— Уолтер, да ты, видно, совсем с ума сошел, раз решил подшучивать над ним в такой момент, — прошептал Серл, хотя Ранульф, не обращая внимания на Уолтера, спокойно уселся на предложенный ему стул.

— Ну, не настолько, — в тон Серлу проговорил Уолтер. — Если я не развею хоть немного его мрачное настроение, то он вскоре взорвется из-за того, что хозяйка так долго заставляет его ждать себя. И тогда бедной леди действительно придется несладко, ведь ты-то знаешь, что Ранульф страшен в гневе.

— Глядя на него, я почти уверен, что леди и так не миновать бури.

— Нет, все еще поправимо, — ухмыльнулся Уолтер. — Но в ее интересах поторопиться с выходом.

Вскоре появился Кенрик и сообщил, что никто из слуг не видел Рейну де Шампенье с рассвета, и Ранульф вскипел:

— Черт побери! Она улизнула, прежде чем началась атака! Она провела нас!

— Ну же, Ранульф. Успокойся. Похоже на то, что она просто надежно спряталась, и никто еще не успел сообщить ей, что опасность миновала и она может выйти из укрытия.

— Верно, — поддержал его Серл. — Ее служанки наверняка знают, где она, поэтому просто необходимо поговорить с ними. Я найду кого-нибудь и… Слава Пресвятой Деве! Вот и она, Ранульф!

Ранульф обернулся и увидел, что Оубер Манфред возвращается не один — из-за его спины выглядывала молоденькая девушка, робко наблюдая за незнакомцами. Она была весьма очаровательна, одетая в богато украшенный костюм из голубой парчи. Ее черные как смоль волосы были аккуратно причесаны и убраны под легкой белой вуалью. Она выглядела гораздо моложе, чем предполагал Ранульф, возможно, ей было не больше двенадцати-тринадцати лет, прикинул он. Но это его не особенно удивило, поскольку именной в таком возрасте было принято выдавать замуж большинство богатых наследниц. Ранульф не почувствовал ничего, кроме легкой досады из-за того, что такой лакомый кусочек достанется Ротвеллу, а он, Ранульф, сам и доставит эту девочку старому негодяю.

Подобные случаи бывали довольно часто, когда старые лорды брали себе в жены совсем еще юных девочек, и Ранульф, которому предстояло стать пособником в этом грязном деле, довольно успешно выдержал схватку со своей совестью, и теперь ему было все равно, кого везти Ротвеллу или кому-то еще, поскольку Ранульф решил, что мужчине, находящемуся в его положении, особенно выбирать не приходится, а уж тем более задумываться над тем, хорошо или плохо то, что он делает. Если не он, то кто-нибудь другой доставит ее к этому противному старикашке, так почему же, собственно говоря, он должен отказываться от возможности получить пятьсот марок только потому, что сам терпеть не может Ротвелла?

И уж точно не стал бы Ранульф отказываться от этой затеи потому, что ему не хотелось связываться с женщиной, пускай даже она и была леди. Уж он-то хорошо изучил на собственном опыте, что на самом деле они бывают совсем не такими наивными и непорочными, какими стремятся казаться.

И эта, какой бы смущенной ни выглядела сейчас, приближаясь к нему, могла быть не менее порочной, чем все те, кого он знал. Неприятные воспоминания нахлынули на него, и от злости Ранульф заскрежетал зубами, хотя и понимал, что обязан успокоиться и поговорить с хозяйкой замка. Не проявив и малейшего признака галантности, он не соизволил подняться со своего стула, хотя, возможно, и сделал это намеренно, ибо юная леди была намного выше его по положению в свете, а он привык к тому, что подобные ей слишком часто обращались с ним как с ублюдком и деревенщиной. И только из-за того, что он не скрывал своего к ним презрения. Но с этой ему все-таки придется иметь дело, поэтому он усилием воли состроил на лице гримасу вежливости, дабы не выказать своих истинных чувств.

А она между тем присела перед ним в глубоком реверансе, грациозно склонив голову. Но почему? Он привык к тому, что только слуги или те, кто не знал, что он был не кем иным, как простым безземельным рыцарем, называли его господином и проявляли почтение к нему.

— Я приветствую вас в Клайдоне, — выпрямившись, сказала она мягким голосом, немного срывающимся из-за волнения. — Прошу простить нас за то, что не приветствовали вас раньше, но все мы думали, что наша госпожа встретит вас в…

— Ваша госпожа? Так вы не Рейна де Шампенье?!

— О, милорд, конечно же, нет. Я Элен Фитц Осберн, хозяйка северных имений, а здесь нахожусь потому, что воспитывалась вместе с госпожой моего отца. Поверьте, это настоящая честь…

— Ранульф, успокойся, — предпринял Уолтер слабую попытку предотвратить бурю, заметив потемневший взгляд своего друга, но, увы, было уже слишком поздно.

— Клянусь священной кровью Господа нашего! — прогремел Ранульф. — Я узнаю, почему это ваша хозяйка не собирается появляться, чтобы оказать мне должное почтение! И узнаю немедленно! Манфред, вас отправили затем, чтобы…

— Милорд, прошу вас! — воскликнул в страхе Оубер, отступая подальше от ужасного великана вслед за Элен Фитц Осберн. — Я не нашел миледи там, где надеялся отыскать ее, но клянусь вам, она встретит вас как подобает!

— Пять минут! Или, клянусь Богом… — Ранульфу не пришлось повторять дважды.

