– Почему ты раньше мне не сказала об этом? – наконец спросил он и пристально взглянул на Диану, которая невольно поёжилась под этим суровым взглядом.

– Потому что не знала, как ты к этому отнесёшься. Ведь ты мог вообще не поверить мне… Хотя ваше сходство так очевидно… – Диана замолчала, наблюдая, как по лицу Эдварда пробежала грустная улыбка.

– Ты права, я действительно мог бы догадаться. Проклятье! Ведь я несколько раз ловил себя на мысли о том, что у нас с Дэном много общего во взглядах на жизнь и манере поведения.

Он сделал паузу, словно вспоминая что-то, но уже через несколько секунд спросил:

– Ты собираешься сказать Дэну правду?

– Да, до моего отъезда в Лондон я выберу подходящий момент и поговорю с ним, – ответила Диана, стараясь при этом не смотреть на него.

Она отчаянно боялась, что он увидит в её глазах все те чувства, которые она испытывала к нему, и в которых так долго отказывалась признаваться самой себе.

– До твоего отъезда? – Удивлённо переспросил Эдуард. – Я не понимаю: ты что хочешь уехать в Лондон? А как же строительство?

– Брось, Эдуард. У тебя прекрасная команда. Вы справитесь и без меня. А «Стенфилд-маркет» требует моего постоянного присутствия. Кроме того, Дэн останется здесь до конца каникул и будет помогать тебе. Таким образом, у вас появится возможность по лучше узнать друг друга, – ответила Диана, надеясь, что её ответ прозвучал правдоподобно.

Но Эдуарда было не так легко сбить с толку. Он снова подошёл к ней и, касаясь кончиками пальцев, и нежно провёл рукой по линии её лица. От его пронзительного взгляда по всему телу Дианы пробежала дрожь, и она отвернулась.

– Ты можешь не признавать этого, Диана, – тихо произнёс Эдвард, – но я знаю, что ты хочешь уехать, чтобы сбежать от тех чувств, которые спустя столько лет всё ещё существуют между нами. И поэтому я прошу тебя остаться. Остаться здесь, со мной, в Москве.

– Это невозможно – ответила она, пытаясь скрыть смятение. – Невозможно вернуть чувства, которые остались в прошлом. Ты ошибаешься, Эдуард.

– Я не ошибаюсь, Диана, – произнёс он, медленно привлекая её к себе. – Наши чувства друг к другу по-прежнему живы и я могу доказать тебе это. Но прежде я хочу сказать тебе то, что сейчас наиболее важно для меня.

– Сказать что? – спросила Диана, глядя в его полные нежности глаза.

– Спасибо за сына, – произнёс Эдуард и её ответ утонул в его страстном поцелуе, прогнав прочь все мысли о сомнениях и подавив сопротивление, которое она собиралась ему оказать.

Вихрь чувств закружил их, унёс в тот мир любви и нежности, который каждый из них так долго хранил в своей душе, надёжно скрывая от самих себя и от окружающих. Он легко, как пушинку, подхватил Диану на руки и отнёс в спальню. Бережно, нежно он опустил её на широкую кровать под белым балдахином. Потом выпрямился и быстро избавился от одежды, бросив её на пол. Он лёг рядом с ней, и откинув золотистые волосы с её раскрасневшегося лица, начал осыпать его мелкими нежными поцелуями, медленно освобождая её стройное тело от от атласного пеньюара и ночной рубашки. Эдвард любовался каждым изгибом её тела, открывающегося перед ним, пока он умело, с доводящей до исступления неторопливостью, снимал с неё одежду, не переставая осыпать Диану ласками и поцелуями.

– Ты прекрасна, моя любимая. Все эти годы я не мог забыть нашу первую ночь любви и теперь хочу повторить её, – хриплым от желания голосом произнёс он, не отрываясь от её губ.

Поцелуй пронзал страстью и сладостной нежностью, а руки Эдварда продолжали скользить по её телу, затем его язык скользнул к линии её груди, и Диана вздрогнула от желания. А почувствовав, как его губы сомкнулись на соске, словно со стороны услышала свой собственный тихий стон. Диана впилась своими пальцами ему в плечи и почувствовала, как под гладкой кожей перекатываются твёрдые мускулы, но уже в следующую минуту она погрузила кончики пальцев в его чёрную шевелюру волос, и с восхищением отметила, как участилось его дыхание, когда её руки провели по его груди, умышленно остановившись на сосках, мягко поглаживая их. Он посмотрел на неё полным любви взглядом и, наклонившись, так крепко поцеловал её в губы, что Диана едва не задохнулась от его желания. Она притянула его ближе к себе, и постаралась изгнать все посторонние мысли и чувства, всё, что могло затмить ослепительную яркость ощущений, в которых она купалась, когда их тела слились воедино. И в этот миг для неё уже больше ничего не значил ни тот факт, что он когда-то женился на её подруге, ни то, что пятнадцать лет они прожили в разлуке и вдалеке друг от друга, ни её месть ему, которую она тщательно вынашивала в душе и так и не смогла осуществить. Единственное, что сейчас имело значение – их тела, слитые воедино. Это было не только физическим слиянием, души их тоже соединились, и Диана чувствовала это. И пусть эта их ночь вместе не более чем ностальгия по былой любви, и завтра всё будет по – другому, сейчас она целиком и полностью принадлежала ему. За годы разлуки Диана почти забыла, каким нежным и ласковым он мог быть с ней, и сейчас поняла и оценила его опытность. Он поощрял, возбуждал её, восхищался, любил не только телом, но и словом, нежно окутывая её своим дыханием и знакомым запахом французского одеколона, всегда сводившим её с ума. Всё это было выше простого обладания её телом.

