Слишком крепко.

Мы начали падать. Ашер повалил нас всех на пол. Вивви начала хихикать.

— Летучая мышь в колокольне! – сказал ей Ашер, снова говоря кодом.

Эмилия попыталась выбраться из-под своего брата.

— Мы – не родственники, — сказал ему она.

Ашер был невозмутим.

— Нам не хватает только Генри, — объявил он, — и незаконных фейерверков. Тогда в мире всё будет правильно.

Теперь так будет всегда, — осознала я, услышав имя Генри. – Я согласилась на это, когда решила сохранить секрет Генри – и заставила его сделать то же самое.

— Ты его уже видела? – спросил у меня Ашер, приподнимаясь на локтях. – Медсестры не хотели меня впускать, но я бываю очень убедительным, — он пошевелил бровями.

— Я его видела, — выдавила я.

Ашер вздохнул.

— Всё ещё не могу поверить, что Генри подстрелили. Это не смогу превзойти даже я, — он вздохнул. – Теперь мне никогда не выиграть сердце Тэсс Кендрик своей отчаянной храбростью, — в его голосе звучала дразнящая нотка, явно говорящая о том, что он не был заинтересован в моём сердце, в отличие от Генри. Эта мысль ударила меня с почти физической силой.

Эмилия закатила глаза.

— А я, — добавила она, — никогда не выиграю в выборах в студенческий совет, — она вздохнула и облокотилась на свои руки. – Моей кампании крышка. Знаете, как вырастает чья-то популярность, когда он героически выживает после пули террориста?

Я уставилась на неё.

— Шучу, — уточнила Эмилия. – По большей части.

Но я уставилась на Эмилию не из-за её чувства юмора.

Знаете, как вырастает чья-то популярность, когда он героически выживает после пули террориста? У меня пересохло во рту, а моё сердце оглушающе забилось в груди. Слишком идеально. Слишком аккуратно. Слишком чисто.

Внезапно, я снова оказалась на уроке «Проблем современного мира». Доктор Кларк рассказывала о «вспышках памяти». Она спрашивала нас о том, что мы запомним о дне, когда стреляли в президента Нолана.

Возможно, мы запомним, как Джорджия Нолан произносила воодушевляющую речь о своём муже – настоящем бойце.

Возможно, мы запомним, как в выборах приняло участие рекордное количество голосующих.

Перед промежуточными выборами рейтинг одобрения президента был низок, как никогда.

Я не следила за результатом выборов. Но я знала, что я увижу, открыв информацию на своём телефоне.

До того, как президента подстрелили, будущее его администрации оставляло желать лучшего. Его партия почти наверняка потеряла бы множество мест в Конгрессе. Шансы на то, что президент был бы переизбран на второй срок, были равны нулю. Именно поэтому конгрессмен Уилкокс работал с «Senza Nome».

Новость о том, что от Уолкера Нолана забеременела террористка, должна была разрушить Ноланов в самый неподходящий момент.

А затем, за несколько дней до выборов, президента подстрелили – и внезапно, президент Нолан больше не был частью передряг Уолкера. Он был жертвой, солдатом на передовой войны с терроризмом.

«Senza Nome» уже получили то, чего хотели. Эта мысль пустила корни в моём мозгу. У них не было причин в него стрелять. Ни одной.

Я представила президента на его больничной постели. Он говорил мне о том, что стрелявший был связан с террористами. Он говорил, что ему станет лучше, и он проследит за тем, чтобы то же самое случилось с этой страной.

В этой истории были герои и злодеи. И всё преподнесли нам с аккуратным бантиком.

Плечо, — подумала я. – Его подстрелили в плечо.

Я почти слышала слова Доктора Кларк о Генри: Ранение в плечо редко бывает смертельным.

А ещё я слышала слова Первой Леди: От пули было меньше вреда, чем от падения.

Если бы президент не упал и не ударился головой, он не был бы в коме. Его не отправили бы в больницу для срочной операции.

Знаете, как вырастает чья-то популярность, когда он героически выживает после пули террориста?

— Тэсс? – голос Ашера вернул меня к настоящему.

Я вернулась к их разговору, продолжая снова и снова думать о том, что, если бы не травма головы, президент Нолан был бы в порядке.

ГЛАВА 69

Два дня спустя меня пригласили на обед в Белый Дом. Я не сказала Айви ни слова о моих подозрениях. Президент был её другом. Я не могла просить её расследовать вероятность того, что он подстроил покушение на собственную жизнь, пока я не была в этом уверенна.

Уверенна в том, что расследование было нужно.

Что это того стоило.

Так что я приняла приглашение Джорджии Нолан, и отправилась в Белый Дом, понятия не имея, что я собиралась там найти.

Доказательство того, что я не сошла с ума. Или лучше – доказательство того, что я ошибалась. У меня было сорок восемь часов, чтобы обдумать слова Доктора Кларк о том, что правительство Нолана было коррумпировано.

Она убедила Генри в том, что президент был четвертым игроком в убийстве судьи Маркетта. Что именно он собрал этих людей. И ушёл безнаказанным.

