— Мне будет его недоставать.

Горечь в голосе Кейна поразила Кристин. Значит, у него не только блестящий холодный ум — он человек, способный чувствовать. И еще кое-что пришло ей в голову: похоже, напрасно она слишком прямолинейно воспринимала Бена Мертона.

Этот человек, вне всякого сомнения, был негодяем и совершенно этого не стеснялся, но при этом умудрялся оставаться всеобщим любимцем. Жизнь рядом с ним казалась веселее и ярче. Конечно, честность, порядочность — прекрасные качества, но завороженные неотразимым, ослепительным обаянием Бена, люди порой забывали, что ему эти качества не свойственны совершенно.

— Я сожалею, — невольно вырвалось у Кристин.

Но она тотчас нахмурилась, потому что от этих слов попахивало лицемерием. Вовсе она не сожалела о том, что Бена Мертона не стало, хотя, кажется, готова была искренне соболезновать его брату. В конце концов, какой бы паршивой овцой ни был покойный, он оставался для Кейна близким человеком.

Слегка повернувшись, Кристин поймала на себе пристальный взгляд Кейна. Он что, не верит ей? Или своим ушам? Уставившись прямо перед собой, она продолжала шагать по тропинке, убеждая себя, что, сочувствуя ему, поступает на редкость глупо. Ясно, что этот человек охотится за ней. Какие-то сомнения гложут его, и он не успокоится до тех пор, пока не получит исчерпывающих ответов на все свои вопросы.

Когда они миновали мостик, ведущий к административному центру, Кристин неожиданно поймала себя на том, что уже подумывает, а не дать ли ей деру из этого райского уголка. Ведь на побережье к услугам отдыхающих полно всевозможных отелей, и она сможет насладиться жизнью в любом другом месте. А если Кейн Мертон потащится за ней и туда, его злой умысел можно будет считать доказанным.

— В последний раз я видел Бена на митинге. Он кого-то превозносил, призывая избирателей поддержать выдвигаемого им кандидата и его политическую партию, — между тем произнес Кейн. — Он был в тот день в прекрасной форме. Толпа ревела и безумствовала. Лица у всех сияли. Я залюбовался им. Должно быть, Бен был свыше наделен даром располагать к себе людей.

Кристин предпочла промолчать. Прикидывая, что до ресторана осталось идти не более пяти минут, она с облегчением подумала, что сейчас распрощается со своим назойливым спутником.

— Я видел, как он беседовал с вашей сестрой, — как бы невзначай добавил Кейн.

Встревожившись не на шутку, Кристин до боли стиснула руки. Умнее и на этот раз промолчать. Пусть он выскажется: может быть, проговорится, что ему в действительности известно об Элизабет.

— Мне показалось, что она им совершенно околдована.

Душа у Кристин ушла в пятки. Неужели влечение сестры к Бену было настолько очевидным? Полно! Элизабет не решилась бы слишком бурно выражать свои чувства, разве что думала, что их никто не видит. Ладно, что бы там ни подозревал Кейн Мертон, ей пора вступить в игру. Надо дать отпор этому типу, сбить с толку.

Кристин постаралась улыбнуться как можно непринужденнее, хотя внутри у нее все напряглось.

— Элизабет обходительна и мила со всеми. Она идеальная жена для политика. Дейл немного суховат, а сестра мягкостью, отзывчивостью компенсирует этот его недостаток.

Некоторое время Кейн молча, осмысливал услышанное. И вдруг огорошил Кристин вопросом:

— А вы всегда горой встаете на защиту сестры?

— С чего это взбрело вам в голову? — несколько наигранно изумилась Кристин, широко раскрыв глаза.

— Вы — сталь, она — воск.

— Простите, что?

Кейн укоризненно покачал головой. Действительно, она сыграла неумело, довольно неубедительно изобразив непонимание. Но следующие его слова привели ее в полное замешательство, тем более что низкий голос звучал далеко не бесстрастно.

— Вы женщина редкого ума, Кристин Расселл. Да что там! Вы самая потрясающая женщина, какую я когда-либо встречал. Вы как драгоценность в тысяче оберток. Понадобится долго-долго их разворачивать, чтобы добраться до сути.

— Это вам не удастся, — сказала Кристин первое, что пришло в голову.

— Отнюдь, — неумолимо отозвался Кейн. — Я уже вижу вас сквозь все эти оболочки.

Кристин, почувствовав, что ее загоняют в угол, решила взбунтоваться. Она остановилась прямо посреди парковочной площадки, которая сейчас пустовала.

Кейн тоже остановился. Поглядел на нее, насмешливо вздернув бровь:

— Что-то не так?

— Вам никто не говорил, что вы на редкость самонадеянны?

Улыбка волшебно преобразила лицо Кейна, за мгновение до этого жесткое и властное. Кристин даже растерялась.

— А вам не приходилось замечать, — мягко упрекнул он ее, — как политики, не находя весомых аргументов в свою защиту, опускаются до личных оскорблений в адрес оппонента?

Прошло не менее двух секунд, прежде чем она нашлась с ответом.

— Я не защищаюсь. Ведь я сказала вам сущую правду! — выпалила она, усиленно противясь очарованию смеющихся серых глаз.

