Nicols Nicolson - Да, и в наше время нашлись люди!

Мог себя поздравить, мои предположения подтвердил дед в своем письме. Еще раз перечитал письмо более внимательно, но ничего нового не обнаружил. Пересмотрел все листы на просвет, вдруг имеются скрытые послания, и тоже ничего. Оставляя письмо и футляр с шахматами, дед рисковал, но, видно, всецело доверял родственникам, не зря же оставил им доверенность на право распоряжаться недвижимостью и финансами. Жаль, что мне не довелось пообщаться с дедом, думаю, он бы мог мне многое рассказать и многому научить. К сожалению деда и бабушку не воскресить. Отец мне не поможет пролить свет на жизнь своих родителей, о многом он даже не подозревал. Дед отцу не рассказал о последней посылке, похоже, сильно опасался за его жизнь и унес тайну с собой.

— Закончил чтение? — спросил граф, появившись в кабинете. — Все понял?

— Понял, что дед писал не послание потомкам, а прощальное письмо, своеобразный краткий отчет о прожитых годах.

— Значит, о собственности и о счете в банке ты знаешь?

— Знаю.

— Как поступишь?

— Хочу услышать добрый совет от вас. Правда, думаю, что лучше все пока оставить без изменений. Когда разберусь со службой, тогда можно позвать моего отца и вместе решим.

— Странно, но мы с тобой, Влад, думаем в одном ключе. Я хотел тебя попросить не торопиться. Посмотришь так называемое шале, которое превратилось в большую виллу. Я двадцать лет назад докупил еще почти пять гектаров земли. Разбили красивый парк, посадили фруктовый сад. Все эти годы за виллой присматривал наш управляющий, поселив там две семьи. Вилла в полном порядке. Два года назад модернизировали энергоснабжение и систему отопления. Навесили три десятка солнечных батарей, так сказать, идем в ногу со временем. Жить на вилле можно с комфортом, воздух там отличный. Я бы рекомендовал тебе, после решения проблем в Москве перебраться сюда на постоянное жительство. Я помогу тебя с оформлением гражданства.

— Владимир Михайлович, я теперь не один, со мной моя любимая Айгуль.

— Говоря о тебе, я подразумевал вашу с Айгуль семью. Когда вы намерены узаконить свои отношения?

— В ближайшее время, но после моего возвращения из России. Хочу просить вас приютить у себя Айгуль на время.

— Нам будет в радость, если она останется здесь. Наталье Николаевне она очень нравится. Только согласится ли девушка остаться?

— Я настою и она меня послушает.

— Ладно, складывай шахматы, и пойдем в гостиную, там Константин что-то затевает. Случайно, не знаешь, что он опять придумал?

— Нет, мне и самому интересно, — искренне соврал графу.

В гостиной Константин пребывал в одиночестве. Темно-синий костюм — тройка, ослепительно белая рубашка, бабочка в тон костюму, начищенные до зеркального блеска туфли и огромный букет алых роз в руках Константина, как бы подсказывали, что нас ожидает серьезное событие. Дамы появились тоже в торжественных нарядах.

Молодой граф Головко, припав на одно колено, торжественно объявил, что очень любит Марию и попросил ее стать женой. Вручил букет роз и одел на палец колечко с камушком, полагаю, с бриллиантом. Наталья Николаевна, Мария и Айгуль от избытка чувств слегка прослезились.

Мария, погрузив лицо в букет роз, громко сказала, что согласна стать женой Константина. Её ответ встретили аплодисментами.

Владимир Михайлович распорядился подать шампанского. Его подали и я с удивлением прочел название «Новый Свет». Ну, граф, ну молодец! Крымские вина не могут прорваться на европейский рынок, а в замке нас угощают вином прошлого года выдержки.

Затем был торжественный ужин. К привычным для меня в этом доме блюдам добавили огромного гуся, запеченного с яблоками, отбивные из мяса страуса и несколькими салатами из экзотических овощей, доставленных из Египта. Не стал экспериментировать со своим организмом, угощался тем, в чем был уверен мой желудок.

Естественно, за столом звучали тосты с пожеланием долгой и счастливой совместной жизни. Представляю я лицо генерала Перминова, когда он увидит Константина, ведь они собираются съездить в Россию за родительским благословением. Хотя бы не стал допытываться у Константина о его пребывании в санатории «Звезда», а то могут случайно всплыть наши с Марией грешки. Надеюсь, Машка родителя правильно проинструктирует по телефону.

На следующий день Владимир Михайлович организовал экскурсию в шале деда. По отличной дороге десять километров в микроавтобусе проехали за несколько минут.

То, что я увидел, никак нельзя было назвать шале и даже слово «вилла» не совсем подходит. Небольшой двухэтажный замок в средневековом стиле, выстроенный из огромных диких валунов, окруженный стеной, высотой метров пять, из таких же валунов. Красная черепичная крыша в нескольких местах была скрыта солнечными панелями, но это не оказывало влияния на общую красоту строения. Я поглядел на Айгуль, она тоже была удивлена.

