— А почему о себе не сообщили сразу?

— Меня привезли в страну нелегально. Если бы всплыла моя причастность к СВР, мог случиться скандал.

— Несмотря на раны, вы здраво мыслили и реально оценивали ситуацию, что говорит о хороших аналитических способностях. Подача рапорта не преждевременна?

— Было время подумать. Решение принято не спонтанно.

— Жаль, что мне не удалось убедить вас остаться, но надеюсь, вы на службу не в обиде. Если понадобится, поможете в трудную минуту?

— Если будет в моих силах, тогда помогу.

— Спасибо за службу, успехов вам в гражданской жизни.

— Вам, Сергей Евгеньевич, спасибо за понимание.

Довелось побегать с обходным листом по управлению. Когда зашел в свой бывший отдел, увидел картину из бессмертного «Ревизора», все застыли в недоумении. Черепанов пришел в себя после подписи на обходном листе. Маргарита помогала мне собрать личные вещи в ящиках стола. А когда провожала, сказала, что очень хочет побывать в гостях у настоящего восточного падишаха. Культурно обломал девушку, сославшись на ранения.

Выходное пособие обещали выплатить на следующий день, я не торопился, время у меня было.

Созвонился с Говорковым. Старый разведчик, как и прежде, забрал меня на Черкизовском рынке. Правда, сменил вазовскую семерку на старенький «Опель». Повез в Можайск. Там, по словам Николая Васильевича, он чувствует себя в полной безопасности.

— Нашел я человека, о котором ты спрашивал, — начал рассказ Говорков после выпитой рюмки за мое возвращение. — Подполковник в отставке — Полевой Дмитрий Сергеевич. Женат, двое взрослых детей, есть внучка. С ним я не общался, но адресом и телефоном обзавелся. Человек, помогавший навести справки о Полевом, рассказывал, что Дмитрий Сергеевич был результативным сотрудником, имеет правительственные награды. О работе в Ираке мой товарищ ничего не знает, так что доведется тебе самому с ним говорить. Дело у тебя к нему серьезное?

— Серьезней некуда. Предположительно он отец моей будущей жены.

— Да иди ты! Ты решился связать жизнь с мусульманкой? Она хоть симпатичная?

— Вы актрису Айшварию Рай знаете?

— Конечно. Она родом из Индии, модель, актриса и прочее-прочее.

— Моя Айгуль по красоте ее превосходит.

— Ну, ты даешь! Чуть копыта не отбросил, а жену себе нашел.

— Это она меня нашла, вырвав из лап смерти. Она организовала отправку в Австрию и она выхаживала меня.

— Отец знает?

— Узнает, когда приедет в Швейцарию.

— Ты ушел со службы?

— Да. Буду заниматься бизнесом.

— Тогда моя загадка может тебе в этом помочь, если мы ее разгадаем.

— Если честно, мне не хочется ни во что ввязываться, хочу обратно к любимой Айгуль.

— Я тебе расскажу, а ты потом решай, стоит ли игра свеч. Как ты знаешь, я храню часть документов, переданных мне твоим отцом, в основном это документы деда. Просматривая фотоальбом, я заметил, что одна из фотографий чуть толще обычного. Вынул ее из альбома, а к обратной стороне приклеен лист папиросной бумаги с каким-то планом помещения. На втором этаже плана нарисован красный квадрат и стоит дата 23.07.1991год. Меня заинтересовала эта схема, я покопался, где только мог, но получил шиш. — Взгляни, — Говорков развернул небольшой лист.

Посмотрел, и сразу же узнал, что показывал мне Николай Васильевич.

— Объект номер 648, построен в 1936 году в каменном монолите, предназначен для укрытия политического и командного состава войск Московского округа. Введен в эксплуатацию в ноябре 1937 года. По назначению использовался в период с октября 1941 года по май 1943 года. В 2015 году снят с баланса Министерства обороны, как объект, пришедший в негодность из-за срабатывания в конце июля 1991 года системы самоликвидации входного шлюза и центральной галереи.

— Откуда сведения?

— Это было мое первое участие в комиссии по списанию основных средств, потому запомнилось на всю жизнь. Только на вашей схеме не указана вентиляционная шахта, она должна находиться в пятидесяти метрах с северной стороны объекта.

— Ты знаешь, где находится объект?

— Конечно. В трех километрах от Домодедовского карьера. Я выезжал с группой офицеров на место, фотографировали там все. На месте входного шлюза нагромождение разрушенных бетонных конструкций. Весь металл «железячники» вырезали, а бетон покрошили в щебень. Куда-либо добраться было невозможно. Почему вы так заинтересовались этим старым бункером?

— А того, что мой «коммунистический профессор» рассказывал, что за месяц перед путчем из секретных хранилищ КПСС вывозили ценности, один УАЗ пропал вместе с экипажем и сопровождающими. Поиски ничего не дали. И кто, по-твоему, отправлял в рейс пропавший автомобиль?

— Радионов Петр Львович.

— У-у-у, с тобой неинтересно разговаривать, такое впечатление, что ты все наперед знаешь, — шутливо возмутился Говорков. — А теперь подумай, зачем Радионов занялся добычей камня в Домодедовском карьере.

