Я быстро набираю ответ: «Я ещё здесь, в машине».

Она не отвечает, и я начинаю нервничать. Снова выхожу из машины и направляюсь к чёрному входу в концертный зал. Стоит мне зайти, как подбегает Ди.

— Рейган, — тяжело дыша, начинает она. — Мне нужно выбраться отсюда.

— Но… как же пресс-конференция? Лисса тебя убьёт.

Ди пожимает плечами.

— Они подождут ещё полчаса. Можно я поведу машину?

Я не нахожу слов в ответ и просто бросаю Ди ключи. Она уверено ловит их, и мы спешим к машине, взбудораженные тем, что сейчас убегаем от Лиссы.

— Ладно. — Ди заводит двигатель. — Напиши Джимми и узнай, где он.

Я оборачиваюсь к ней.

— Хорошо… что мы делаем?

Она улыбается и сильно жмёт на газ — так, что шины начинают скрипеть.

— Мне нужно увидеть его, иначе я не смогу думать. Потому что ты права. Мы с Джимми не должны выбрасывать годы дружбы из-за того, что больше не встречаемся. Мы же можем быть частью жизни друг друга. И я просто… хочу его увидеть.

— Ладно, — улыбаюсь я. — Давай найдём его.

«Привет. Где ты сейчас?» — нервно набираю я сообщение.

Ди едет очень быстро, и мне не нужно смотреть на спидометр, чтобы убедиться, что мы превышаем скорость. Я не знаю, когда подруга в последний раз была за рулём, но сегодня она явно компенсирует за все прошлые разы. Ди барабанит пальцами по рулю, ожидая ответа от Джимми. Тот приходит сразу.

«Бегаю по делам. А что случилось?»

— Он бегает по делам.

Она рычит:

— А точнее?

Мой телефон начинает звонить — это Лисса. Я сбрасываю звонок и продолжаю набирать сообщение Джимми.

«А точнее?»

«На заправке на восьмом километре. А что?»

— Он на заправке возле Белмонта. Поверни вот здесь. — Я быстро подсказываю Ди. — Это рядом, в паре улиц отсюда.

— Хорошо, попроси его не уезжать, — говорит Ди, снова набирая скорость.

Я возвращаюсь к телефону.

«Оставайся на месте, хорошо?»

И сразу же получаю ответ:

«Хорошо, но что произошло? Ты хочешь вовлечь меня в криминал?»

Ха-ха. Джимми разрешено издеваться надо мной, потому что он хорошо меня знает. К тому же, это почти правда — мы ведь сбегаем из позолоченной клетки Ди. И, вспомнив о клетке, я тут же получаю сообщение от настоящего тюремщика — Лиссы.

«Ты где? Вернись сейчас же. Рейган, я знаю, что ты читаешь это. Скажи, чтобы она мне позвонила».

— Лисса нервничает, — передаю я Ди, начиная ощущать прилив вдохновения от нашего побега.

Ди закатывает глаза.

— Да, я так и думала. Но моя карьера не закончится из-за того, что одна пресс-конференция начнётся чуть позже.

Она немного опускает стекло. В кабину врывается ветер и ерошит Ди волосы.

— Ди, знаешь, там ведь на заправке люди…

Моя подруга обгоняет машину, которая движется не так быстро, как ей хочется.

— Знаешь, сегодня мне действительно наплевать. Я не могу так жить, когда мне нельзя делать то, что хочется. И только потому, что меня могут сфотографировать.

— Хорошо. Мне тяжело об этом спрашивать, но ты пила?

— Заткнись, — смеётся Ди и смотрит на меня. — Нет. Я просто… готова.

Поведение мне-плевать-на-всё ей очень идёт, так же как мне подходят мои слишком короткие юбки: может, это и не её стиль, но выглядит она отлично. Ди дышит полной грудью, будто месяц провела взаперти. Сейчас мы находимся где-то на окраине Нэшвилла, и эти места совсем не похожи на наш город. Небо всё такое же голубое, а трава — зелёная, но вокруг сплошные рекламные щиты, выхлопные газы и асфальт.

— Что ты ему скажешь? — Мне не следует расспрашивать, но я не могу сдержаться.

— Не знаю, — признается Ди и улыбается. Одной рукой она пытается пригладить волосы, но они бешено разлетаются от ветра.

Я молчу, давая ей время подумать, а потом замечаю наш поворот.

— Поворачивай сюда.

Она слушается, и мы останавливаемся на последнем светофоре, который отделяет нас от заправки. Ди поворачивает намного резче, чем нужно, и колёса визжат по асфальту. Я тем временем непроизвольно ищу место на парковке, где нас никто не увидит.

Я вижу Джимми до того, как его замечает Ди — вот он, высокий парень у грузовика. Я не видела его всё лето, но он выглядит, как старый добрый Джимми. Вот в чём его очарование — он не меняется. У него всегда одинаковая стрижка, и он всегда носит одинаковые рубашки и джинсы фирмы «Левис». Но это не скучно, только не на нём.

Наконец, Ди замечает Джимми и резко тормозит. Она сильно хлопает дверью и чуть не падает, когда её туфли касаются земли. Её светлые волосы развеваются за спиной, пока она бежит навстречу Джимми.

