Гэвин смотрел на нее недоверчиво и строго.

– Довольно важный шаг для примерной дочери-католички.

– Да, я хочу утвердиться в глазах отца, но я взрослая женщина и способна делать собственные шаги. – Кэсс помолчала, решаясь на следующее откровение. – Просто прими этот факт, Гэвин… Мне бы хотелось думать, что я для тебя не просто первая попавшаяся женщина, давшая согласие на секс.

Молчание, воцарившееся после этих слов, казалось, длилось вечно.

– Ты невероятна, Кэсс. Женственна и удивительно сексуальна. Но мне это все кажется слишком идеальным, чтобы быть правдой, потому я и опасаюсь попасться в ловушку.

Кэссиди встала.

– Клянусь могилой своей матери, что я никогда не буду представлять угрозу для тебя. Я рассказала тебе все как есть, – ты мне веришь?

Мужчина окинул ее взглядом, от которого по всему телу побежали мурашки. Кэссиди страстно захотелось вновь ощутить его в себе.

– Я хочу тебе верить, хотя пока никаких доказательств твоей честности и не увидел. Но даже если окажется, что я совершил чудовищную ошибку, назад пути нет.

С этими словами Гэвин сорвал с себя полотенце.

Она с облегчением сказала:

– Я рада.

Гэвин посмотрел на Кэсс изучающим взглядом, а затем без единого предупреждения двумя огромными шагами пересек то расстояние, что их разделяло и сорвал с нее покрывало, оставив ее беззащитной и обнаженной. Подняв Кэссиди на руки, он прошептал:

– Горячая ванна тебе понравится.


В ванной Гэвин включил краны, и резвая струя воды тут же полилась в чугунную емкость. Пока они ждали, мужчина присел на край ванны поставив Кэсс между коленей и, обняв ее за талию, принялся ласкать ее – языком проводил по набухшим соскам, бормоча слова восхищения, большими пальцами потирал ее бедра – так неспешно, точно у них впереди была вечность.

Кэссиди прижалась лбом к его голове.

– Наше время почти истекло, – прошептала она. – Я никогда не забуду эту ночь.

Гэвин напрягся, и стало слышно его прерывистое дыхание.

– Представь, что у нас впереди вся жизнь, Кэсс. – Он зарылся лицом в ее грудь. – Вот и все.


Приглушенное щебетание птиц – звонок будильника – вырвало Гэвина из блаженного сна, и, подняв руку к лицу, он застонал. Мутным взглядом посмотрев на экран телефона, понял, что времени осталось в обрез.

Перекатившись на вторую половину кровати, Гэвин решил не отказывать себе в удовольствии и приласкать Кэсс еще раз. Прошлая ночь была великолепна – наверное, самая лучшая ночь в его жизни.

Но на половине Кэсс было пусто, сон как рукой сняло.

– Кэсс! – позвал он, надеясь, что та в ванной.

И тут он заметил записку на подушке. Его желудок прыгнул куда-то вниз при виде маленького сложенного листочка. Развернув его, Гэвин прочел: «Дорогой Гэвин! Прошлая ночь была чудесна. Я никогда не встречала такого мужчины, как ты. Прошу прощения за то, что вначале не была с тобой честна… но мне очень хотелось познакомиться с тобой ближе. Наверное, ты составил обо мне не лучшее суждение, но, надеюсь, со временем ты меня простишь и будешь вспоминать о нашем приключении в Вегасе. Знаю, тебе нужно успеть на самолет, потому я решила не мешать. Никогда не любила прощаться. Надеюсь, женщины Северной Каролины оценят тебя по достоинству, как и я. Ты уникален. Искренне твоя, Кэссиди».

Нетвердым шагом Гэвин направился в ванную, плеснул воды в лицо и, взяв полотенце, бросил взгляд в зеркало. Ужасный вид! Красные глаза, обведенные темными кругами, щетина, волосы, торчащие во все стороны.

Он спал почти все время в полете. Как пассажир первого класса, он мог позволить себе устроиться поудобнее и вытянуть ноги.

Приземлившись в Эшвилле, он отправил сообщение брату Конору, который должен был его встречать на своем джипе, собранном из разномастных деталей. По дороге в Силвер-Глен Гэвину хотелось помолчать и подумать о своем, но Конор был оживлен и весел, ему было интересно услышать о поездке брата в Вегас.

– Да что с тобой не так?

– Прости, – пробормотал Гэвин, устыдившись. – Наверное, я просто устал.

– Не пытайся меня провести! Что-то тебя гложет, и я хочу знать, что. Провалился на презентации?

– Нет, все меня слушали с упоением.

– Только не говори, что ты проиграл кучу денег, я не поверю.

Гэвин подавил ухмылку.

– Я никогда не брошу и пяти центов в автомат. Легче раскидать деньги по автостраде.

– Тогда в чем дело? – требовательно спросил брат, перестраиваясь в другой ряд, чтобы обогнать грузовичок, плетущийся со скоростью черепахи.

– А тебе не приходило в голову, что это может быть личным?

Конор присвистнул, брови его взлетели вверх.

– О боже, да тут замешана женщина.

«И не просто женщина, а красивая, остроумная, восхитительная леди, которая поставила под сомнение все, что я знал о себе».

– Нет, конечно. Это все Вегас. Все вокруг искусственное, кричащее, чересчур яркое. Я не хотел туда ехать с самого начала и очень рад, что наконец вернулся домой.

