— О, Боже, он уже скончался? — помрачнел доктор.

— Нет, отнюдь, уважаемый доктор, (вот и наступило время Ч, момент истины) этот человек еще не родился…

Я произнесла эту фразу и быстро взглянула на моих слушателей. Никакой реакции, совершенно ничего не выражающие лица, три пары глаз, не мигая смотрящие на меня, полная тишина. Они ничего не поняли, что было естественно и вполне ожидаемо.

Первым прервал молчание доктор

— Простите, позвольте уточнить — я ослышался — Вы сказали…

— Этот доктор еще НЕ РОДИЛСЯ — повторила я громче и медленнее, подчеркивая каждое слово.

Сэр Фитцджеральд быстро взглянул на доктора, и прочла его возмущенный взгляд

— Вы же утверждали, что она здорова??

Я решила продолжить, если сейчас потеряю инициативу в разговоре, то можно было вообще не затевать эту авантюру.

— Уважаемые господа, решить, что я не совсем здорова, точнее просто выжила из ума, легче всего (я видела, как сэр Коллинз потупился и покраснел- значит я правильно угадала его взгляд) — и правильно, будь я на Вашем месте — поступила бы так же. Но, тем не менее, я настоятельно прошу, даже умоляю Вас выслушать меня до конца, и только после окончания рассказа — решить мою судьбу. Я клянусь Вам, что нахожусь в ясном уме и рассудке и говорю правду, мне нет смысла ее скрывать, потому что не вижу будущего, пока вы не узнаете мое прошлое.

(Я очень надеялась, что знание английского, привитого мне, начиная спецшколой, а потом и ежедневной практикой в офисе меня не подведет, и удастся все фразы составить правильно и понятно)

Я пристально оглядела собравшихся, доктор, усмиряя свое волнение из последних сил, присел на самый край дивана, нервно ерзая как непоседливый великовозрастный ребенок, сэр Фитцджеральд наоборот, расположился удобнее в глубине дивана, сложив перед собой руки и расслабленно облокотился на спинку, приготовившись внимательно слушать, Эдуард Мосснер, не сдвинулся с места, лишь положил ногу на ногу, нервно теребя платок. Все трое, не отрываясь, смотрели на меня и ловили каждое слово. Я глубоко вздохнула и стараясь как можно четче произносить слова, чтобы не допустить недопонимания, начала рассказ.

— Я утверждаю, что была прооперирована в институте травматологии в городе Москва, в сентябре прошлого года, если быть совсем точной (я быстро взглянула на доктора) — то операция носила название — Резекция латерального мениска методом артроскопии (то есть через маленькие отверстия в коже) — и она прошла успешно, я встала на ноги и начала ходить уже через час после наркоза. Если быть совсем точной — то дата операции — 19 сентября 2008 года… от Рождества Христова…

Вот и все… произнести эти слова оказалось весьма легко.


Нет, ничего не случилось в этот момент, гром не грянул, стены не обрушились, наступило лишь долгое молчание, и я подумала, что мои собеседники вообще ничего не поняли, они продолжали сидеть неподвижно, и только одинаково удивленный взгляд у всех говорил мне, что они все слышали. Я замерла в кресле напротив них и затаив дыхание терпеливо ждала.

Доктор первым подал признаки жизни, он сильно закашлялся, как будто слова, что готовы были прозвучать комком встали у него в горле.

— Прошу прощения, мисс, можно ли нам еще раз услышать дату проведения операции…

— 19 сентября 2008 года, Вы не ослышались, и я повторяю, что нахожусь в твердой памяти и в ясном уме, тем не менее, прошу искренне прощение за смелое утверждение — но я попала к вам из будущего. Я рождена в апреле 1974 года в Москве, это теперь столица России (вместо Санкт Петербурга), мне сейчас 35 лет, и в мое время на Земле идет 2009 год.

Я подлила еще больше масла в огонь и опять посмотрела на троих, пытаясь прочесть их мысли.

Молчание длилось бесконечно, и казалось, что ему не будет конца. Что же ты хотела? Надеялась на чудо? Внезапно стало страшно, что теперь меня ждет? Скорее всего, доктор будет вынужден незамедлительно отвезти потеряшку к психиатру. Но не торопись, останови панику, теперь не было ни одного шанса выжить в их мире, если они мне не помогут, а помочь они смогут только поверив.

Надо говорить дальше, пока не прошел первый шок, я должна успеть сказать все, что считала нужным.