Когда Джимми замечает её, на его лице отражается удивление, и он делает шаг вперёд. Ди начинает идти медленней, и я вижу, как рот Джимми приходит в движение. Я понимаю, что он говорит: «Что ты здесь делаешь?» и «Всё в порядке?» Он всё ещё что-то говорит, когда Ди подходит к нему вплотную и обнимает. Джимми обхватывает её в ответ и приподнимает над землёй. Они крепко держатся друг за друга, девочка с обложек и мальчик-ковбой из маленького городка — моя лучшая подруга и её лучший друг. Потом Джимми начинает двигаться, и Ди раскачивается из стороны в сторону, как маятник. Это выглядит как странный танец в крепких объятьях на одном месте.

Ди и Джимми, заключённые в рамку окна автомобиля, через которую я за ними наблюдаю, окружены грязным тротуаром, забросанным окурками, старыми жвачками и ржавыми мусорными контейнерами, а неподалёку от них работник заправки орёт на кого-то по телефону. Но именно здесь Ди находит своё место — возле человека, за которого стоит бороться.

Мой психолог сказал мне однажды: «Ты и только ты можешь построить между собой и миром барьер и только тебе его и разрушать. Другие люди не смогут снести построенные тобой стены, даже если они тебя очень сильно любят. Ты сама должна захотеть их разрушить, потому что с другой стороны всегда есть что увидеть».

Тогда я не понимала этого и только недоверчиво смотрела на психолога поверх кофейного столика. Но теперь я вижу доказательство своими собственными глазами.

Громкий гудок заставляет меня подпрыгнуть на месте. Я оборачиваюсь назад и вижу сердитое лицо женщины, которой моя машина загородила дорогу. Поспешно пересев на водительское место, отъезжаю в сторону. Но стоит мне выключить зажигание, как я замечаю, что Ди уже спешит ко мне. Джимми улыбается и качает головой. А Ди запрыгивает в машину и выпаливает:

— Обратно в «Раймен»!

Я выезжаю с заправки и машу Джимми на прощание.

— Что ты ему сказала?

— Ничего, ни единого слова. Ох, подожди! Стой!

Ди начинает рыться в сумке, выискивая чёрный маркер, который всегда носит с собой для автографов. Она пишет что-то на руке, потом перелазит на заднее сидение и прикладывает ладонь к окну. Мне даже не нужно смотреть в ту сторону. Я и так знаю, что она написала: «ЯБЛТВ».

Ди превращает свои чувства в песни, в концерты, в огромные заполненные до отказа залы. Но иногда всё, что тебе нужно — это набраться смелости и написать всего одну фразу. В данный момент Ди не знает, изменится ли их жизнь, будут ли они опять вместе, но сейчас это не имеет значения.

Потом моя подруга перелазит обратно на переднее сидение, а я всё набираю скорость. Ветер летает по салону, и Ди простирает руки, совсем как птица.

— Ехууу! — кричит она. Перед нами расстилается дорога, а Ди кричит, сотрясая тёплый летний воздух: — Еееееее!

Весь мир не узнает, почему Лайла Монтгомери опоздала на пресс-конференцию тура «Посреди глуши» в Нэшвилле и почему она выглядела не идеально — часто дышала, её волосы были в беспорядке, а на лице разлился румянец. Но я знаю. Я знаю секреты Ди, знаю их как карту созвездий, как дорогу домой. И знаю, почему среди стандартных ответов она дала новый и неожиданный ответ. Потом его процитировали в разделе Искусство в газете «Житель Теннесси»:

«Я не знаю, мне семнадцать! — со смехом ответила мисс Монтгомери. — Этот год был тяжёлым испытанием. Я училась смиряться и отпускать, искала свою гармонию, но так и не нашла её. Хотя, возможно, и нашла: нужно найти лучшего друга и не отпускать ни при каких обстоятельствах».


Глава 22. Нэшвилл

Меня будит тихий стук в дверь. Не до конца проснувшись, вижу, как в комнату осторожно заглядывает папа.

— Привет, пап.

— Привет, милая. Прости, не хотел тебя будить, просто переживал, в порядке ли ты.

Не совсем, просто устала после вчерашнего. Это было слишком для одного дня, особенно для того, кто настолько эмоционально изнурён.

— Как концерт?

— Ди просто шикарна. Сияла как звезда. Я даже глазам не поверил, когда увидел эту толпу, все кричали как сумасшедшие. Бренде очень понравилось.

— Это хорошо. — Я поднимаюсь на локтях и слышу, что где-то тихо играет музыка. Начинаю искать свой телефон — наверное, это будильник. Но тот молчит. Я оглядываюсь вокруг себя, разыскивая источник этого слабого звука. — Ты слышишь?

Но папа уже ушёл. Я опускаю ноги на коврик и осматриваюсь. На долю секунды решаю, что просто оставила свой айпод включённым, но звук гораздо громче. Прислушиваясь, понимаю, что это акустическая гитара. И играет она… на нашем заднем дворе?

Выглядываю на улицу, и у меня отвисает челюсть. Под моим окном стоит Мэт Финч с гитарой. Я открываю его, решив, что это похоже на сцену в старых фильмах — парень в пальто поёт о своих чувствах. Но я не узнаю песню. Я уловила только слова из последнего куплета: «Не глупи, не глупи, Рейган».

Вот идиот. Москитная сетка и два этажа между нами не спасут его от моей злости.

— Милое извинение, — кричу я ему с высоты.

— Я извинялся тринадцать раз, — кричит Мэт в ответ. — И ты мне даже не перезвонила.

Я только собираюсь сообщить ему, что мне наплевать на него, как он снова начинает петь свою песню.