– Что?!

Настя обошла пару и пошла дальше. Не знала, то ли ей плакать, то ли смеяться. Птички перестали петь, а солнце выключили. Лужи стали просто лужами, а весна – промозглой слякотью.

«С другой стороны, это как посмотреть. Все зависит от ракурса. Лучше бы не подходила к ним на близкое расстояние», – оборвала она себя.

Первое свидание

Таня спешила на свидание. Одевалась, дольше обычного красила глаза. Сердце стучало, руки слегка тряслись. Наконец она осталась довольна собой и села обувать сапоги на высоких каблуках, которые немилосердно жали во всех местах. Свидание того стоило. Натягивая правый сапог, Таня заметила, что на колготках появилась маленькая зацепка. Если бы она спешила на работу или еще куда, то даже не обратила бы внимания на эту зацепку на щиколотке, рядом с пяткой. Но Таня спешила на свидание, которое неизвестно чем могло закончиться. Точнее, известно чем – снятием сапог и колготок. Но зацепка могла поползти, и тогда будет некрасиво и неудобно.

В моменты особого волнения у Тани всегда отказывало логическое мышление. Впрочем, как и здравый смысл. В тот вечер был ровно такой момент. Она не подумала о том, что зацепку можно просто замазать бесцветным лаком для ногтей, как делала тысячу раз. Не подумала она и о том, что можно надеть новые колготки, которые лежали прямо перед носом. Таня посмотрела на часы и решила, что пять минут у нее есть. Она схватила шкатулку с нитками-иголками и решила зацепку зашить. В принципе, это было абсолютно в ее стиле – сидеть в коридоре на диванчике под вешалкой и, задрав ногу, зашивать колготки. Хотя что мешало снять? Ничего не мешало.

Таня сделала два стежка, убедилась, что все в порядке, и попробовала откусить нитку зубами. Но даже регулярные тренировки в бассейне и два раза в неделю йога не позволили ей дотянуться ртом до пятки, хотя она минут пять корячилась, сидя на полу и двумя руками подтаскивая ногу к голове. Ножницы лежали на полочке в ванной. Таня, тоже, видимо, от волнения согнувшись в три погибели, поскакала туда на одной ноге. По дороге, естественно, упала, поскольку скакала на предельной скорости.

Она рухнула на пол. Очнулась от боли – пятка горела. Иголка сломалась – половина осталась в руке, половина ушла в пятку.

Когда перед глазами перестали мелькать звездочки, Таня осторожно потрогала пятку, из которой торчала одна нитка. Она потянула за нитку и опять долго наблюдала звездопад. Таня села на пол и решила рассуждать логически. Иголка – железная, значит, нужен магнит. Она подскочила от радости, но опять со стоном рухнула на пол, по-пластунски доползла до телефона и позвонила лучшей подруге Жене.

– Привет, слушай, а где в доме может быть магнит? – спросила Таня подругу.

– В смысле? – почти не удивилась Женька, потому что у Тани всегда были странные вопросы.

– Мне нужен магнит, чтобы притянуть железо, – объяснила Таня.

– На холодильнике, сувенирные, – ответила Женька.

– Точно! – обрадовалась Таня. – Спасибо!

– А что случилось-то? – поинтересовалась Женька, но Таня уже дала отбой.

На одной ноге она доскакала до холодильника, сняла самый большой магнит в виде коровы и села на пол. В этот момент зазвонил мобильный телефон, который Таня оставила в сумке. С магнитом в руке она поскакала опять в коридор. Пятка болела все сильнее.

– Ты где? – спросил мужчина, к которому Таня спешила на свидание.

– В пробке, – ответила она. – Скоро буду!

Таня приложила корову к пятке, но ничего не произошло – пальцем она уже не чувствовала иголку. Скорее всего, та зашла совсем глубоко. Она еще раз поелозила коровой по стопе, но иголка никак не притягивалась.

Таня обула тапочку на правую, больную ногу, сапог на каблуке на левую, а сапог на правую ногу взяла под мышку, чтобы потом переобуться, и в таком виде вышла на улицу. Зачем она надела сапог – одному богу было известно. До трассы она ковыляла, как раненый солдат. Тапочка промокла, и больная нога была вся в грязи. На обочине Таня поймала машину – старый «Москвич» – единственное транспортное средство, которое остановилось. Остальные машины сначала притормаживали, а потом быстро отъезжали. Таня доехала до травмпункта и вышла из машины. Молодой парень – водитель раздолбанного «Москвича» – проводил ее тяжелым взглядом. Впопыхах Таня забыла взять сумку, где лежал кошелек, но об этом она и не подумала. Сказала «спасибо» и поковыляла к воротам. Парень даже не заикнулся об оплате.

На Таню сбежались смотреть почти все.

Медсестра спросила, что случилось, и Таня подробно рассказала про свидание, про мужчину, который ее ждет в ресторане, про поехавшую петлю, попытку зашить, падение и магнит в виде коровы. Медсестра пыталась сдержать смех. Хирург хохотал в голос.

– Ну, мать, пошли, резать будем, – сказал он.

– Только быстро, – велела Таня.

В этот момент зазвонил телефон. Мужчина, ждавший Таню в ресторане, спрашивал, когда она будет и все ли в порядке.

– Когда я там буду? – зажимая телефон рукой, спросила у хирурга Таня.