— Это произошло вчера, во время моей прогулки по парку на севере Москвы, около одиннадцати дня, я набрала родниковой воды и шла по дорожке, как почувствовала себя очень плохо и видимо на некоторое время лишилась чувств. Придя в себя, еще раз извините меня за чудовищную правду, я оказалась в Вашем парке, сэр Фитцжеральд, естественно без всякого на то приглашения. У меня нет никакого правдоподобного объяснения произошедшего со мной чуда, полагаю лишь, что попала в место, где меняется время, так сказать, во временной переход, такое случалось, крайне редко, но бывало. У нас в газетах печатали чудные истории о людях, исчезнувших из своего времени, и считавшихся без вести пропавшими. Я до сегодняшнего дня не верила ни одному слову из прочитанного, но по иронии судьбы — теперь не сомневаюсь в возможности подобного путешествия. И должна Вам сказать одно, я очень несчастлива сейчас, я в отчаянии, и держусь из последних сил, так как боюсь сойти с ума от горя! Потому что там, в моем времени остались маленькая дочь и мама, и им сейчас так же плохо, они ищут меня и не могут найти, и постепенно им придется смириться с неизбежным. Поэтому, господа, как это ни странно звучит — мне надо вернуться на ТО место, где я впервые встретилась с вам.(Я умоляюще взглянула на непроницаемого сэра Фитцджеральда) Возможно временной проход еще открыт… Сэр Эдуард, помните место нашей встречи на лесной тропе у куста боярышника.?

Я с надеждой посмотрела на Мосснера, но глаза Эдуарда так же ничего не выражали, он смотрел сквозь меня и, конечно, не верил ни одному слову. Что я ожидала? На что я рассчитывала? Я неожиданно потеряла уверенность и уже готова была закончить разговор.

Потому что повторив у себя в голове еще раз последние несколько фраз, я поняла, что они звучат не лучше, чем из уст обычных жителей дома для умалишенных.

Но помощь пришла неожиданно, откуда я сама не ожидала, доктор Лукас приблизился ко мне, его маленькие карие бусинки — глазки сияли как раскаленные угольки, он был сильно возбужден, дышал прерывисто и тяжело. Доктор взял осторожно меня за руку и произнес

— Деточка, Вы только не волнуйтесь, нам, безусловно жаль, что с Вами случилось столь удивительное событие, но разве уж Вы здесь с нами, и так сказать являетесь божьим посланцем я очень прошу Вас, расскажите нам, как будут жить люди там, в будущем? Какая у вас медицина?

Я не верила своим ушам. Первая моя мысль была, что доктор по непонятной причине решил подыграть моему явному сумасшествию. Я не ожидала от него понимания и безусловно была благодарна, что он продолжал или лишь делал вид, что говорит со мной как со здоровым и разумным человекам. Может у меня все же есть шанс? Или это его терапевтический способ успокоить буйно помешанную больную?

Но выбора для определения правильной тактики у меня, увы, не было. Пытаясь говорить как можно искренне, я продолжила:

— Уважаемый доктор Лукас, если это в моих силах, то я попробую удовлетворить Ваше любопытство, но, к сожалению, я не имею медицинского образования и боюсь, что не смогу быть полезной, как Вы того возможно ожидаете. Прошу — задайте мне вопросы — что Вас интересует в первую очередь?

Доктор почему то сразу испугался, как то сник и вытащив из нагрудного кармана платок, дрожащей рукой протер вспотевшую кругленькую лысину.

— Я теряюсь, я не знаю с чего начать…деточка, (он прерывисто вздохнул полной грудью) — скажите — допустим… как долго будут жить люди?

Его первый вопрос действительно был неожиданным.

— В среднем до 70 — 75 лет женщины и до 70 мужчины, это касается России, в других же более развитых странах, как Франция, Италия и особенно Швейцария — продолжительность немного выше.

Доктор странно посмотрел на меня и продолжил расспросы.

— Невероятно, удивительно, может быть, все может быть… Позвольте спросить — нашли ли лекарство от чахотки?

— Вы имеете ввиду — лечат ли сейчас (простите) в будущем туберкулез? Да, доктор, эта болезнь излечима практически в любой стадии, да и многие другие смертельные сейчас для вас болезни у нас полностью побеждены. С лица Земли полностью исчезла черная оспа, и детям перестали делать от нее прививки — простите — я имею в виду специальные уколы, когда впрыскивают уже безопасные штаммы вирусов и в их организмах людей вырабатывается иммунитет против заболевания.

Доктор, казалось, вообще перестал что-либо понимать. Он смотрел на меня — как кролик на удава. Неплохо…надо продолжать.

— Самое значимое для медицины события произошло в начале двадцатого века, когда было совершенно случайно найдено чудесное лекарство — пенициллин, антибиотик, полученный из плесени, способный уничтожать стафилококки и многие известные микробы, и после этого практически все бактериальные инфекции людям были уже не страшны.

— Мисс, простите, что перебиваю, Вы сказали из плесени? — неуверенно спросил меня доктор.

— Да, сэр, из обычной плесени, из спор плесневых грибков, но их название мне неизвестно, извините

— Ну конечно… вполне допускаю… но как? Прошу покорнейше прощения, умоляю — продолжайте — с придыханием прошептал мистер Лукас

Я с невольной благодарностью взглянул на него и заговорила вновь

— Сейчас (извините) ТАМ излечимы практически все, болезни, безвременно уносившие жизни ранее, успешно лечат даже опухолевые заболевания, но пока на ранних стадиях, врачи научились пересаживать органы от здоровых, но внезапно погибших людей к больным, умеют производить операции через маленькие отверстия в коже путем специальных щупов, как имело место с моим коленом, которое я повредила, катаясь на горных лыжах в Альпах.