие-то записи карандашом в блокноте.

— Она не может носить белое, даже если впервые выходит в свет, — решительно заявила мадам. — Шелк цвета слоновой кости, кремовый муслин высшего качества, бледно-персиковая тафта, может быть, нежно-зеленый для накидки. Ее платье для первого бала будет, я полагаю, из кремового фая. Никаких рюшек или оборок. Простые линии и дорогой материал пойдут ей лучше всего.

Диана кивнула, потом заговорила с модисткой тихим голосом, а леди Уинстей повела Гарриет посмотреть коллекцию тканей, указывая на достоинства каждой.

— Идите все сюда, — наконец позвала Диана. — У мадам есть платье, которое, как ей кажется, подошло бы для завершения первого дня превращения Гарриет.

Все пятеро пошли в крохотную комнатку, в которой Гарриет не дали ни минуты на раздумья. Ее раздели догола, одели в изящную батистовую сорочку, за которой последовало красивое платье из люстрина в зеленоватую и кремовую полоску. Высокий ворот заканчивался тонкими кружевами и крошечными пуговками. Золотая тесьма украшала высокую талию и длинные рукава. Талбот застегнула платье сзади и отошла, чтобы все посмотрели.

— Теперь вы можете взглянуть на новую Гарриет, — с видимым удовлетворением произнесла Диана Оливер. — Я считаю, что мы должны отметить это событие мороженым у Гюнтера.

Гарриет смотрела на отражение в зеркале, не веря, что эта интересная молодая женщина — она сама. Не красивая, даже не хорошенькая в обычном смысле слова, она по-своему потрясала. Волосы, сейчас золотисто-рыжие, вились кольцами вокруг головы, как у херувима. Пудра сделала невидимыми веснушки. Платье подчеркивало теплый цвет волос и кожи, придавая им нежное сияние вместо яркого блеска, который они обычно излучали. Оставалось узнать мнение мужчин.

— Увидите, она будет особенной, — пообещала мадам, выразительно кивая своей неправдоподобно рыжей головой, пока надевала на Гарриет маленькую и очень элегантную шляпу. — Ей надо подумать о каком-нибудь необычном аксессуаре. И она должна проводить время необычным образом, занимаясь тем, в чем она добьется успеха.

— Я знаю, что добьется, — искрилась от восторга Диана.

— Вы поете? — спросила модистка.

— Я прилично пою и танцую очень хорошо. Но я не играю и не могу рукодельничать.

— Я создам платья для пения и танцев, — провозгласила мадам. — Вы будете одеты по последнему крику моды, что, полагаю, очень поможет.

— Все, чего я прошу…, — начала Гарриет, но была остановлена леди Уинстей.

— Она также похитит сердце самого проницательного джентльмена. — Леди Уинстей не сказала, где этого мужчину найти.

— Конечно, — согласилась мадам, словно это подразумевалось естественным образом.

Гарриет хотела бы чувствовать себя так же уверенно относительно своего будущего. Она слышала разговоры в семье о том, чтобы выдать ее замуж за самого отвратительного из стариков, если она не будет иметь успеха в этом сезоне, и это продолжало бессознательно мучить ее.

Дамы, включая строгую Талбот, удалились к Гюнтеру лакомиться ананасным мороженым.

Там с ними столкнулся мистер Эндрюс, который издали увидел ландо Оливеров.

— Дамы, — сказал он галантно, с несколько встревоженным видом подъезжая к экипажу на лошади. — Какие успехи у мисс Мейн?

— Суди сам, — весело ответила Диана.

Он оглядел обитателей ландо, когда подъезжал к нему. Теперь он пристально смотрел на одну из дам, которую сначала не узнал.

Гарриет думала, что умрет, пока дождется его приговора. Почему она считала именно его мнение таким важным, она не могла бы сказать, но это было так. Она с трудом держала руки на коленях. Заставив себя встретиться с ним глазами, она улыбнулась улыбкой уличного мальчишки, как улыбалась, когда он впервые предложил свою помощь.

— Вот я, как видите, — сказала она обыденно. Хорошо бы он согласился, что она изменилась к лучшему, так как он первый посчитал, что у нее есть достоинства.

— Талбот, — безошибочно обратился он к той, чье волшебное мастерство создало настоящее чудо, — вас следует поздравить. Вы увидели ее возможности и извлекли внутреннее очарование. Я полагаю, что она могла бы иметь успех.

Его заявление было встречено Гарриет со вздохом облегчения и восклицаниями его сестер.

— Что ты хочешь сказать этим «могла бы»? Она будет настоящей красавицей, — заявила Диана.

— Мы сделаем все возможное, чтобы она стала гвоздем сезона, — сказала леди Уинстей мягким голосом.

— Тогда обществу лучше приготовиться к штурму, — тихо проговорил он. То, что ему совсем не понравилось последнее замечание, было отмечено Дианой, которая впервые не стала поддразнивать его по этому поводу.