Тот опять заржал. Медсестра покачала головой.

– Не знаю, через полчасика, – залепетала Таня в трубку, – тут авария на дороге.

Тане разрезали пятку, вытащили иголку и наложили несколько швов. Она проскакала в коридор на одной ноге, забрала свою тапочку, валявшуюся под банкеткой, и поскакала на улицу. После такого марафона силы ее оставили.

И только на воздухе до нее дошло, что ни на какое свидание она сегодня не доедет. Нога болела жутко. Сумки не было, денег тоже. Как добираться домой – непонятно.

Таня стояла на обочине – с сапогом под мышкой и рваными окровавленными колготками в руке и пыталась поймать машину. Когда кто-нибудь останавливался, она объясняла, что деньги дома, в сумке, а у нее пятка. Никто не хотел везти ее домой.

– Жень, ты можешь меня забрать? – чуть не плача, позвонила она подруге.

Таня сидела на банкетке в травмпункте и ждала Женьку. Опять зазвонил телефон. Она подробно рассказала мужчине про сапоги, колготки, петлю, иголку, пятку, на всякий случай уточнила про корову-магнит и про то, что она никак не могла дотянуться ртом до ноги, как ни пыталась. Честно призналась, что сидит в травмпункте и ей очень плохо. Таня надеялась, что мужчина ее поймет. Но тот не понял. И, кажется, не поверил. Больше он ей не звонил. Таня искренне не могла понять: почему? Что она сделала не так?

– Со всяким же может случиться! – говорила она Женьке в машине, когда та везла ее домой.

– Нет, Тань, не со всяким. Только с тобой, – ответила Женька.

Юлия Климова

Принц неслучайный

На планете Земля была только одна женщина, которую Андрей Сухов согласился бы носить на руках с утра и до вечера – без перерыва на завтрак, обед, ужин и сон. Она уже давно попрощалась с красотой молодости, принципиально не пользовалась косметикой, миллион лет не танцевала и не наряжалась, любила простую добротную одежду, обожала брошь (тяжелую, серебряную, в виде узорчатого овала с бирюзовым камнем посередине) и уверенно отдавала предпочтение книгам, игнорируя сериалы и болтовню соседок. Ее лицо избороздили морщины, волосы окрасила в серый цвет седина, нос стал крупнее, на шее повисла кожа, а на руках появились неровные пигментные пятна. Она вовсе не походила на маленькую невесомую старушонку из киношной сказки, ее вряд ли можно было назвать тихой, кроткой, и к одуванчикам эта пожилая леди тоже не имела никакого отношения. Но Андрей подхватил бы ее и понес, и плевать на косые взгляды, на тяжесть и недавнюю боль в пояснице, появившуюся после незапланированного похода в тренажерный зал. Плевать!

Да, Андрей обожал свою бабушку – Маргариту Анатольевну Сухову, и ради нее был готов на многие подвиги. Например, на протяжении долгих лет, каждую весну, он садился в машину, преодолевал сто километров пробок, въезжал на территорию деревни Куземкино, парковался возле ладного забора, брал лопату и перекапывал огромный огород и прилегающее к нему картофельное поле. Бодро перекапывал, лишь изредка позволяя себе ироничное: «Огурцы и помидоры, мои дорогие бабуси, можно купить на рынке. Запросто! Одно ваше слово – и овощной базар будет на вашей кухне! Ну же, решайтесь…»

Для Андрея – закоренелого городского жителя, офисного работника и человека, уважающего удобства, подобный труд действительно имел оттенок героизма. Но «бабуси» – Маргарита Анатольевна и ее подруга Лидия Ивановна – всегда отвечали одно и то же: «Спасибо, родной, но всякое мыло с московских рынков мы есть не желаем, так что ты копай, копай, драгоценный наш, не отвлекайся…» И без суеты, с достоинством и улыбкой выдавали маленькие торфяные горшочки с рассадой и ведерки с клубнями картофеля.

Собственно, деревенское хозяйство принадлежало Лидии Ивановне, а бабушка Андрея всегда была самой желанной и любимой гостьей в доме, и объяснялось это тем, что двух пожилых дам связывала многолетняя дружба, зародившаяся еще на школьной скамье. Дружба крепкая, верная, с солью и перцем, с сахарной пудрой, нежностью, заботой и одним пузырьком таблеток валерианки на двоих.

– Вот же спелись, – беззлобно ворчал иногда Сухов, выполняя просьбы и поручения «своих бабусь». То приходилось выкапывать в лесу березу («поровнее да покрасивше») и тащить ее на участок («чтобы глаз отдыхал и сердце радовалось»), то береза оказывалась не плакучей и нужно было идти за второй и сажать уже обе, то любимый кот пропал и, кажется, его видели на противоположном берегу местной реки Северки, то «колорадские жуки совсем распоясались», то просто необходимо организовать где-нибудь компостную кучу, да такую, «чтобы наша была компостнее других!». Спелись, обычно через минуту уже улыбался Сухов и брался за дело.

В Куземкино Маргарита Анатольевна проводила почти полгода (вторую половину весны, лето и начало осени), и Андрей навещал ее раза два в месяц, а то и три. Хорошо, если получалось провести субботу без родственников хозяйки, а то понаедут… Женское царство! Старшая сестра Лидии Ивановны, внучки, двоюродная племянница, золовка, крестница… Не расслабишься.