– Ты спала с ним, что ли? – В голосе Чарли слышался неподдельный ужас. Не хватало, чтобы Блейз вляпалась в какую-нибудь историю. Это не Америка, здесь за такие вещи можно в два счета угодить за решетку. Впрочем, Блейз слишком умна и знает, где провести черту.

– Конечно же, нет. Это был знак благодарности за интервью, когда оно закончилось. Он действительно очень даже мил и любитель приударить за женщиной. Я согласилась с ним поужинать. После чего вернулась к себе в отель.

– Закрой дверь на тот случай, если он вздумает наведаться к тебе ночью. Судя по записи, он положил на тебя глаз. Мужики не дарят браслеты просто так, что называется, за красивые глаза.

– Парни в Штатах считают, что имеют право затащить вас в постель, всего лишь угостив ужином. У меня хотя бы есть браслет с бриллиантами. Это будет покруче, – поддразнила собеседника Блейз. Она действительно осталась довольна интервью. С принцем ей было легко. Он заставил ее почувствовать себя молодой и желанной. У нее вот уже четыре года не было мужчины, после того как Эндрю Вейланд сделал все для того, чтобы она временами забывала о том, что она женщина.

– Будь осторожна, пока не уедешь оттуда. Не хочу вытаскивать тебя из тюрьмы, если ты нарушишь какие-нибудь их законы. И не хочу искать тебя по всему Эр-Рияду, если он умыкнет тебя.

– Не волнуйся. Сегодня вечером он признался на телекамеру, что у него три жены. К тому же я старше его на десяток лет.

– Да ты что! Вряд ли это его остановит – и его жены, и твой возраст. Кроме того, если я правильно помню, по их законам, жен можно иметь четыре или даже пять.

– Не беспокойся, Чарли. Завтра я буду дома. Кстати, интервью ему самому будет только на пользу. Теперь его имя прогремит в Штатах. От нашей встречи в выигрыше мы оба. Ну, а я в придачу ко всему получила в подарок браслет с бриллиантами. Скажем так, Дубай – мой самый большой успех.

– Давай-ка поскорее возвращайся домой. Я буду чувствовать себя спокойнее, когда увижу тебя в Нью-Йорке.

Кстати, и она сама тоже. Но побывать на Востоке тоже приятно, и, что немаловажно, она осталась довольна собой. Более того, интервью с интересными людьми – для нее всегда нечто большее, чем просто работа. Временами, когда она знала, что попала в точку, ей казалось, что это какая-то магия. Так все и было. Идеально. Совершенно.

До ее отъезда Мохаммед-бин-Сабур так и не позвонил. Оставив для него на стойке портье благодарственную открытку, – ее курьером отправят в его отель, – Блейз поспешила в аэропорт, чтобы успеть на рейс в Нью-Йорк. Она ощущала себя сказочной Золушкой после бала. Правда, с небольшой разницей – хрустального башмачка она не теряла, зато уезжала домой с браслетом от «Картье» на руке. В самолете, стоило Блейз посмотреть на браслет, как ее лицо озарялось улыбкой.

Полет до Нью-Йорка занял четырнадцать с половиной часов. Прилетев домой, Блейз вернулась в свою квартиру, в которой отсутствовала три дня. Просмотрев на следующий день на работе обе записи, она осталась более чем довольна. Продюсеры тоже. Интервью получились выше всяческих похвал. Когда же Блейз встретилась с Чарли, тот по достоинству оценил подаренный принцем браслет.

– Готов спорить, он позвонит тебе, когда в следующий раз появится в Нью-Йорке.

– Сомневаюсь. Саудовские мужчины просто щедры на подарки. Поверь мне, для него это абсолютно ничего не значит. Так, пустячок.

– На десятилетие нашей свадьбы я подарил жене всего лишь кухонный комбайн, – признался Чарли, глядя ей в глаза. – Таких браслетов я ей не дарил.

Блейз рассмеялась:

– Вот поэтому я больше не замужем. Я сама в состоянии купить себе кухонный комбайн. Наверное, не следует дарить женам бытовые приборы после десяти лет брака.

– Она любит готовить, – смущенно попытался оправдаться Чарли.

Первый день после возвращения прошел гладко, но ближе к вечеру на Блейз навалилась усталость. Она легла спать в восемь часов и через пять минут погрузилась в сон. Однако в пять утра уже была на ногах. Рассвет она встретила, готовясь к тем интервью, которые состоятся на следующей неделе.

Она все еще думала о том, ехать ли ей в Калифорнию. Скорее всего, позже, сейчас момент был упущен. Патрик Олден по-прежнему находился в состоянии комы, и врачи сомневались, что он когда-либо из нее выйдет. Но если и выйдет, то будет ли его мозг нормально функционировать? Это была трагедия, но, увы, она уже не тянула на новостной сюжет. Печально.

В семь часов, сидя на кухне и читая в Интернете онлайн-версию газеты, Блейз подумала, а не навестить ли ей Салиму. Блейз ведь обещала приехать. Более того, ей искренне хотелось увидеть дочь.

Планов на выходные у нее не было, зато свободного времени более чем достаточно. Посмотрев на часы, Блейз решила отправиться в дорогу прямо сейчас. Она хорошо выспалась и была готова провести три часа за рулем. Ровно через три часа она будет в Спрингфилде, штат Массачусетс.

