Эрменгарда направляется к легатам, с которыми еще не поздоровалась, Алиенора идет следом за ней, рассказывая, каким испытанием для нее была женитьба сына Жоффруа в Нанте, проведенная в неслыханной спешке по требованию Генриха. Эрменгарда не отвечает. Генрих кажется все более влюбленным в Розамонду и не боится ни Папы, ни императора. Должно быть, тень Розамонды парила над всеми празднествами там, в Нанте. Немного помолчав, виконтесса шепчет Алиеноре:

— Я полностью уверена, что твои дети послужат тебе опорой.

Граф Нуньо Перес да Лара остался стоять с архиепископом Толедо во главе процессии, но другие легаты находились в нетерпении.

— Прошу меня извинить, — говорит Алиенора, — мы пойдем за вами.

Она идет за регентом, в то время как ее дочь смотрит на мать с огорчением.

— Ты сможешь отдохнуть и набраться сил, моя дорогая, прежде чем продолжить дорогу в Тарасону.

В зале капитула приорства Св. Кристины были расставлены временные столы. Маленькая Алиенора проглотила жареное мясо, бараньи отбивные с горными травами и — такая роскошь! — пирожное из риса[162]. Легаты должны были довольствоваться более скромным меню.

Как было предусмотрено, на закате солнца они, усталые, но без каких-либо помех, приехали в Жаку, затем в монастырь Сан-Хуан де ла Пена. С маленькой террасы вокруг монастыря в уровень скалы Алиенора и ее дочь любуются дикими оливковыми деревьями, выросшими в расселинах скал. В монастыре девочка с любопытством рассматривает скульптуры бестиарий[163], вырезанные на капителях маленьких парных колонн.

Эрменгарда вспоминает паломников, отправившихся из Рима, которые вместе с ней пошли по дороге на юг через Нарбонну, Сен-Жиль-дю-Гар, Монпелье, Тулузу и Сомпор. Около Олорона и горного потока По бродят множество бандитов, переодетых в паромщиков, требуют от путешественников непомерную плату, очищают их кошельки, а иногда и убивают. В окрестностях Байонны, около Остабата, в Сен-Жан и Сен-Мишель-Пье-де-Пор паломники были встречены ударами палок, поскольку не смогли заплатить за проход. Эрменгарда передает их жалобы епископам Бургоса и Ажена. После ночного отдыха они снова пускаются в путь и останавливаются в Сангуэсе, городе, примостившемся на вершине холма на левом берегу реки Арагон.

На следующий день лошади устремляются к конюшне. Изнурительный переход происходил в обстановке необычных и опасных ландшафтов. Избежав подводных камней и несчастных случаев, делегация наконец-то видит вдали Тарасону в зеленеющей долине реки Эбр. В центре этой столицы — построенный в стиле дворцов мудеха-ров[164] замок королей Арагона, который был отвоеван у мавров. Вместе со всеми прибывшими Алиенора рукоплещет при виде этого шедевра. Издалека — какой сюрприз — она рассмотрела живую разноцветную человеческую пирамиду у входа во дворец: это трубадуры по-своему приветствуют королеву. На вершине пирамиды, высоко подняв свою лютню, стоял Бернарт.

Глава 38

Замок Пюивер

Прежде чем попасть в Тарасону, веселые трубадуры проделали долгое путешествие. Они оставили свою покровительницу, дорогую виконтессу Эрменгарду, и отправились дальше под защитой ее приближенной охраны. Эрменгарда проехала по Фуа, где она должна была встретиться с графом Рожером Бернаром[165], который объявил себя наследником Раймонда Транкавеля, вместо того чтобы оставить наследство Рожеру Транкавелю Безьерскому. Безье, Каркассон, Альби и Разес должны были, таким образом, перейти в другие руки. Прежние союзники Эрменгарды в конфликте с Тулузой постепенно угасали, оставались лишь их наследники, недостаточно взрослые, чтобы править и воевать. Отправляясь к Рожеру Бернару де Фуа, чтобы убедить его в своем нейтралитете, она тем самым обеспечивала безопасность своему виконтству.

Раздосадованный Пейре Рожье получил время для размышления. Он злился на себя, что зависит от дамы, какой бы обворожительной и высокородной она ни была. Им надо быть в Мирпуа, у подножия скалы. Там путешественников догоняет Пейре д’Альвернья, чтобы привести их в замок Пюивер. Пейре Рожье рассказывает ему о неуместном появлении Караки, описывает того как нахала и просит знаменитого трубадура помочь избавиться от него. Д’Альвернья обескуражен. Рамбаут д’Ауренга предлагает написать записку Ги д’Усселю и послать с ней Караку. Тут вмешивается монах из Монтодона:

— Я собираюсь вас покинуть, товарищи, — восклицает он. — Можете представить, что перед прелатами я появлюсь в платье из грубой шерсти, с небритой щетиной, в черных сандалиях и с блатным жаргоном? Друзья, — продолжал он, повернувшись к Караке. — Мы отправимся в это короткое путешествие вместе с ним. Если Рамбаут д’Ауренги даст нам рекомендательное письмо к Ги д’Усселю, нас хорошо примут.

