Нет… снова это случилось. У Миры бывают панические атаки, последняя была в тот момент, когда она узнала, что я нахожусь в раздевалке и наказываю козла, решившего вымазать её шкафчик. И вот снова. Она рассказала мне об этом и симптомы. Боже, я довёл её до пика!

– Мира! – Кричу я и несусь в спальню. Здесь тоже всё перевёрнуто. Вся одежда разбросана. Моя одежда, а её нет.

– Мира… – шепчу, проверяя остальные вещи. Хотя бы что-то. Да, висят. Те платья, которые я покупал ей. Всё, что я покупал здесь, а тех вещей, которые она взяла с собой, когда перевернула свою жизнь ради меня, нет. Их просто нет, как и чемодана.

– Мира! – Букет падает из рук, когда до меня доходит, что она не вытерпела мои закидоны. Она устала с ними мириться, и последние мои слова её добили. Чёрт, я раскаиваюсь в том, что сказал. Это были эмоции. Я остыл, а как вернуть теперь всё? Как её вернуть и просить прощения за всё? Да к чёрту этих детей! К чёрту всё! Я её люблю! Она нужна мне!

Вылетаю из спальни и поворачиваюсь вокруг себя. Я не знаю, куда мне бежать.

Достаю мобильный и включаю его. Я надеюсь, что она хотя бы что-то написала мне прежде, чем уйти от меня. Ничего. Вообще, ничего.

Набираю номер магазина, где работает Мира. Мне сообщают, что она взяла больничный на несколько дней, и удивляются, почему её муж об этом не знает. А потому что муж мудак. Вот почему. Он так сильно застрял в своей боли и вине, что забыл о том, что причиняет боль и жене. Чёрт…

Набираю другой номер.

– Белч, Мира не звонила? – Нервно расхаживаю по гостиной и достаю мусорный пакет.

– Для начала привет. Нормальные люди здороваются, Раф. Нет, не звонила. А что?

– Ничего.

Отключаю вызов и бросаю мобильный на стол. На кой чёрт я собрался собирать мусор, когда сейчас я должен искать Миру. Она никуда пойти не могла. Здесь у неё не появилось подруг, только знакомые и те с работы. Если только она не улетела. Психанула и позволила себе тоже глупость, как я. Нет, я позволил себе меньше. Я заставил её ненавидеть себя.

Слышу, как в замке поворачивается ключ, и я замираю, оглядываясь на дверь.

Мира… она тащит за собой чемодан и закрывает дверь. Не поднимая головы, вся бледная, опухшая, убитая, бредёт к спальне.

– Прости меня, – шепчу я. Дёргается и поднимает голову.

– Я думала, ты не вернёшься. Я нечаянно всё это разбила и потеряла кольцо… я, кажется, я сошла с ума. Я не помню. Я…я…мне так жаль, – она плачет.

– Нет, любимая моя, нет. Это я виноват. Да плевать на всё это, кольцо у меня. Это была паническая атака. Всё хорошо, – подлетаю к ней и сжимаю её в своих руках. Какой же дурак я. Я мог потерять её. Снова потерять и теперь уже навсегда. Я учусь, тоже учусь и виноват.

– Прости меня, Мира, прости меня за то, что я сказал. Я не хотел ранить тебя. Я… прости меня, пожалуйста. Я люблю тебя, слышишь? Люблю тебя. Да я осёл, ты можешь кричать и обижаться за то, что вырвалось у меня. Но я так не думаю. Я не заслужил ни тебя, ни того, что ты терпишь рядом со мной, – стираю её слёзы, а глаза пустые. Она смотрит на меня и всхлипывает.

– Я так тебе противна? Я…я…не хочу тебя терять. Ты можешь завести любовницу, она родит тебе… она…

– Боже, не говори глупостей, Мира. Я тебя хочу. Только тебя. Мне никто не нужен. И ты мне не противна. Я сам себе противен. Спасибо, что ты вернулась. Спасибо, что передумала и не оставила меня. Прости меня. Пойдём, ты поспишь ладно? Я всё уберу, приготовлю тебе ужин, нам. Приготовлю нам ужин, и мы завтра сходим на свидание. Когда мы были на нём последний раз? Я уже не помню, – я улыбаюсь, а это так сложно. Она потерянная, напуганная, и мне тошно.

Убираю с постели одежду. Помогаю ей снять куртку, джинсы и свитер. Укладываю жену… мою жену, чёрт возьми, которую я сильно обидел, в постель и накрываю одеялом.

– Поспи. Отдохни. Я буду рядом. Я никуда не уйду. Прости меня, – целую её в лоб и сажусь рядом на пол. Она закрывает глаза, а я глажу её по лицу, целую пальцы, и на них след от кольца, а его нет. Никогда. Я не потеряю её из-за собственной неполноценности. Я что-то придумаю. Я ошибся, оступился, и для меня сейчас главное, чтобы она меня простила. Хотя бы подумала об этом.

Убеждаясь, что Мира спит, тихо собираю вещи и возвращаю их в шкаф. Разбираю её чемодан и удивлённо достаю одну туфлю, вилки и кувшин. Зачем ей эти вещи? Если только она была в таком состоянии и не понимала, что делает и что берёт. Мне стыдно. Чёрт, мне так стыдно за то, что я натворил.

Выхожу в гостиную и закрываю дверь в спальню. Я собираю все осколки, выбрасываю их, складываю фотографии, мою ложки и ножи, валяющиеся на полу. Поправляю стулья и готовлю. За окном уже ночь, а я всё готовлю. Я жарю ей стейки, достаю из морозилки чизкейк и ставлю его на разморозку. Когда всё готово, то мой взгляд натыкается на лист с анализами, скомканный в мусорном ведре. Смотрю на него и решаюсь сам узнать правду.