Она приедет туда к десяти утра и проведет с Салимой весь день. Домой, как обычно в таких случаях, Блейз вернется вечером. Рядом со школой была гостиница, где Блейз иногда ночевала, приезжая к дочери. Однако она предпочитала возвращаться домой в тот же день и спать в собственной постели. Салима никогда не возражала. Они успевали так наговориться за день, что этого обеим хватало надолго. И матери, и дочери.

Блейз приняла душ, оделась, достала ключи из ящика письменного стола и, позвонив в гараж, попросила приготовить ее машину. Она пользовалась своим автомобилем лишь по выходным дням и летом, когда уезжала в Хэмптонс[3]. Чаще всего она пользовалась им для поездок к Салиме. Выходя из дома, Блейз предвкушала встречу с дочерью. Стоял прекрасный день, теплый и солнечный. Похоже, осень решила побаловать их, прежде чем начнутся дожди и слякоть.

Блейз любила это время года в Нью-Йорке. Ей не терпелось поскорее увидеть Салиму. Мысль о поездке вызывала радость. Шагая в гараж, Блейз чувствовала, как у нее поет сердце. Она вставила ключ зажигания и в следующий момент посмотрела на браслет – память об интервью в Дубае. Ей тотчас вспомнилось, что люди говорили о ней – мол, она ведет идеальную, совершенную жизнь. В кои-то веки Блейз была вынуждена согласиться. Жизнь действительно была прекрасна.

Глава 3

Поездка до Спрингфилда прошла приятно. Когда через три часа после выезда из Нью-Йорка Блейз свернула с автострады, она чувствовала себя нисколько не уставшей и умиротворенной. Приезжая в эти края, она как будто переносилась в другой мир. Это и был другой мир, далекий от Нью-Йорка с его суматохой и стрессами. Здесь же для Блейз на первом месте была дочь и ничто другое.

Вдоль дороги к школе за окном машины проплывал знакомый пейзаж. Колдуэлл. Здесь Салима провела одиннадцать лет жизни. Блейз обратила внимание на недавно построенный дом, на отремонтированную церковь. Но в остальном здесь ничего не изменилось. Большая часть здешних домов была построена столетие назад. Вздохнув, Блейз свернула на подъездную дорожку, желая поскорее увидеть дочь.

Учащиеся школы жили в домиках по трое или четверо вместе с воспитателем, поскольку были моложе Салимы. Старшие жили в домиках по двое. Только у Салимы был домик на одну персону, правда, совсем крошечный. Блейз уговорила ее остаться в нем после окончания школы. Теперь она училась в местном колледже, куда ее каждый день отвозили на занятия[4]. На каникулы Салима приезжала домой, к матери. Блейз считала, что дочери удобнее жить в школе Колдуэлл. Салима не стала с ней спорить.

Перебираться в Нью-Йорк она не хотела, предпочитая жить в тишине сельской местности, ставшей на одиннадцать лет ее родным домом. Блейз надеялась, что Салима закончит колледж. Сейчас она училась на втором курсе, а сам колледж был очень маленьким, почти крошечным. Возможно, здесь не так интересно, зато тихо и безопасно.

Дочь мечтала учиться в Дартмуте, но это означало бы жизнь в общежитии. Учась в местном колледже, она продолжала жить в Колдуэлле, что было весьма удобно. Ей нравилось иметь свой домик. В школе она получала только отличные оценки, что, безусловно, будет большим плюсом, если она вдруг куда-то переведется. Благодаря упорству и усидчивости, она прекрасно окончила школу, где всегда считалась лучшей ученицей.

Блейз подъехала прямо к домику Салимы, расположенному в дальней части школьной территории. Летом здесь все было зелено, сейчас же деревья уже покрылись багряной осенней листвой. Блейз помогала школе деньгами, а несколько лет назад внесла свой вклад в устройство внушительного, «олимпийских» размеров плавательного бассейна.

Салима была отличной пловчихой. Все годы учебы в школе она состояла в сборной по плаванию, однако, перейдя в колледж, была вынуждена оставить этот вид спорта. Впрочем, ее до сих пор любили в школе, где она провела столько лет. Для младших школьников она была образцом для подражания, учителя души в ней не чаяли.

Эбби, воспитательница, жившая вместе с ней в доме, опекала ее вот уже пять лет. Неудивительно, что они стали настоящими подругами. Эбби было тридцать шесть, однако, живя в замкнутом мирке похожей на большую семью школы, она скорее походила на девочку-подростка, да и вела себя точно так же. Даже волосы она до сих пор заплетала в косички. И, самое главное, Эбби боготворила Салиму.

Остановив машину на небольшой стоянке, Блейз по ухоженной дорожке зашагала к домику. Подходя к двери, Блейз услышала голос дочери. Салима пела. Дверь была не заперта, и Блейз вошла внутрь. Салима стояла спиной к ней в самом центре гостиной и пела. Затем им с Эбби стало смешно, и Салима со смехом рухнула на диван. Она не услышала, что в комнату кто-то вошел. Блейз сделала три шага по старым деревянным половицам прихожей. Салима моментально обернулась к двери.