Два дня я гадала о том, могло ли это оказаться правдой.

Врач президента, — прошептала в моих воспоминаниях Доктор Кларк, когда я села за стол напротив Джорджии Нолан, — и агент его личной охраны. Не похоже на совпадение. Не думаю, что ты считаешь это совпадением.

Если президент Нолан мог подстроить покушение на собственную жизнь ради рейтингов, был ли он способен на убийство? Мог ли он быть замешанным в смерти судьи Маркетта?

Обед подавали в семейной столовой. Это место отличалось от публичного образа Белого Дома, но я не на секунду не забывала о том, где я.

Президент Нолан выписался из больницы и вернулся к работе. Айви решала проблемы одного известного филантропа, которого застали за не очень-то филантропскими занятиями.

Только я и Первая Леди.

Насколько хорошо вы знаете своего мужа? – подумала я, пока Джорджия раскладывала нам еду. – Если я расскажу вам о своих подозрениях, вы будете шокированы? Вы сразу же расскажете ему об этом?

Джорджия наколола на вилку кусочек свежего фрукта и посмотрела на меня через стол.

— Как ты, Тэсс? – спросила она. – На самом деле?

Я обдумала вопрос.

— Я переживу.

— Я в этом не сомневаюсь, — ответила Первая Леди. – Айви – одна из самых сильных женщин, которых я встречала, а ты, милая, явно дочь своей матери.

Так и есть.

Поэтому я была там. Поэтому я буду наблюдать, выжидать и искать связи и намёки, которых бы не заметили другие.

— Я так рада, что у нас получилось встретиться, — сказала Джорджия. – Должна признаться, я не просто так пригласила тебя сюда сегодня.

Я рассказала Первой Леди – и президенту – о том, что сказали террористы. О том, что они не организовывали покушения на президента. Вы пригласили меня сюда, чтобы узнать, что мне известно? Что я подозреваю?

Джорджия внимательно посмотрела на меня.

— Насколько я понимаю, твой дед рассказал тебе о некоторых… назовём это фактами?

Моё сердцебиение выровнялось.

— Факты, — повторила я. – Об Уолкере.

Вот, в чём было дело. Поэтому она пригласила меня сюда.

— Мой Уолкер, — сказала мне Джорджия, — очень похож на тебя и на своего отца.

Если бы кто-то услышал наш разговор, они подумали бы, что она говорила о президенте. Но я знала правду.

— Я знаю, что моему сыну тяжело, — продолжила Первая Леди. – Ему разбили сердце. Но он не хочет об этом говорить. Ни со мной. Ни со своим отцом.

На этот раз она имела в виду президента. Он растил Уолкера. Во всех важных смыслах, он был его отцом.

— Если всплывут некоторые факты, — произнесла Джорджия, — это навредит им обоим. Моему мужу и моему сыну.

— Я умею хранить секреты, — сказала я Джорджии.

Она слабо улыбнулась.

— Думаю, так и есть.

Не так давно моя жизнь находилась в руках Даниэлы Николае. Я доверилась террористке, потому что отцом её ребёнка был Уолкер Нолан. Потому что семья была важна. Нас связывала кровь.

Сидя напротив Джорджии Нолан, я думала о том, что нас связывало. У неё был роман с моим дедом – результат отношений давностью в несколько десятилетий. Джорджия относилась к Айви, как к дочери. Я была Кендриком и была Кейсом, а значит, в каком-то искажённом смысле, это делало нас семьёй.

— Что бы вы сказали, — чувствуя, как в моей груди грохочет сердце, я спросила у Первой Леди, — если бы я сказала, что, возможно, ваш муж подстроил покушение на свою жизнь?

Чтобы смягчить ущерб, нанесённый скандалом о Даниэле Николае. Чтобы защититься от нежелательных последствий. Чтобы сыграть на эмоциях людей накануне выборов.

— Тэсс, милая, — произнесла Джорджия, — это смешно, — она смотрела на меня не как на угрозу. Не как на мишень. Она смотрела на меня, как на ребёнка. – Президент просто не способен на что-то подобное, — голос Джорджии звучал, как и всегда, изысканно. Но под лёгким южным акцентом, я слышала нотку честности.

Стальную нотку.

— Я замужем за этим человеком почти сорок лет, Тэсс. Я знаю его настолько хорошо, насколько возможно знать человека. И говорю тебе, он не мог подстроить покушение на свою жизнь, как не мог бы и убить наших детей во сне.

Мне так хотелось поверить Джорджии. Но я не могла перестать думать: Знаете, как вырастает чья-то популярность, когда он героически выживает после пули террориста?

Я не могла выбросить из головы судью Верховного Суда, убитого врачом и телохранителем президента. Возможно, они работали по его указаниям.

— Ты пережила травму, — сказала мне Джорджия. – Не удивительно, что проявились затянувшиеся последствия, — голос Джорджии смягчился. – Ты говорила об этом с Айви? С Адамом или со своим дедушкой?