Мира

Меня всю знобит от холода, когда я просыпаюсь. Меня жутко тошнит, и слёзы снова наворачиваются на глаза. Мне так больно сейчас.

Только через некоторое время я понимаю, что нахожусь дома. Оглядываюсь, испуганно подскакиваю, и голова кружится. Я не ела, живот болит. Всё болит. Я не ушла? Я помню, что решилась на это. Я помню, что мне было так невыносимо слышать в голове слова Рафаэля, что я сорвалась. Господи, боже мой. Что я натворила?

Осматриваю одежду, кое-как заброшенную в шкаф. Выхожу в гостиную и сразу же хватаюсь за руку. Кольцо. Оно на месте. Я помню, как от обиды швырнула его в кучу разбитого стекла. А сейчас всё убрано, пахнет едой. За окном темно.

– Рафаэль, – тихо зову его. Я чувствую его аромат.

Брожу по квартире, отмечая, что наши фотографии помяты и некоторые разорваны, лежат на столике в гостиной. Откуда-то взявшийся букет цветов стоит в вазе, подаренной нам Сиен на свадьбу, и я точно клала её в чемодан. Почему-то я захотела её себе оставить. Я хожу и хожу кругами, стыдясь за то, что выкинула. Психопатка какая-то. Где Рафаэль? Он был здесь. Он приготовил ужин и салат довольно давно.

Боже.

Сажусь на диван и смотрю в одну точку. Я не знала, что всё станет таким сложным для нас. Я не думала, что окажусь в подобной ситуации. Я…

Замок щёлкает, и я поворачиваю голову. Рафаэль мотает головой, сбрасывая с волос капли воды. Дождь идёт, наверное. Он вешает пальто на крючок. Его взгляд натыкается на открытую дверь спальни, и он бледнеет.

– Мира? – Испуганно зовёт меня.

– Я здесь.

– Слава Богу. Ты как? Ты поела? Там пробки, пришлось машину бросить и доехать на метро, – он подходит ко мне, попутно включая свет.

– Я… мне так стыдно, ты не представляешь. Я такое сделала. Я…

– Всё хорошо. Мне тоже стыдно за то, что я сказал. А ты могла бы поджечь всё, к чёртовой матери, я заслужил, – он улыбается и садится рядом со мной.

– Прости меня. Я не должен был говорить о том, что жалею о нашем браке. Я идиот.

– Это было обидно.

– Прости. Я исправлю всё. Я сдал анализы, завтра заберу результаты. Мне плевать… после того, как я снова вспомнил себя в пошлом, мой ад вернулся, и я ощутил себя одиноким, потерявшим тебя, я чуть с ума сошёл. Не уходи от меня, пожалуйста. Кому я ещё нужен, кроме тебя, а? Только тебе, вот такой ублюдок, который всё портит. Прости меня, – он целует мои пальцы, и я прощаю. Я понимаю его. Я люблю его. Я тоже боюсь его потерять.

– Сделаем вид, что это нормальная семейная ссора?

– Нет, это ненормально. Такого больше не повторится. Мы будем бороться дальше. Я не хочу быть один. Я пустой, когда один. Мы найдём способ. Ты права, это не смертельно. И я могу тебе шептать о том, как сильно я тебя люблю, даже при искусственном оплодотворении. Тебе придётся сложнее, чем мне. Я многое узнал сегодня. И я виноват везде, Мира. Я должен был быть рад тому, что ты хочешь от меня детей. А я разозлился. Прости.

– Я прощаю, и ты меня прости за то, что разбила всё и ушла. Я услышала о том, что ты устал быть со мной. Я, наверное, придумала себе много ненужного, поверила это, психанула и вернулась…

– Ты, главное, возвращайся, ладно? А остальное ерунда. Купим новое, распечатаем другие фотографии, приберёмся. Это чушь. Ты главное для меня. Я люблю тебя, – Рафаэль притягивает меня к своей груди, и я закрываю глаза, улыбаясь тому, что глупость никогда не стареет. Она наша подруга. Дура она и нас превращает в таких же.


На следующий день…


Мира


Рафаэль открывает дверь, и я замираю, нервно глядя на него.

– Забрал всё, – говорит он, показывая конверт.

– Не открывал?

– Нет, отказался от консультации. Сами поймём, если процент маленький. А если это так, то пойдём в уже специализированную клинику, – Рафаэль раздевается и направляется на кухню.

– Ты хочешь его открыть сейчас?

– Сначала поужинаем, ладно? Нервничаю и не готов, – он качает головой, опускаясь на стул.

– Хорошо, когда будешь готов, откроем его или ты один это сделаешь, – целую его в макушку и обнимаю за шею.

Он поглаживает мои руки и тяжело вздыхает.

Отпуская его, направляюсь к духовке и достаю индейку. Раскладываю по тарелкам, протягиваю Рафаэлю. Он помогает накрывать на стол. Молча. Это сложный период для нас и для него в особенности. И раз уже мы справились с очередным погромом в наших сердцах, то и с этим должны справиться.

– А ты насколько взяла больничный? – Интересуется Рафаэль, отпивая сок.

– На семь дней. Куплю справку потом.

– Ты ни разу не брала отпуск.

– Да, потому что хотела получить повышение.

– Ты его получила.

– К чему ты ведёшь? – Прищуриваюсь я.

– У нас не было свадебного путешествия, любимая моя жена. После того как мы расписались, мы сходили на обед, и ты поехала на занятия, как и я. Мы с тобой даже не были молодожёнами.

– Подожди, ты хочешь…