Лаура Дейв - Давай отпразднуем развод

По-своему этого достаточно, чтобы она стала сомневаться.

Сердце ей подсказывает вернуться в дом и взять с собой немного вещей. Прямо сейчас. Взять несколько любимых и необходимых ей вещей, которые однажды послужат напоминанием о времени, проведенном в этом доме. Гвин не хочет, чтобы вещи пострадали. Взять сейчас, пока не поздно.

Но она принимает решение. Решение не самое важное в ее жизни и даже в этот вечер – она не слушает свое сердце и не возвращается домой. Не сейчас. И не тогда, когда она найдет еще одно доказательство (словно оно ей нужно), что здесь когда-то жила семья, которая скоро разъедется.

Вместо этого Гвин открывает сумку, находит ключи, достает их и идет к машине. Она садится в машину, включает зажигание и быстро съезжает с дороги.

Гвин отвезет вещи дочери и останется сегодня ночью с Томасом в гостинице на Секонд-Хаус-роуд, а завтра вернется в больницу и сделает все необходимое. Для дочери. Но сегодня Гвин домой не вернется. Она даже не посмотрит на него в зеркало заднего вида, даже не подумает так сделать.

Думайте что хотите. Но довольно скоро, спустя год или чуть больше, когда Томас, вероятно, женится на Ив, когда они продадут дом молодой паре из западного Массачусетса, которая влезет в долги ради покупки, Гвин поедет на машине в гости к сестре и ее журналисту в Орегон. Она так решила. Но по дороге остановится на севере Аризоны, зайдет в бар при гостинице и увидит сидящего там мужчину в желтых носках и нарядных модных ботинках. Она его узнает, как мы узнаем тех, с кем суждено встретиться, кого ждут всю жизнь. Значит ли это, что у Гвин все наладится сразу после встречи с человеком, который ее замечает?

Ей кажется, нет.

Гвин кажется, все наладится, только потому, что в первый раз за такое долгое время в баре отеля чувствует: она достойна быть замеченной. Конечно, это награда – настоящая награда: ее заметит мужчина в желтых носках.

По крайней мере, на сегодня с нее хватит. Этого дома, этого периода жизни, всего происходящего.

Гвин не злится. Не надеется. С нее просто хватит. Сегодня Гвин устала пытаться спасти то, что спасти невозможно.

Мэгги пытается спасти то, что еще можно спасти. Она сидит в гостиной на полу, около нее стоит наполовину заполненная бутылка вина, кругом разложены книги, фоторамки, подсвечники и вазы. Мэгги достает газеты из мусорной корзины на кухне и начинает их раскладывать вокруг себя – собирается все запаковать, – поднимает глаза и видит, что он, сложив руки на груди, стоит у двери и опирается на дверной косяк. Нейт. Видимо, стоит уже какое-то время и за ней наблюдает. И все еще держит в руках ключи от машины.

– Ты вернулся? – спрашивает Мэгги.

– Вернулся.

– И чего ты тут стоишь?

– Воображаю.

– Что?

– Что ты посмотришь вверх и обрадуешься мне, как обычно. Что твое лицо, как обычно, начнет, знаешь, светиться.

Он опускает руки и показывает ключами на свое лицо.

– Что из-за меня ты станешь счастливее.

Она поближе подходит к Нейту и внимательно на него смотрит:

– Стала?

– Отчасти, – говорит Нейт.

Мэгги улыбается, смотрит на стопки бумаг, тянется за газетами и пытается решить, что с ними делать.

– Не очень хорошо.

– Не так уж и плохо, – отвечает Нейт. – Думал, придется начать с малого. Так что, может, у нас все хорошо.

От газет руки Мэгги становятся желто-черными, и она переворачивает их ладонями вверх. В этот момент ей бросается в глаза заголовок статьи, которая сообщает о годовщине урагана. Прошло шестьдесят девять лет. Шестьдесят девять лет. Интересно, что тогда происходило в этой комнате? Как они все пережили?

Нейт подходит ближе к центру комнаты, к Мэгги и оказывается близко-близко. Нейт не садится. Он ждет. Ждет от Мэгги разрешения.

– Мерф призналась, что сказала тебе в автобусе. Это ложь. Мы никогда не были близки. Мы даже никогда не целовались. Разве что во время тупой игры в «бутылочку» в четвертом классе.

Мэгги смотрит на Нейта.

– Зачем же она тогда так сказала?

– Потому что это Мерф.

– Она выбрала неудачный день.

– Да, неудачный. Хотя, может, это не такая уж и большая проблема.

– Что?

Он пожимает плечами.

– Что мы играли в «бутылочку» в четвертом классе.

Мэгги смеется, чувствует, как внутри нее что-то освобождается, и делает первый шаг: отодвигает книжки, чтобы Нейт сел напротив.

Отодвигает старые романы в мягкой обложке, маленькую книгу в твердом переплете и самую большую книгу, энциклопедию водных растений. Нейт осторожно садится, опирается на руки и внимательно на нее смотрит.

– Спасибо, – говорит он.

Мэгги кивает.

– Пожалуйста…

– О чем думаешь? – спрашивает Нейт.

Мэгги на него смотрит и говорит:

– Ни о чем.

– Не может быть. Скажи.

