Джилл оторвалась от двери и прошла к зеркалу. Она рассматривала свое отражение, едва узнавая себя в этой разрумянившейся женщине с ярко горящими глазами, которая смотрела на нее из зеркала. Да, с Джеком нельзя расслабляться, всегда надо поддерживать форму. И сейчас, и пять лет тому назад. Когда они были любовниками, он заставлял ее отдаваться, заставлял ее чувствовать себя красивой и желанной. С ним она забывала о том, насколько важно быть серьезной и владеть ситуацией, забывала, что в жизни можно полагаться только на саму себя.

Она печально покачала головой и напомнила себе, что с ним не всегда было легко. Было не до радости, когда они причиняли друг другу боль. И в конце их совместной жизни слез было больше, чем смеха.

— Джилл? — окликнула ее Дана, негромко постучав в дверь. — Можно к тебе?

— Входи, Дана! — отозвалась она, тревожно поворачиваясь к двери. Ее подруга, наверное, не меньше Джилл изумилась внезапному повороту передачи и перемене, которая произошла в самой Джилл. Что Дана подумала?

Продюсер вошла в гримерную, осторожно закрыв за собой дверь. Она встретилась с Джилл взглядом, и та не смогла понять выражение лица подруги.

Наступил час расплаты.

Джилл глубоко вздохнула.

— Я знаю, что ты удивлена, Дана. Я тоже. И мне ужасно неприятно, что я позволила ему меня достать. Но когда он сказал такое об этом чудесном фильме… — Она покачала головой. — Я пыталась прикусить язык, я пыталась сохранять профессиональную выдержку и придерживаться тона, который мы выбрали, но я просто… не смогла. Джек знает, чем меня задеть.

Она снова сделала глубокий вдох.

— Хоть мы это не планировали, но у меня такое чувство, что передача получилась. Все шло само собой! Но если ты недовольна, то, конечно, мы…

— Недовольна?! — прервала ее Дана. Засмеявшись, она прошлась по комнате. — Вы были просто великолепны! — Она подошла к Джилл и взяла ее за руки. — Просто неподражаемы!

— Неподражаемы? — Джилл смотрела на подругу, начиная успокаиваться. — Тебе действительно понравилось?

Дана снова рассмеялась.

— И всем остальным тоже. По-моему, у нас получилось великолепно!

Джилл улыбнулась, а потом даже засмеялась, сама удивляясь тому, насколько беззаботно звучит ее смех.

— Ты думаешь, нас ждет удача? — спросила она взволнованно. — Разве можно угадать заранее такое?

— Продюсеры такие вещи чувствуют. — Дана ее обняла. — Как вы с Джеком друг на друга действуете — это что-то невероятное! Разве что электрических искр не видно было. Такая парочка — просто мечта продюсера. Вот подожди, посмотришь запись… Глаза у тебя сверкали, щеки горели. Вид у тебя был такой, будто ты готова то ли его целовать, то ли убить на месте.

Джилл даже застонала, страшно смутившись, и Дана ухмыльнулась.

— Надо отдать Джеку должное. Он — просто прирожденный шоумен. Как он подстраивал свои отзывы под твои — это просто что-то невероятное! У него настоящий талант импровизатора. Из него вышел бы прекрасный актер.

— Что ты хочешь сказать — «подстраивал»? — Джилл нахмурилась. — Он не читал по телеподсказчику?

— Нет. Он вживую реагировал на твои слова.

Джек не читал свой текст! Он импровизировал! Джилл снова нахмурилась: ей совсем не нравилось то, что пришло ей в голову.

Дана тревожно смотрела на подругу.

— Я сказала что-то не то?

— Конечно, нет! — Джилл постаралась, чтобы ни ее лицо, ни слова не отражали ее чувств. — Я удивлена, только и всего. И я рада, что передача тебе нравится.

— Очень! — Дана вернулась к двери, и, остановившись у нее, снова повернулась к Джилл. — Кстати, ты была права относительно этого платья. Это — не твое. К следующей передаче мы подберем тебе что-нибудь более консервативное.

— Слава Богу!

Дана улыбнулась.

— Главное, мы хотим подчеркнуть то, какие вы с Джеком разные. Знаешь — он будет раскованный, а ты…

Тут Дана запнулась, и Джилл вскинула брови:

— Ты хочешь сказать «чопорная»? «Синий чулок»?

Дана откашлялась.

— Нет, мы хотим нечто более мягкое. Более… романтическое.

— Романтическое?

— Ну, знаешь… женственное.

— Более женственное?

— Пышные юбки, кружевные воротнички. Нечто в таком роде. Джек — мужчина, ты — женщина. Ваши отзывы о фильмах отражают это.

— Похоже, не только наши отзывы, но и наша одежда. — Джилл недовольно хмыкнула. — Я считала, что цель нашей передачи — дать женской части телеаудитории соответствующий взгляд на фильмы. У меня такое ощущение, что вместо этого я участвую в показе мод. Не могу поверить, чтобы моя одежда имела заметное влияние на успех нашей передачи.