Нас встретил смотритель виллы — Хайнц, доложивший графу, что все в порядке. Потом он провел по всем помещениям, подробно рассказал о достоинствах виллы. Находясь под впечатлением, я даже не знал, какие вопросы задавать Хайнцу.

— Ну, как, удивлен? — спросил Владимир Михайлович. — Раньше, по словам моего отца, на этом месте была крохотная лачуга, ее и купил твой дед. Перестроили ее немного, благо строительного материала здесь было в избытке. Все эти камни, из которых построен дом и стены, валялись по всему участку. Нашли грамотных строителей и они соорудили то, что ты наблюдаешь. Внутреннее убранство несколько раз менялось и совершенствовалось. Мы все надеялись, что рано или поздно родственники Ивана Константиновича объявятся. Честно скажу, я рад, что ты здесь появился — пусть из другой ветви нашей семьи, но вы наши ближайшие родственники. Очень хочу, чтобы в наших семьях было много детей, ведь они — это радость для родителей, а еще инвестиции на будущее.

— Полностью с вами согласен, осталось дело за малым, нарожать детей.

— Обязательно, нарожаете, — похлопал меня по плечу граф и отошел к Наталье Николаевне.

Я взял Айгуль под руку и увел к беседке, увитой неизвестной мне лианой.

— Понравилась вилла? — спросил девушку, усадив на лавку.

— Очень. Роскошная и удобная. Бассейн есть и много вкусной воды.

— Хочешь здесь жить вместе со мной?

— Ты делаешь мне предложение?

— Предложение я тебе сделаю обязательно, но в другой, торжественной обстановке и в присутствии моего отца. Ты не ответила.

— С тобой я готова жить, где угодно, лишь бы всегда вместе.

— Спасибо, — сказал я Айгуль, и поцеловал ее.

Долго целоваться нам не дали, Константин позвал нас к столу — Хайнц с работниками организовали нам легкий перекус на лужайке за домом.

Две недели я гостил в замке, ожидал, когда в посольство России в Швейцарии доставят мой паспорт и вещи из Дамаска. Я позвонил из Тараспа Одинцову и попросил переправить мое имущество. Сергей Васильевич обещал выполнить просьбу в кратчайшие сроки, заверил меня, что он не верил в мою гибель, поскольку на месте боя тело не обнаружили.

К моему большому удивлению мой рапорт на рассмотрение был направлен Директору СВР. К нему в кабинет я был приглашен буквально через тридцать минут после составления рапорта. Не каждый сотрудник СВР удостаивался такой чести, мне выходит, повезло.

— Владислав Петрович, я ознакомился с вашим рапортом, — сказал Директор СВР Российской федерации Нарышкин. — Вы указали, что хотите оставить службу по состоянию здоровья. Видел приложенное к рапорту заключение наших медиков, серьезные ранения вы получили и, похоже, еще не восстановились. Может, вы поторопились с рапортом? В информационно-аналитическом управлении физические нагрузки незначительные.

— Сергей Евгеньевич, извините, но я случайный человек в разведке, просто так сложилось. Работа аналитиком не предполагала моего участия в боевых действиях. Но это произошло. Один умный человек сказал, что если хочешь иметь семью, то тебе в разведке делать нечего. А я планирую в ближайшее время жениться и помогать отцу в развитии бизнеса.

— Когда поступила первоначальная информация о вашей гибели, я ознакомился с материалами, которые на вас собирал Сажин. Признаюсь, был очень удивлен, что к работе по вам было привлечено несколько наших подразделений. Однако конечную цель этой многолетней работы я до конца не понял. Что хотел от вас Сажин?

— Много лет назад он потерял ценный груз в Германии и почему-то думал, что к этому причастен мой дед, кстати, в прошлом сотрудник нашей разведки.

— Это я знаю, проверили. И об Анфисе Павловне Головко сведения имеются. Непонятно, на что надеялся Сажин?

— Он думал, что у меня или у отца есть информация по этому грузу. Предполагаю, что Сажин с кем-то в сговоре хотел похитить груз, но этот кто-то, действовал на опережение, ценности украл раньше. Сажину указали пальцем на деда, и он потратил всю жизнь на поиски, также и меня попытался втянуть в это. Поняв, что я сделал все, что мог, отправил в Сирию, в которой спровоцировал через своих людей ту ситуацию, в которой я и оказался. О подробностях я докладывал руководству ГРУ в Сирии по рации открытым текстом перед своим последним боем. Целью Сажина была ликвидация неугодного свидетеля, но Фортуна была ко мне благосклонна.

— Касательно Сирии. Как вы оказались в Австрии?

— В бессознательном состоянии с множественными ранениями. Как я узнал позже, постарались курды, пришедшие нам на выручку в селении.

— Лечение они оплачивали?

— Первые дни они, а потом, когда я пришел в себя и назвался, деньги переводил отец.