А что касается слов, сказанных Джозайей… Они до сих пор крутились у нее в голове. Чего она хочет? Чем готова пожертвовать, чтобы получить желаемое? Ответ на первый вопрос нашелся легко. Она хочет Стерлинга. А вот ответа на второй вопрос Оливия до сих пор дать не могла. Она знала лишь то, что, несмотря на разлуку длиной в десять лет, каждый прожитый без него день кажется вечностью. И возможно, ответ на второй вопрос тоже очевиден.

Она готова на все.


Войдя в дом, Стерлинг прямиком направился в библиотеку.

— Эндрюс, — рявкнул он. — Пришлите ко мне лакея. Необходимо, чтобы он немедленно доставил записку леди Рэтборн.

— Добро пожаловать домой, милорд, но, — раздался в ответ голос дворецкого, — нет необходимости…

— Необходимость есть, Эндрюс, — бросил Стерлинг через плечо. — Впрочем, можете не беспокоиться. Я отправлюсь к ней лично.

До конца срока исполнения условий завещания осталось три дня, но Стерлинга ждал успех. Сейчас он поедет к Ливи, они покончат с недомолвками и недопониманием и начнут жизнь заново. На этот раз вместе.

В последние две недели у Стерлинга было достаточно времени подумать о том, что он сделал не так и как это исправить. Если честно, ему придется смирить гордыню.

Он вошел в библиотеку, поставил на стол саквояж и открыл его.

— Украл у Джозайи? — раздался у него за спиной голос Оливии.

Подавив улыбку, Стерлинг обернулся.

— Вообще-то он мой, хотя и похож на саквояж стряпчего.

— Где ты был? — В голосе и взгляде Оливии сквозило беспокойство.

— Моя дорогая леди Рэтборн. — Стерлинг достал из саквояжа стопку писем. — Я был… — Он взял из стопки одно письмо, помахал им в воздухе и бросил на стол. — В Хартфорде. — Он достал второе письмо. — В Кембридже. — Из стопки появилось третье письмо. — В Оксфорде и… — Стерлинг помахал последним письмом и бросил его к остальным. — В Эйлсбери. На это ушла вся прошлая неделя.

Оливия ошеломленно смотрела на Стерлинга.

— А еще неделей раньше я побывал в Уорике и Винчестере. — Он удовлетворенно улыбнулся. — Теперь у нас есть четырнадцать письменных согласий от членов правления.

— Ты ездил к ним лично?

— Мне пришло в голову, что нужные нам люди дадут ответ не настолько быстро, насколько нам хотелось бы, поэтому я решил посетить каждого.

Глаза Оливии расширились от изумления, и она двинулась навстречу Стерлингу.

— Значит, это все? Мы победили?

— Так и есть. — Стерлинг улыбнулся. — И нам необходимо многое обсудить.

— Стерлинг, я…

— Нет, Ливи, позволь мне. — Он решительно посмотрел на стоящую перед ним женщину. — Прежде всего, говоря в этой самой комнате фразу «это меньшее, что я мог для тебя сделать», я имел в виду не прошлое, а те чудесные минуты, что мы с тобой разделили.

— Ах, об этом. — Оливия поморщилась. — А я подумала…

— И поскольку исправить совершенные мной ошибки я уже не в силах, я каждый день своей жизни посвящу тому, чтобы хоть как-то сгладить их последствия.

Оливия покачала головой.

— Стерлинг…

Граф поднял руку, прося Оливию дать ему высказаться.

— Во-вторых, я вдруг понял, что ни разу не извинялся перед тобой за то, что произошло десять лет назад. Я даже не попытался вымолить твое прощение, поэтому делаю это сейчас.

Оливия судорожно сглотнула.

— Стерлинг…

— Десять лет назад я не только не помог тебе, но и не стал бороться за тебя. Но я больше не повторю подобной ошибки. — Он облокотился бедром о стол и теперь испытующе смотрел на Оливию. — Как я уже сказал, четырнадцать членов правления ответили согласием на наше предложение. — Он перетасовал лежавшие на столе письма. — Осталось заручиться согласием еще одного, последнего члена.

Изящные брови Оливии сошлись на переносице.

— Мы кого-то забыли? Кто этот человек?

— Я.

— Ты? — Оливия покачала головой. — Не понимаю.

— Я дам свое согласие лишь в том случае, если ты согласишься выйти за меня замуж.

Оливия охнула.

— Стерлинг, да ведь это шантаж! Почти то же самое, что сделал Рэтборн с моим отцом.

— Нет, на этот раз все совсем иначе. Я люблю тебя.

Оливия с подозрением смотрела на мужчину.

— Раньше ты этого не говорил.

— За что прошу прощения. Я люблю тебя, любил и буду любить всегда. И хочешь ты это признать или нет, но ты тоже меня любишь. Я не стал бы признаваться в своих чувствах, если бы не был в этом уверен.

Оливия усмехнулась.