– Ну, сейчас я думаю о том, что ты редко спрашиваешь, о чем я думаю. – Она замолкает. – И я за это очень благодарна. Вопрос на самом деле ужасный. Он ничего хорошего не предвещает.

Нейт улыбается и резко поворачивается к окну, смотрит на ночной океан вдалеке.

– Он сегодня задал мне вопрос, над которым я до сих пор размышляю. Задал мне вопрос, когда мы гуляли сегодня после серфинга.

– Твой отец?

Нейт кивает, поворачивается к Мэгги и внимательно на нее смотрит.

– Странно, он сам на себя не был похож. Отец спросил, рационален ли я с тобой. И добавил, что это плохо.

– Рационален? Что это вообще значит? – спрашивает Мэгги. – Я что, должна оставаться плодом воображения?

– Не знаю. Честно. – Он замолкает. – Казалось, что он говорит больше сам с собой, чем со мной.

Мэгги молчит. Она хочет узнать, что сейчас говорит Нейт, разговаривая с самим собой, и задать себе такой же вопрос.

Почему-то этот вопрос кажется очень значимым. Кажется, он решает все. Тем более кто мы такие, чтобы рассказывать себе о собственной жизни? Кто мы такие, чтобы отважиться выбрать новый путь в жизни?

– Думаю, с опытом и практикой ты сможешь убеждать и переубеждать людей в чем угодно, – говорит Мэгги.

– Ты о чем?

– Внимательнее относись к тому, что говоришь, – произносит Мэгги. – Думаю, нам обоим следует обращать внимание на свои слова.

Нейт садится ближе к Мэгги, дотрагивается до ее груди. Ей знакомы его прикосновения, но они выводят ее из равновесия. Одновременно расстраивают и успокаивают. Мэгги придется понять, что так будет не всегда. Когда Нейт приближается к ней, она знает, что ему не хочется, чтобы все было как сейчас. И знает, что он попытается сделать все, чтобы исправить ситуацию.

Она тоже попытается, впервые в жизни.

Может показаться, что они недалеко ушли от того, с чего начинали. День Мэгги начался рядом с Нейтом, рядом с ним и заканчивается. Они на том же месте. Но Мэгги вступила на новый путь, более серьезный, и она начинает понимать, что сделала один из самых важных шагов.

Нейт хочет что-то сказать, но не может. Он откашливается и делает вторую попытку.

– Мэгги, я тебя больше никогда не разочарую, – произносит он.

Она смотрит ему прямо в глаза. Они бесконечно глубоки. Мэгги видит, что Нейт верит в то, что говорит. Она видит, что он верит в невозможное, служащее рецептом от разочарования либо первым и самым необходимым шагом к работе над тем, что может стать действительно возможным. И стабильным. И реальным.

– Ты меня разочаруешь.

– Нет. Не так.

– Откуда ты знаешь?

Он качает головой и продолжает:

– Послушай, Мэгги, в конце концов, это ничего не значит.

– Что именно?

– Даже несмотря на то, что вначале будет тяжело, я все равно буду тебе все рассказывать. И я не уйду, пока ты сама не попросишь. – Он останавливается. – В любом случае не уйду.

– А шутки на эту тему вообще бывают смешными?

– Нет, не всегда.

– Хорошо, тогда не буду шутить, – отвечает Мэгги.

Затем она прислоняется к нему лбом, чувствует его прикосновение, и ей кажется, что тут стучит ее сердце. Всегда, когда Мэгги касается Нейта, возникает ощущение, что она достигает глубин его души. Особенно сейчас это прикосновение значит для нее своего рода обещание, которое ей больше всего необходимо.

– Нейт, – говорит Мэгги, – я все думаю о качелях на улице. Представляю их напротив нашего ресторана.

– Чудесно. Будет чудесно, – он говорит медленнее. – Может, попросим их у родителей?

Мэгги смотрит на Нейта.

– Думаешь, они согласятся?

– Есть все шансы, – отвечает Нейт.

Он пододвигается поближе к Мэгги и касается губами ее уха. И ждет. Ждет около секунды, прежде чем очень тихо сказать:

– Можно я тебе скажу что-то, чего никогда раньше не говорил?

Мэгги закрывает глаза, по щеке скатывается слеза, но Мэгги поспешно ее вытирает, и Нейт ничего не видит. Мэгги ничего не пропустит, не пропустит счастливый этап настоящей жизни, который может вскоре наступить.

Чемп заканчивает качели. Анна сидит на земле у края обрыва и делает вид, что смотрит на дом, хотя краем глаза наблюдает за Чемпом. Чемп знает, что она считает его слишком старым для такой работы, когда целый день приходится лежать на спине и делать качели. Чемп слишком стар. Они уже почти год живут в Нью-Йорке, где все проще. Они скучают по дому и переживают, что так далеко от него, даже избегают разговоров на эту тему.

Анна и Чемп вернулись только на пару дней, на свадьбу Томаса. Он женится на Гвин. Анна считает Гвин слишком привлекательной.

– Ему не пришлось долго разгадывать, – говорит она, – ее красоту.

– И что?

– То, что легко разгадать, сложнее ценить.

Они и раньше об этом говорили.

Чемп сосредоточенно полирует сиденье качелей. Почти готово. Качели – подарок Анны и Чемпа на свадьбу Томаса и Гвин. Своего рода подношение.