Карака трогается в путь в сопровождении монаха и мула, в то время как другие трубадуры поворачивают в сторону Пюивера. Замок, расположенный на вершине острого выступа, окруженного пустым пространством, смотрит в сторону графства Фуа, Каркассона и на арагонскую границу, проходящую поверх скалистого барьера. Сеньор Бернар де Конгост и его мать Азалес поджидают трубадуров, опустив подъемный мост надо рвом с водой. Гостей вводят в музыкальную залу, которая послужит им и спальней. На этажерках, стоящих вдоль стен, разложены гитерна[166], флейта, треугольный псалтерон[167], обширная коллекция инструментов, предоставленная в распоряжение менестрелей и жонглеров. Азалес де Конгост все предусмотрела для приема гостей. Они разрезают хлеб, режут ветчину, колют орехи, разбирают инжир, пробуют мед. Подстилки из пеньковой ткани лежат в куче, вместе с овечьими шкурами и пуховыми одеялами. На столике стоят подсвечники, глиняные кувшинчики со свежей водой и даже бочонок вина из Корбьера. Утолив жажду, насытившись, отдохнув, трубадуры любуются через окно потрясающими пейзажами. На закате лесные чащи издают мощный аромат. В глубине долины блестит озеро, которое привлекает внимание Пейре Рожье. На берегу стоит хибарка для рыбаков и рабочих-поденщиков, которые трудятся для замка. Засыпая, трубадуры хранят вкус меда на языке и благодарность в душе.

На следующее утро им объявляют о приезде Гонсало Руиса, кузена короля Рамиреса Наваррского вместе с благородным кастильцем, Пейре Монсоном. Оба разыскивают Бернарта де Вентадорна, чья репутация всем известна, и сообщают ему свежие новости об Алиеноре и ее дочери. В углу хмурится Пейре Рожье.

— Старик, тот, кто думает, что может избежать любви, весьма самонадеян, — говорит Бернарт, подойдя к другу. — Эрменгарда любит тебя, ты зря сомневаешься.

— Я говорю себе, что последняя из ветрениц, привлекающая всеобщее внимание в гостинице, лучше нее. Знаешь, — продолжает он, — на берегу озера наверняка можно найти танцовщиц хоты, которые нас ждут? Я иду туда!

— То, что происходило в Пуатье, ничего общего не имеет с тем, что тебя ожидает с этими развратницами.

Никому не удается разубедить Пейре. Четверо трубадуров согласились идти с ним. Спрятав несколько су в подкладке плащей, взяв факелы, маленькие масляные светильники и свечи, они отправляются на поиски приключений. Придя на берег озера, они обнаруживают постоялый двор, почти заснувший за отсутствием клиентов. Уже слишком поздно, чтобы получить какую-нибудь еду, только сладкое вино. Они соглашаются, но требуют музыки и танцовщиц. В глубине зала настраивает свой инструмент музыкант с гитерной. Оплатив первое угощение, трубадуры уходят вместе с женщинами. Они не умеют танцевать хоту, и женщины пытаются их обучить. Трубадуры не прочь поддаться обольщению. Призывы этих дам, гибких и лукавых, переполняют душу Пейре. Он желает продолжать эту ночь до самой зари. К четырем часам утра, когда уже не осталось ни одного су, их очень грубо прерывают игроки в кости. Девушки исчезают. Все немного пьяны. Стычка становится неизбежной. Пейре бросается в нее очертя голову, в то время как друзья пытаются освободить его из рук двух великанов. Внезапно сверкнуло лезвие ножа. Пейре понимает, что дело плохо, с трудом освобождается и приказывает остальным уходить. Преследуемый убийцами, он в конце концов падает на каменистой дороге, получив удар. Раненого трубадура приносят в замок.

Со всех сторон появляются слуги, ремесленники, бродячие ткачи. Кто несет льняные очесы, кто кипящую воду или вино, чтобы обработать раны. Так же тихо, как появились, они уходят, бормоча молитву, которую Пейре раньше никогда не слышал.

— Мы попали к еретикам, — шепчет Эбль д’ Уссель, — завтра надо будет исчезнуть отсюда. Нужно догнать остальных по дороге в Тарасону.

Бернарт обещает Пейре молчать о том, что произошло. Трубадуры приходят, опередив, как и собирались, королевский караван. Очень умело они образуют сложную пирамиду из человеческих тел, которая издалека приветствует королеву Алиенору при ее приближении к Тарасоне.


В Тарасонском замке прекрасным летом 1170 года лихорадочно заканчиваются последние приготовления. Все намеками обсуждают безрассудную проделку Пейре и странное семейство Конгостов, катарских сеньоров. Трубадуры поспешили рассказать о том, что они видели и слышали в этом орлином гнезде. Уже толпой валят приглашенные, гордые, что будут присутствовать на свадьбе юного Альфонса VIII и восхитительной маленькой Алиеноры. В Тарасону устремились знатные сеньоры с блестящими свитами и в роскошных одеждах.

Вскоре после своего приезда Алиенора, удивленная, обнаружила в своих покоях шкатулку, инкрустированную перламутром. Там блестели две золотые застежки-фибулы, подаренные Арагонским домом, украшенные драгоценными камнями — сапфирами, рубинами, изумрудами, топазами, а также жемчужинами, привезенными из далекого Востока. Маленькой Алиеноре показали корону, которую она будет носить, когда достигнет возраста, чтобы выйти замуж, — четырнадцати лет. Мать и дочь остались довольны.

В лихорадке приготовлений Алиенора смогла лишь бегло поговорить с Бернартом. Он предложил научить молодого короля Кастилии стихосложению, а маленькую будущую королеву игре на лютне. Тогда он смог бы видеть свою королеву, потому что та будет присутствовать на уроках музыки. Алиенора тайком подходит к изголовью постели Пейре, чтобы ободрить его в отношении Эрменгарды, рассерженной его проказами. Она постоянно находится под наблюдением прелатов, друзей Понса, архиепископа Нарбонны. Алиенора понимает, что Пейре хотел бы вести себя по-мужски, что он по-настоящему влюблен. Она советует Эрменгарде вести себя как женщина, а не как военачальник. Королева понимает, что ее кузина любит Пейре настоящей любовью.