Конор нахмурился, глядя на дорогу.

– Ну, что ж, ладно – мне ты можешь ничего не говорить. Но для мамы попробуй придумать что-то поубедительнее.


Кэссиди, закрыв рот рукой, сглотнула, борясь с подступившей тошнотой. Она сидела на пластиковом столике в медицинском кабинете, одетая лишь в бумажную рубашку.

– Не могли бы вы повторить? – прошептала она, не веря своим ушам.

Доктор Ландау, наблюдавший ее с самого рождения, участливо и обеспокоенно поглядел на девушку.

– Ты беременна, Кэссиди. Неужели ты не догадывалась?

– Нет, сэр. Папа наконец-то согласился дать мне более ответственную работу в казино, и я все это время работала как проклятая. Думала, что это просто стресс. У меня никогда не было идеальных месячных.

– В конце года я ухожу на пенсию, Кэссиди. Мне приятно осознавать, что мы с тобой знаем друг друга уже два десятка лет, но теперь ты взрослая женщина, и тебе давно пора найти подходящего врача, чтобы получать квалифицированную помощь.

– Какой у меня срок?

Кэссиди могла бы назвать его сама с точностью до часа, но хотела услышать это от врача.

– Думаю, около десяти недель. Скоро тебе понадобится пройти ультразвук. Могу выписать витамины для беременных, но ты должна пообещать мне, что найдешь себе гинеколога.

– Да, я клянусь. Я просто полагала, что это какой-то желудочный вирус.

Доктор Ландау нахмурился:

– Как долго ты ведешь половую жизнь, Кэссиди?

Она вздрогнула, краснея.

– Около десяти недель.

Врач покачал головой:

– Некоторые пары несколько лет пытаются зачать ребенка, а кто-то, даже не думая об этом, получают сюрприз. Разумеется, у тебя есть выбор. Но думаю, нужно обсудить ситуацию с отцом.

– Он ничего не знает.

При этих словах Кэсс ощутила укол совести, хотя врач ни в чем ее не обвинял.

Доктор Ландау встал.

– Одевайся. Я попрошу медсестру принести рецепт на витамины. – Он помедлил. – Ты знаешь, что я не имею права обсуждать все, о чем мы с тобой говорили, с твоим отцом. Но он мой друг. А тебе потребуется поддержка. Если говорить начистоту, я бы не советовал тебе больше работать в казино. Сигаретный дым может плохо сказаться на малыше.

– Я понимаю, – произнесла Кэссиди, чувствуя, как ее охватывает паника. – Спасибо за помощь.

Когда врач вышел из кабинета, она оделась и бросила взгляд на себя в зеркало на двери. Нет, она не похожа на беременную. Но ей ужасно плохо, она растеряна и в отчаянии. Что же ей делать?

По пути домой Кэссиди не переставала размышлять о возможных вариантах развития событий. Она готовилась принять у отца бизнес, училась и набиралась опыта, работала не покладая рук. Ребенок никак не вписывался в эту схему.

Держа одной рукой руль, Кэсс положила вторую на живот. В ней зарождается новая жизнь. Это ее малыш. О каких бы изменениях в жизни ни шла речь, она не собирается прерывать беременность. Но Гэвин явно не стремился продолжать с ней отношения – с момента их расставания от него не было ни весточки.


После ужина, поданного домработницей в столовой для официальных приемов, Кэссиди, ее брат и отец направились в гостиную.

Карло разговаривал по телефону. Джианни Корелли зажег гаванскую сигару и сел в мягкое кожаное кресло. Запах табака заставил ее метнуться в ванную. Вернувшись, она дрожала, но шла довольно уверенно. Мужчины даже не обратили внимания на ее беспокойство.

Наконец напряжение и беспокойство сделали свое дело, и Кэссиди просто не могла больше ждать. Она выпалила:

– Папа… Карло… Мне нужно кое-что вам сказать. Мужчины неохотно отвлеклись от своих дел и посмотрели на нее.

Отец тепло улыбнулся:

– В чем дело? За последние два месяца я вполне доволен твоей работой. Полагаю, все то обучение, за которое я платил, стоило того.

Карло нахмурился:

– Я тоже работал. Отец улыбнулся:

– Конечно, а как же – главным образом уговаривал молодых симпатичных туристок испытать удачу в рулетке.

Кэссиди видела, что насмешка разозлила брата, но тот сдержался.

– Спасибо, папа. Я рада, что ты доволен мною.

– Итак, – произнес отец, стряхивая пепел, – я весь внимание.

Нелегко было начать. Кэсс сглотнула, чувствуя, как вновь начинает подступать тошнота.

– Я беременна, – поспешно сказала она, чтобы избежать долгих предисловий.

– Я убью этого мальчишку! – прорычал отец, сверкая глазами. – Кто он? Кто осмелился осквернить мою маленькую девочку?

– Он не мальчишка, а мужчина. Я совершила ошибку и готова принять на себя ответственность. Но я хочу этого ребенка, правда.

Карло молчал, потрясенный, возможно, опасаясь гнева отца. Это был первый случай, когда ее брат, постоянно находящийся в оппозиции, не сказал ни слова.

Джианни Корелли вскочил, сжав руки в кулаки.

– Ты немедленно исправишь эту ситуацию, – прошипел он.

Кэссиди отшатнулась назад.