Оубер со всех ног бросился бежать прочь, на этот раз по направлению к внутреннему двору. Ранульф же обратил свирепый взгляд на леди Элен, которая, заикаясь, проговорила:

— Могу я… могу… предложить… — И, слегка вскрикнув, она отчаялась закончить фразу и бросилась вслед за Оубером.

— Ну вот. Наше угощение благодаря вам, сэр, упорхнуло, — пробурчал Уолтер. — Ваша ярость испугала и остальных обитателей. Полагаю, что я смог бы найти кладовую и сам, но, клянусь Богом, в таком огромном замке это может занять целую вечность…

В ответ Ранульф лишь коротко прорычал:

— Если он скажет еще хоть одно слово, заткни ему рот кляпом, Серл.

Глава 5


Оубер чуть не сбил с ног Рейну, поднимавшуюся по лестнице вместе с Теодориком. И если бы Тео не подхватил ее, она наверняка сорвалась бы со ступеней. Но оруженосец, казалось, даже не заметил своей бестактности и, естественно, не подумал извиниться.

— Слава Богу! Вы наконец-то пришли, миледи. Господину не очень-то понравилось, что вы не спустились поприветствовать его, как видно, это даже не на шутку его оскорбило. И он до смерти перепугал леди Элен и…

— И тебя тоже, — нетерпеливо прервала его Рейна. — Господи, неужели я не приказала тебе организовать им достойный прием, Оубер? Надеюсь, ты хоть предложил им освежиться и проследил, чтобы все их желания были исполнены?

— Я… я не думал, что вы так сильно задержитесь, миледи, и потом, он так ужасен. Настоящее чудовище! Никогда не видал более…

— Болван! Ты что же, собираешься мне сказать, что никто не оказал им радушного приема?

— Но я думал, что вы спуститесь вниз!..

— Идиот, разве я поднималась наверх? О! Было так много раненых, и им всем требовалась моя помощь, и немедленно! Я все еще не могу оправиться от того, что ты мне сказал… Оубер! Ты слишком прогневал меня, так что убирайся отсюда и не попадайся мне на глаза по крайней мере неделю! А сейчас сделай все-таки что-нибудь полезное и помоги мне взобраться по этой дурацкой лестнице. Я до смерти устала, а по твоей милости не могу даже прошмыгнуть тихонько в свою комнату, чтобы привести себя в порядок. Тео! Что ты стоишь как вкопанный?! И прекрати свой идиотский смех — помоги же мне! — Произнеся столь длинную речь, Рейна почувствовала, что не способна даже разозлиться, и в изнеможении опустилась на одну из ступеней.

— Но, миледи! Вы должны согласиться, что нам не часто приходилось видеть вас в таком дурном расположении духа. — Тео ухмыльнулся, помогая своей госпоже преодолеть последние ступени как никогда крутой лестницы и поддерживая ее с одной стороны, в то время как Оубер поддерживал с другой.

— Это было в новинку для вас и оказалось весьма поучительным зрелищем для нас. Ну что, можете вы теперь идти сами? — спросил Тео, когда они наконец-то преодолели подъем.

— Если ты еще хоть раз позволишь себе посмеяться надо мной, то окажешься в услужении на кухне! Сегодня ты слишком далеко зашел, к тому же я еще и не в настроении. Черт возьми, куда это запропастились все эти бездельники? — сказала она, оглядев почти пустой зал, лишь в дальнем конце которого у камина сидели несколько человек.

— Я же предупредил вас, что он безумно страшен! — негодующе огрызнулся Оубер.

— Насколько я помню, ты назвал его чудовищем. Неужели этот незнакомец действительно так перепугал моих людей, что они предпочли держаться от него подальше?

— Я не видел, как они уходили, ибо сам я исчез слишком стремительно. Но думаю, что они поступили очень правильно, спрятавшись от этого ненормального. Именно поэтому, леди Рейна, я и советую вам поторопиться.

— Ты полагаешь, что мне на самом деле есть чего бояться? — без тени юмора спросила Рейна.

— Да нет. Он просто хочет убедиться, что вы невредимы и находитесь в безопасности, и все. Он не поверил мне, когда я попытался убедить его, что с вами все в полном порядке. Думаю, он подозревает что-то неладное в том, что вы до сих пор не появились. И должен заметить, что чем дольше он ждет, тем раздраженнее становится.

— Ну хорошо. Беги вперед и скажи ему, что я нашлась. Я просто не могу торопиться, потому что это проклятое снаряжение вдруг стало тяжелым, как лошадь.

— О! Миледи! Прошу вас! Не посылайте меня. Он наверняка свернет мне шею еще прежде, чем я успею и рот открыть, если вас не будет рядом. Давайте уж пойдем вместе…

Рейна зябко повела плечами и неохотно вошла в зал в сопровождении своих защитников, которые, казалось, были испуганы гораздо больше ее самой. О! Как бы ей хотелось, чтобы вместо этих трусливых мальчишек рядом с ней находились ее верные подруги, которые хотя и были еще совсем детьми, придавали ей гораздо больше уверенности.

Поистине физическое состояние Рейны немногим отличалось от ее душевного смятения: она шла ссутулив плечи, тело ее невыносимо болело, будто именно оно, а не ворота замка, выдержало несметное количество ударов стенобитного орудия. К тому же тот раненый воин, что упал на нее, чуть было не раздавил ее хрупкую девичью фигурку, голова же Рейны невыносимо болела от пережитых страха, отчаяния…