Ферди посмотрел сверху на стройную девушку и покачал головой:

— Вам нужна помощь.

— Скорее, чудо, — пробормотала она в ответ.

— Ваша семья считает, что им ничего не надо делать, только напялить на вас белое платье, притащить в Алмак, и вы найдете себе мужа?

Когда Гарриет подняла на него глаза, то невольно улыбнулась в ответ на его дружескую и сочувствующую ухмылку. По крайней мере, он, кажется, понимал ее трудности. Он говорил, что у него есть сестры. Интересно, они тоже действовали по этому образцу?

— Ваши сестры делали так?

— Первая, но она была такой миловидной девушкой, что ее вмиг увели. Остальные были больше похожи на вас — не то что вы, не миловидны, заметьте. Но у них тоже ярко-рыжые волосы и веснушки, и я первым признаю, что белый не самый подходящий для них цвет. Вы, по крайней мере, можете надевать зеленое. Вам очень идет то, что на вас, — с поклоном заключил он.

Услышь этот очаровательный комплимент друзья Ферди, они бы остолбенели, так как обычно он молчал в присутствии леди — молодых или старых, — будучи слишком настороженным. Ферди понимал, что ему нечего опасаться этой девушки. Она даже не хотела присутствовать на балах сезона, еще меньше хотела заиметь мужа, и уж точно не соблазняла его.

— Моя амазонка принадлежит Виктории, ее единственное платье, которое я могу надевать. — В ответ на его вопросительный взгляд она пояснила: — Виктория стройная и хорошенькая рыжеватая блондинка с безупречной кожей. Увы, она меньше меня ростом. Я самая высокая в семье, даже выше Джорджа, моего брата.

— Как чувствует себя Джордж по поводу того, что вы превзошли его в росте?

— Я никогда не спрашивала его, — удивилась она. — Он временами дразнит меня жердью, — сказала она, сморщив носик при этом воспоминании.

— Очень плохо с его стороны, но думаю, это не является необычным для брата, — сказал Ферди, пряча улыбку за поспешно поднятой ко рту рукой.

— Как ваши сестры провели сезон? Они все замужем? Клянусь, что лучше останусь старой девой, чем выйду замуж за ужасного старика. — Гарриет посмотрела на Ферди широко открытыми глазами, что вызвало у него усмешку.

— Не все старики ужасны, знаете ли. Видимо, только те, за которых ваша мать хочет выдать вас. Например, вы считаете меня старым?

Пока она изучала его некоторое время, Ферди испытал неприятные ощущения. Эта девчонка не будет льстить мужчине.

— Нет, я сомневаюсь, что вам больше тридцати. Я права? Джорджу двадцать восемь, и вы выглядите примерно так же.

— Джордж кто — кроме того, что он ваш брат? — Ферди должен был узнать, что это за семья.

— Он Джордж Мейн, — забормотала она, снова мучительно краснея. — Мои сестры Виктория и Корали, которая скоро станет леди Перт. Сэр Эдвард Мейн мой отец. А я, — она запнулась, — Гарриет Анни Мейн, паршивая овца в безупречном семействе.

Она сказала это так, словно надеялась, что Ферди не согласится с ней.

— Фердинанд Эндрюс, эсквайр, к вашим услугам, мисс Гарриет Мейн. — Ферди почувствовал себя свободно, когда понял, что девушке ничего не говорит его имя. Она просто уныло улыбнулась ему, потом отвернулась к Серпантину. Ее еще не научили различать, какой джентльмен считается хорошей добычей.

— Вы снова рисковали сегодня — с вами нет даже Гарри и не видно грума. Что мне делать с такой девушкой, я вас спрашиваю? — сказал он в шутливом негодовании, хотя и был серьезен относительно отсутствия грума.

— Кузена Гарри вчера отправили обратно в школу. Я не увижу его до каникул — мама сказала, что это к лучшему. Мама считает, что Гарри сбивает меня с толку, — сказала Гарриет, искоса поглядев на Ферди.

— Я не сомневаюсь, что в этом она права. Мне пришло в голову, что вы девушка, которая склонна к неприятностям так же, как другие к благотворительности или к кокетству.

— Ну, я бы не возражала вернуться в школу. Только я была бы там старше всех. Мне не нравится быть совсем одной. Это достаточно неприятно. Вы никогда не думали, каково это — жить в безупречном семействе, где никто не сделает неверного шага и все так невозможно прекрасны? Это очень подавляет, могу вам сказать. — Она тоскливо посмотрела на него и снова стала ковырять гальку носком ботинка.

— Как я сказал раньше, я считаю, что вам нужна помощь.

— Как мило. Всего-то? Мне нужна помощь, и добрая волшебница придет спасать меня? Мои веснушки исчезнут и волосы приобретут цвет темного красного дерева, как у Джорджа, или станут светлыми, как у Виктории? Да ну! И предполагается, что я волшебным образом смогу играть на арфе или вести разговор с этими ужасными джентльменами, которых я должна очаровывать? Что за вздор!

— Боже, да у вас характер под стать волосам! — Ферди прислонился к дубу; с каждой минутой эта молодая женщина забавляла его все больше.

— Конечно. Кстати, у меня было девятнадцать лет, чтобы поупражняться в нем.