— Это нелепо, правда? Но если перемена в твоей внешности увеличит зрительскую аудиторию, то твои обзоры услышит большее количество женщин! — Дана взялась за ручку двери и решительно ее повернула. — Ну, заканчивай переодевание, мы сможем поговорить и после.

После того, как за Даной закрылась дверь, Джилл вернулась к туалетному столику и уселась перед зеркалом. Голова у нее шла кругом от всего, что произошло за последние несколько часов. Улыбнувшись, Джилл начала снимать с лица яркий макияж. Дана считает, что передача будет иметь успех! Она говорит, что они с Джеком были великолепны!

«Джек — прирожденный шоумен. Из него вышел бы просто прекрасный актер».

Вспомнив эти слова, Джилл перестала улыбаться. Насколько он изменил свои тексты ради эффекта? Не может быть, чтобы он пошел на такую низость и изменил их кардинально!

Или может? Джилл нахмурилась. Когда Джеку чего-то очень хочется, он способен на все.

А ему очень хотелось оставить свое клеймо на обозрении «Мое кино».

Взяв со столика щетку, она принялась вычесывать из волос лак. Неделю назад Джилл твердо руководила направлением передачи. Все было продумано, она владела ситуацией и своими чувствами. Джек подписал контракт — и бабах! Все пошло не так. Она уже не решает даже того, во что будет одета.

Джилл замерла, сжав щетку в руке. Джек полностью управлял ситуацией. У него с самого начала были свои планы на передачу, и, зная, чем ее можно зацепить, он их осуществил.

Джилл, ничего не подозревая, сыграла ему на руку!

Сжав губы, она бросила щетку на столик. Ей не нравился ход собственных мыслей — хотелось бы думать, что она ошиблась.

Джилл не терпела неопределенности, поэтому она быстро переоделась в твидовые брюки и крахмальную белую блузку, надела уличные туфли и, не дав себе времени передумать, решительно вышла из гримерной и направилась в комнату Джека, расположенную напротив.

Джилл постучала в дверь — и в следующую секунду Джек уже ее открыл. Она почувствовала, что у нее на секунду замерло сердце. На нем были только тесные джинсы — и все. Да и те были полурасстегнуты и немного спустились с бедер, открыв плоский живот.

Она невольно скользнула взглядом по его обнаженной груди… и ниже. Ее пальцы зудели от желания последовать за взглядом, и она поспешно спрятала руки в карманы брюк и посмотрела Джеку в лицо.

Он приподнял брови, не скрывая того, что находит ее поведение забавным. У нее от смущения загорелись щеки.

Господи, она же буквально пожирала его взглядом! Конечно, его это позабавило.

Джилл расправила плечи.

— Мне бы хотелось кое-что выяснить.

— Заходи.

Он открыл дверь шире и шагнул в сторону, пропуская ее в комнату.

Она скользнула мимо него в гримерную. Остановившись на середине комнаты, Джилл резко повернулась к нему.

— Ты сымпровизировал свои обзоры ради эффекта?

Вид у Джека был изумленный:

— Извини?

— Дана сказала мне, что ты импровизировал на передаче. Ты не читал с телеподсказчика.

— Он мне был не нужен. Я и без него знал, что хочу сказать. — Джек шагнул к ней. — Тебя это не устраивает?

Джилл уперла руки в бока.

— Да, если ты изменил свое мнение только для того, чтобы оно противоречило моему. Ты это сделал?

— Я изменил язык, только и всего.

Кровь кинулась ей в голову.

— Только и всего?! — изумленно повторила она. — Люди на основании наших обзоров будут решать, смотреть ли им эти фильмы. Мы — журналисты! У нас обязательства…

— Это ты журналистка, Джилл. Я же специалист по кино. — Он подошел к ней так близко, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — И вообще не нужно столько пыла, мы же говорим о кино! А не о мировой политике.

— И что ты на самом деле думаешь о фильме «Любовь делает выбор»?

— Я считаю его надуманным и чрезмерно сентиментальным. Как я и сказал перед камерой.

— Но не то, что он полностью лишен художественных достоинств?

— Нет. — Джек внимательно ее осмотрел. — Но этого я и не говорил.

— Ты только что не обозвал его мыльной оперой!

— А ты назвала фильм Сталлоне хламом.

— Но я так действительно думаю.

— И я тоже говорил, что думаю. — Джек наклонил голову так близко, что его дыхание коснулось ее щеки. Джилли ощутила жар его тела, хоть он к ней и не прикасался. — Знаешь, в чем на самом деле проблема, Джилл? Ты не выносишь, чтобы с тобой не соглашались.

— Это неправда!

— Правда. — Джилл попыталась отвернуться, но он поймал ее руку и заставил остановиться. — Вот почему ты хотела вести это обозрение с Клейтоном. Это было бы так удобно! Ты могла бы стать главной, всем управлять! Все бы шло по-твоему.

— Я хотела вести обозрение с Клейтоном потому, что я его уважаю.

Джек сузил глаза.

— Потому что ваши мнения сходятся. Мои слова ты не опровергла.

— Ты отвратителен!

— Я честен.

— Честен? По отношению к кому, Джек? Не ко мне. И, конечно, не к себе самому.

— О чем это ты говоришь, Джилли? О передаче? Или о нашем прошлом?