— Даже если так, это… не знаю, как сказать… — Оливия осеклась и теперь только смотрела на Стерлинга. У него перехватило дыхание, а сердце, казалось, замерло в груди. Наконец Оливия смиренно вздохнула. — Хорошо.

— Что хорошо? Ты выйдешь за меня замуж или ты меня любишь?

Оливия вымученно улыбнулась.

— И то и другое.

— Но ты не сказала мне этих слов, — надменно произнес Стерлинг, пытаясь скрыть охватившее его облегчение и еще какое-то удивительное чувство, очень похожее на счастье.

Оливия рассмеялась.

— Что ж, слушай. — Ее лицо приняло серьезное выражение. — Я люблю тебя. Всегда любила. И всегда буду любить.

— Я знал. — С этими словами Стерлинг заключил любимую в объятия. — Ты моя, Ливи. Всегда была, и всегда будешь.

Оливия многострадально покачала головой.

— Я не твоя. Я не собственность и не принадлежу тебе.

— Конечно, нет. Я вовсе не хотел… Нет! — Стерлинг еще крепче прижал к себе Оливию. — Ты моя, черт возьми. А я — твой. Я принадлежу тебе точно так же, как ты принадлежишь мне. Да, Ливи, так должно быть, и так будет.

В глазах Оливии вспыхнул гнев.

— Но…

— Мы две половинки одного целого. Все эти годы я жил без тебя вполсилы и даже не подозревал об этом. Но теперь я это знаю так же, как и ты. Ты внесла меня в свой список, несмотря на ненависть ко мне.

— Я никогда не испытывала к тебе ненависти, — пробормотала Оливия.

— Мы не станем спорить, — решительно произнес Стерлинг голосом чопорного и высокомерного графа Уайлдвуда. — Просто примем тот факт, что мы принадлежим друг другу. Отныне и навсегда.

— Только мне кажется, я не смогу быть независимой и замужней одновременно. — Оливия просияла. — Может, мне стать твоей любовницей? — подразнила она Стерлинга. — Графиня де Сарафини это одобрила бы.

— Зато я не одобрю. Мне нужна не любовница, а жена. Нет, я хочу, чтобы моей женой была ты. Кроме того, я просто уверен, что ты сможешь быть независимой и замужней одновременно. — Стерлинг посмотрел на любимую. — Я уверен, что ты сможешь делать все, что только захочешь.

— Только я не собираюсь вновь становиться идеальной женой, — предупредила Оливия. — Я ценю ту женщину, которой стала. Теперь я могу…

— Дышать?

— Да.

— Теперь это не так уж важно, но я вовсе не считаю, что ты была идеальной. — Стерлинг посмотрел на женщину, пленившую его душу давно и навсегда. Хотя до недавнего времени ни он, ни она не подозревали об этом. — Но теперь ты образец совершенства.

— Но я не выброшу свой список. Более того… — Оливия на мгновение замолчала. — Я надеюсь, ты поможешь мне вычеркивать из него пункты.

Стерлинг вопросительно вскинул бровь.

— Даже те, в которых указаны мужчины, выбранные тобой за их стремление к путешествиям.

— Их имена я уже вычеркнула. — Щеки Оливии окрасились очаровательным румянцем. — И вписала твое.

— Прекрасно. А что касается приключений… Мы могли бы взять с собой детей.

Губы Оливии растянулись в улыбке.

— Детей?

— Нескольких. Нашу с тобой семью.

— Подпиши письмо, Стерлинг.

— А ты выйдешь за меня замуж?

— Ни о чем другом я и мечтать не могла. И спасибо тебе. — Оливия шумно вздохнула. — За то, что спас меня.

— Моя дорогая Ливи, ничего-то ты не понимаешь. — Стерлинг заглянул в зеленые, точно морская пучина, глаза, что преследовали его во сне на протяжении целых десяти лет и сохранятся в сердце до конца его дней. — Это ты меня спасла. Я потерял себя. А ты меня нашла. Вернула к жизни. Ты моя спасительница.

— Мы оба так сильно изменились. — У Оливии перехватило дыхание, когда их со Стерлингом взгляды встретились. — И все же ничего не изменилось.

— И не изменится никогда. — Губы Стерлинга коснулись губ любимой в нежном поцелуе. — Кстати, любовь моя, — он улыбнулся, — я составил свой собственный список.

Эпилог

Комнату освещало лишь пятно света, отбрасываемого лампой. Он постучал пальцами по столу.

— Глупо было искать печать в доме Рэтборна. Я жалею об этом. Эта попытка могла навести на наш след.

— И все же это побудило Уайлдвуда к действию. Без него леди Рэтборн никогда не завладела бы третьей печатью.

— Теперь в собственности Лондонского антикварного общества все три. — Он удовлетворенно улыбнулся. — Стало быть, все, конец.

— Нет. — На лице его собеседника заиграла улыбка. — Это только начало.