— Есть идея. Почему бы мне не поговорить с одной из сестер, лучше всего с Дианой, которая всегда следует последнему крику моды, и не узнать, что она предложит? Вы не захотите нанести ей визит как-нибудь со мной?

— Возможно, было бы лучше, если бы она прислала мне приглашение посетить ее? — неуверенно предложила Гарриет. — Мама тогда не стала бы наводить о вас справки. Судя по этой прекрасной лошади и вашей одежде, я бы не подумала, что вы находитесь в point non plus[1].

Ферди подумал о своем прекрасном счете в банке, своих вложениях и недвижимости и покачал головой.

— Нет, вы могли бы сказать, что я хорошо обеспечен, и не ошиблись бы.

Гарриет заинтересованно посмотрела на него, потом быстро отвернулась к своей лошади.

— Я понимаю, что приличнее выезжать с грумом, но Бен был болен утром, а я не смогла отказаться от времени, которое принадлежит только мне. — Она с мольбой посмотрела на Ферди, прося понять ее.

— Так как я не видел никого вокруг, вы, вероятно, в достаточной безопасности. Ну разрешите мне помочь.

Ему ничего не стоило подхватить Гарриет сильными руками, чтобы посадить в седло.

— Ой, вы точно сильный, — заметила она, удивленно раскрыв глаза. Расправив юбку, она взяла в руки поводья. — И вы довольно-таки высокий, к тому же. Вы считаете это достоинством?

Ферди подавил желание рассмеяться над этой невозможной девчонкой и со строгим лицом ответил:

— Конечно. Это позволяет смотреть поверх голов большинства этих неинтересных девушек на балах, которые вы посещаете.

Гарриет хмыкнула — очаровательный тихий звук — и согласилась.

— Не все из них неинтересные, — признала она. — Их матери заставляют их вести себя так, полагая, что джентльмены предпочтут девушку, в голове которой не встретится и двух мыслей. Не обладая внешностью, о которой стоило бы говорить, я полагаю, что мне лучше развивать их. Кто знает, может, я смогу найти себе ученого, который не будет возражать против рыжих волос!

Ферди не мог больше сдерживаться и расхохотался.

— Какая вы дерзкая! Ваш характер подходит к вашим волосам.

Идя с ней, он оглядывал пустынный парк. Вдали были люди, но никто не наблюдал за ними.

— Я лучше пойду домой, — сказала Гарриет. Потом она робко добавила: — Спасибо за ваш добрый совет и предложение помощи. Как жаль, что вы не мой дядюшка, потому что думаю, вы были бы самым любимым.

С этими словами она ужасно покраснела и уехала, прежде чем он смог остановить ее стремительное бегство.

Дядюшка? Боже мой! Ферди вспомнил, что он говорил и делал, и решил, что такое отношение к лучшему. Тогда у этой расцветающий соблазнительницы не появится к нему tendresse[2]. В том, что она станет соблазнительницей, он не сомневался. Все, что требуется, это привести в порядок ее волосы, научить правильно одеваться, представить нужным людям — и ее подхватят, не успеешь чихнуть. Что-то в ее глазах, в их мерцающих зеленых глубинах, влекло мужчин.

Ферди смотрел, как мисс Гарриет исчезла из парка, потом поехал с задумчивым видом к конюшне, где держал лошадь. Он плотно позавтракает, потом явится к Диане так рано, как осмелится. Она совсем не следовала моде, вставая до полудня и проводя значительную часть своего времени с детьми. Большинство молодых матерей, с которыми он был знаком, казалось, считали, что материнство заключается только в рождении ребенка.

Примерно через два часа — Ферди не любил спешить во время еды — экономка Дианы открыла дверь и впустила его в дом. В том, что ты большой и дружелюбный, есть одна приятная вещь — тебя всегда рады видеть, по крайней мере родственники.

— Моя сестра встала, миссис Пул?

— Она в комнате для завтрака. Мастер Тимоти хочет есть кашу только с мамочкой, — объяснила седовласая женщина.

Ферди кивнул, потом тихо прошел по коридору в маленькую комнату в дальнем конце дома, которая выходила в небольшой садик. Он остановился, наслаждаясь приятной картиной. Его сестра сидела за столом, уговаривая четырехлетнего малыша съесть кашу. Солнечные лучи освещали ее белоснежный чепчик и золотисто-каштановые локоны, выбившиеся из-под него.

Диана услышала, что он вошел, и обернулась, чтобы поздороваться со своим единственным братом.

— Ферди, что привело тебя ко мне в такую рань? Тимоти, поздоровайся с дядей Ферди.

— Доброе утро, — ответил Ферди на приветствие Тимоти и сел. Он рассеянно взял кусок сливового торта, который миссис Пул поспешно принесла для него, и начал жевать, собираясь с мыслями.

— Это что-то серьезное, — начала Диана, убирая выбившиеся пряди под хорошенький кружевной чепчик. — Могу я спросить, в чем дело?

— Ну, видишь ли… Я встретил молодую леди в парке. Ей нужна помощь. Я подумал, не захочешь ли ты приложить свою опытную руку?

Он поиграл чашкой, которую тут же взяла Диана, поняв его жест как просьбу налить чай. Наливая чай, она бросила на него пронзительный взгляд.