— Ах, правду? — обрадовался Кейн. — Так вы ее боитесь, Кристин?

— Нет. Просто мне зачастую не нравится, что люди с ней вытворяют, мистер Мертон!

— Зовите меня Кейном. Я тоже предпочитаю правду. Надеюсь, хоть это у нас с вами общее.

Как же он опасен! Притом чрезвычайно ловок в словесных баталиях и может нанести удар неожиданно и стремительно. Ведь все говорили, да она и сама замечала, слушая его выступления, что он не оставляет противнику ни малейшего шанса сбить его с толку.

— Но я вовсе не жажду иметь с вами ничего общего, мистер Мертон! К тому же я совсем вас не знаю.

— Ну, пока вам достаточно знать одно: если прямая дорога к истине оказывается непроходимой, я всегда ищу обходной путь.

Похоже, он угрожает ей, намекая, что в случае чего насядет на Элизабет! В глубине этих искрящихся глаз, несомненно, таилась безжалостность. Наверняка ему совершенно наплевать, по чьим костям идти к цели. Элизабет, с ее чувством вины за случившееся, станет для него легкой добычей. А чем все это кончится, страшно подумать!

— Давайте вместе поужинаем, — с обезоруживающей улыбкой предложил вдруг Кейн. — Всегда полезно получше узнать противника.

Не обращая внимания на участившееся сердцебиение, Кристин спросила в лоб:

— Так вы что, мой противник? Мы враги? Странная улыбка озарила лицо Кейна.

— Что касается меня, то я бы предпочел, чтобы мы стали любовниками.

У Кристин перехватило дыхание. А ведь он не шутит! Что ж, разыграем предложенную им партию, решила она. Покуда опасный тип будет занят ею, он оставит Элизабет в покое. И все же в глубине души Кристин была напугана. Стать любовниками… Что это — всего лишь слова или он, в самом деле, будет добиваться задуманного? Она даже похолодела. От страха? Или от какого-то непонятного предчувствия? Яснее ясного, что Кейн Мертон принадлежит к людям, которые не успокаиваются, не получив своего. Все равно отступать нельзя, сказала она себе.

— Быть любовниками — дело серьезное. Тут я шуток не приемлю, — предупредила она.

— И я того же мнения, — кивнул Кейн.

— Пока что я принимаю ваше приглашение вместе отужинать. И только.

— Прекрасное начало для того, чтобы узнать друг друга.

— Согласна! — Кристин смело взглянула ему в глаза. — Жаль только, что ожидания наши не всегда оправдываются. Вполне возможно, вы не узнаете того… чего бы вам хотелось узнать. Но кормят здесь превосходно. Уверена, удовольствие от вкусной и изысканной еды нам обеспечено.

4

Кристин с наслаждением пригубила кокосовый ликер, вдыхая пьянящий аромат тропиков. Это придало ей сил. В обществе Кейна Мертона необходимо было держать форму, а главное — казаться как можно более безмятежной.

Она намеренно выбрала столик под открытым небом возле бассейна, хотя атмосфера тут была, самая что ни на есть интимная. Но сейчас она предпочитала держаться подальше от шумной толпы отдыхающих. Тут царил мягкий полумрак. Единственными источниками света были неяркие лампы, стоявшие на каждом столике. Правда, когда она усаживалась, в ней проснулись опасения, что Кейн Мертон воспользуется уединенностью выбранного места для неблаговидных целей. Но было поздно что-либо менять.

Внимательно изучив меню и лениво переговорив с официантом, Кристин скользнула взглядом по экзотическим растениям, обрамлявшим причудливой формы бассейн. Сегодня музыку заказывает Кейн Мертон. Ведь это он предложил ей сыграть партию, а ее задача сейчас — изобразить, как можно натуральнее, что она предвкушает удовольствие от трапезы и сделает все, лишь бы его не испортить…

Молчание не угнетало Кристин. Чем дольше они просидят, не говоря ни слова, тем лучше. Она видела, что Кейн исподтишка изучает ее. Ну и пусть. Лицо ее в тени, она почти отвернулась, так что ему все равно не удастся ничего разглядеть.

— А знаете, вы чем-то напоминаете мне Элизабет Тейлор, — вдруг произнес Кейн.

Ей и прежде многие говорили об этом. Возможно, у них действительно было что-то общее: овал лица, ярко-синие глаза, черные кудри, чувственный рот. Но красота актрисы всегда казалась Кристин слишком броской, вызывающей и недостаточно одухотворенной. К тому же ей вовсе не льстило быть чьей-то копией. Она сама по себе, такая, как есть. Порой ее раздражало даже сходство с Элизабет. Хотя она нежно любила сестру, но предпочла бы не иметь двойника, быть единственной в своем роде.

— Вам не кажется, что вы меня обижаете, и даже, по-моему, стараетесь унизить. — В синих глазах Кристин зажглись насмешливые огоньки. — Ведь правдолюбы вроде вас просто обязаны подумать, прежде чем что-то сказать. И еще! Неужели вас совершенно не волнует, как может воспринять ваши слова собеседник?

— Неужели я чем-то вас оскорбил? — искренне изумился Кейн.

— Нет, не оскорбили, а просто недооценили. Давайте будем точны. В том, что касается правды, точность особенно необходима.