Несколько минут спустя, когда они усталые и удовлетворённые всё ещё лежали в объятиях друг друга, Диана почти сквозь сон слышала его тихие слова любви, которые он шептал ей, нежно окутывая своими тёплыми объятиями, отчего она чувствовала себя защищённой от всего на свете, и даже от той поразительной мысли, что завтра она всё равно уедет, и они снова расстанутся.

Белый Мерседес затормозил у широкого крыльца киностудии «Орфей». Дверца со стороны водителя открылась и оттуда показалась Татьяна. Она поставила машину на сигнализацию, и устремилась по широкой лестнице административного корпуса, держа в руках кейс с документами. Таня не обратила никакого внимания на чёрный БМВ, стоявший у обочины дороги в нескольких метрах от ее мерседеса. Если бы она не была так озабочена утренним разговором с сестрой, во время которого Диана сообщила ей, что возвращается в Лондон и Тане не удалось её отговорить, то она, несомненно, узнала бы элегантную даму, сидящую за рулём БМВ, и о чём-то оживлённо беседующую с незнакомым типом бандитской наружности. Его лицо надёжно скрывали чёрные очки от солнца и кепка с длинным козырьком, из под которой торчал, стянутый лентой хвост волос, доходивший незнакомцу до широких плеч. Однако в этот момент обычная наблюдательность ей изменила и Таня, погружённая в свои мысли, направилась в кабинет, чтобы начать трудный рабочий день. А между тем будь у неё возможность подслушать разговор этой странной парочки, она услышала бы следующее.

– Ты должен отправиться в Лондон сегодня же, вечерним рейсом, – раздражённо говорила дама, сидящая за рулём БМВ, обращаясь к своему угрюмому собеседнику. – Вот все необходимые документы: паспорт на другое имя и билет на самолёт. И никаких больше отсрочек, ты понял меня?

– Да, я всё понял. Ты же знаешь, я не подведу. Просто на этой неделе у меня были важные дела. Нужно было на какое-то время лечь на дно… – оправдывался парень.

– Меня не интересуют твои проблемы. Я плачу тебе немалые деньги. Аванс ты уже получил, остальное – после окончания работы. – Злобный голосок этой шикарной дамочки начинал действовать ему на нервы.

– Я же сказал: сегодня всё будет сделано. – Ответил он, не проявляя при этом никаких эмоций.

– И запомни: ты должен убрать её так, чтобы это выглядело, как несчастный случай. Когда всё будет сделано, позвони мне. А теперь иди и постарайся, чтобы тебя никто не видел, – ответила она, вставляя ключ в зажигание и заводя машину.

Парень молча кивнул и вышел из БМВ. Он высоко поднял воротник своего кожаного пиджака и направился на другую сторону улицы, тенью скрываясь в первом попавшемся переулке.

Услышав стук в дверь, Таня отложила в сторону просматриваемый ею в эту минуту сценарий нового фильма и устремила свой взгляд на на порог кабинета, где в следующую секунду появился Эдуард Баринский. Она замерла, испугавшись его гневного недружелюбного взгляда, когда его голубые глаза в упор посмотрели на неё.

– Привет! – Произнес он достаточно сдержанно, пытаясь контролировать свои эмоции. – Где Диана? Она здесь? Мне нужно поговорить с ней.

Таня поднялась со своего кресла, немного шокированная его внезапным вторжением и гадая насколько возрастёт ярость Эдвурда, когда она сообщит ему, что Диана улетела в Лондон с твёрдым намерением больше никогда не встречаться с ним. В глубине души она не вполне понимала подобное решение сестры и даже испытала лёгкое раздражение из-за того, что сейчас ей придётся объясняться с метающим молнии Эдуардом вместо Дианы. Но, тем не менее, она постаралась улыбнуться и сделать вид, что не замечает его дурного настроения.

– Привет! Я тоже в восторге от того, что вижу тебя. – Ответила она, намекая на отсутствие вежливости с его стороны и наблюдая, как Эдуард меняется в лице, сознавая допущенную оплошность.

– Прости… – Смущенно пробормотал он, присаживаясь в кресло у стола Тани в ответ на её приглашающий жест. – На самом деле я тоже очень рад тебя видеть, но сейчас мне необходимо поговорить с Дианой. Она здесь?

– Её здесь нет, Эдик. Диана улетела в Лондон сегодня утром. Она что ничего тебе не сказала? – ответила Татьяна, с замиранием сердца ожидая его реакции.

Значит, она всё – таки уехала! Трусиха! Просто сбежала от него утром, когда он спал, и даже не посчитала нужным попрощаться. Таким образом, она надеется избавиться от него и от своих чувств к нему. Какая невероятная глупость! Почему? Этого Эдвард не мог понять и, взглянув на Таню, внезапно осознал, что непременно должен узнать правду у сестры Дианы, которая явно знает больше, чем он сам, даже если придётся запереть её в этом чёртовом кабинете!