— Хочет прокопать метро в бункер, потому что не знает о существовании вентиляционной шахты.

— О ней я тоже от тебя услышал. Спрашивается. Каким образом схема бункера попала к твоему деду, и была искусно припрятана?

— Каким образом — это мы никогда не узнаем, но можем предположить, что у деда был кто-то рядом с Радионовым и своевременно «сигнализировал» с предоставлением плана, — я не стал рассказывать о сослуживце деда по имени Игорь, который как мог, «подсвечивал» действия Радионова, о чем я узнал из недавно прочитанного письма из прошлого.

— Я немного не так мыслил, но, в общем правильно. Радионов, что-то стащил у партии. Выждал некоторое время, пока перемрут все его коллеги, а теперь решил вскрыть «сейф», о существовании которого никто не знает. Поэтому занялся добычей камня и, вероятно, усиленно пробивает штольню в направлении бункера. Предлагаю посетить бункер раньше Радионова, воспользовавшись вентиляцией, о которой ты очень кстати вспомнил.

— Нам двоим это не по силам.

— А кто сказал, что нас будет двое? У меня есть сын, служит в нашей структуре, и есть зять — нормальный армейский офицер, помогут.

— Если там действительно есть ценности, то при поднятии наверх они обретают статус клада, а значит, четверть надо отдать государству.

— Разогнался. У государства и так всего достаточно, пусть у чиновников и олигархов трясут, а мы, так сказать, хлеб насущный будем добывать в поте лица своего.

— Как-то это все не очень хорошо пахнет, я бы сказал, статьей УК воняет. У Радионова там охрана есть?

— Никто ничего достоверно об этом объекте не знает, тем более ты подтвердил, что он снят с баланса. А вот, что там внутри, знает три-четыре человека, и говорить кому-то не намерены, так что выход информации к правоохранителям маловероятен. Возле оборудования сторожа по ночам сидят, а приглядывает ли он за территорией в целом, не знаю. В понедельник займусь.

Я в свою очередь подумал и решил, что нам может понадобиться взрывчатка. Согласовав свои действия с отчаянным напарником и другом отца, учитывая массивность списанных с моим участием основных средств, а также не нынешнюю марку примененного для строительства объекта цемента, решил обратиться к понимающему в этом толк Герману. Хватит ему баловаться с опасными игрушками понапрасну. Пора и пользу из его навыков извлекать, особенно если извлекать планируется с хорошо зажелезозабетонированной глубины. Друга своего я не планировал посвящать в подробности и, тем более, в случае принятия совместно с Николаем Васильевичем решения о добыче, так сказать, полезных ископаемых, приглашать на опасную прогулку. Не потому, что не доверял ему.

Герман за долгие годы дружбы доказал мне свою преданность и надежность. Не хотел я его подвергать опасности. И так прошу не безобидные вещи — всего — навсего изготовить десяток трехлитровых металлических банок из-под краски, наполненных самодельным взрывчатым веществом — чем-то вроде аммонала! Об этом я и попросил его, встретившись лично, в мастерской Герки, в которой он частенько пропадал что-нибудь мастеря или ремонтируя. Оговорили и сроки — наиболее краткие с точки зрения безопасного изготовления самодельных взрывных устройств, штуки три из которых будут с таймером, а также огнепроводного шнура — в общем всего необходимого для производства взрывных работ хоть и на уровне любителей, но надежно. Правда, я не совсем любитель — проходил усиленный курс по этой теме во Владимирском учебном центре, а практиковался в Сирии. Хорошая статья УК светит за это. Вот так побеспокоился я о безопасности друга! Оговорили условную фразу по телефону, означавшую: пора приступать. Также, на всякий случай, я оставил ему хорошую сумму денег для закупки в разных местах требуемых для алхимического процесса ингредиентов, расходных материалов и так далее. А пока мы еще ничего конкретного не решили.

Пока Говорков занимался своей частью подготовительной работы, откровенно говоря, на мой взгляд — авантюрой, я пустился на поиски отца Айгуль. Благо — адрес и телефон у меня был. Старенький автомобиль «Фольксваген» меня не подвел, добрался на нем в Южное Бутово, простояв почти час в пробке.

На мой звонок по телефону ответил мужчина с приятным баритоном.

— Дмитрий Сергеевич, я Владислав Петрович, ваш коллега, если у вас есть время, уделите мне немного, — выдал я заранее подготовленный текст.

— У меня не было коллег с таким именем.

— Я коллега по организации, а по возрасту значительно моложе вас.

— Что вы от меня хотите? Я давно в отставке.

— Наша пятиминутная беседа службы не касается.

— Тогда какой смысл встречаться?

— Ясина.

— Вы где?

— В десяти метрах от вашего подъезда, стоит старенький «Фольксваген-пассат» серого цвета, я вас жду.

Минут через пять из подъезда вышел мужчина лет шестидесяти в джинсовом костюме. Подтянутая фигура, аккуратно подстриженные седые волосы. Повертев головой, и увидев автомобиль, а я на всякий случай мигнул фарами, мужчина быстрой походкой подошел к автомобилю. Я рукой сделал приглашающий жест, указав на переднее сидение пассажира.