Шикарная квартира, когда-то бывшая его любимым местом уединения, теперь казалась пустой и холодной. Он вспоминал о том дне, когда привел домой Лиз, как она любовалась видом, открывающимся из окна гостиной, как ему было уютно спать рядом с ней на огромной кровати.

Теперь же каждую ночь он спал один, тоскуя по ней, желая протянуть руку и почувствовать, что она рядом. По утрам он привычно искал ее, входя в кухню, прекрасно зная, что ее там нет. Даже на работе он думал о ней, ежеминутно борясь с желанием взять трубку и позвонить.

Он любил ее. Отчаянно и безумно.

И главное, это такая любовь, которая бывает только раз в жизни.

Дни шли один за другим, все постепенно встало на свои места, возвращаясь в привычное русло, но душу его заполняло разочарование. Женщины, флиртовавшие с ним в спорт-баре «Микки», не вызывали у него ни малейшего интереса. Несколько раз в надежде развеяться он бороздил водные просторы гавани на недавно купленной яхте. Увы, тепло и солнце погожего дня лишь навевали мысли о том, как здорово было бы разделить это блаженство с кем-то другим. Но не с кем попало, а с вполне конкретным человеком.

Даже работа, всегда бывшая интересной, теперь превратилась в унылую рутину.

Вернувшись в Лос-Анджелес, Зак снова и снова прокручивал в подсознании то, что случилось в Сан-Пико. Он думал о маленькой Кэрри Энн Уитт, прожившей всего девять лет, о человеке, убитом и закопанном под домом, и снова и снова приходил к выводу, какой хрупкой и недолговечной может быть человеческая жизнь.

Снова и снова он задавал себе один и тот же вопрос: неужели ему хочется прожить оставшуюся жизнь в одиночестве? До того, как он познакомился с Лиз, он точно ответил бы: да. Тогда ему было вполне комфортно одному.

Сейчас же он явственно ощущал рядом с собой пустоту. Эта мысль прочно укоренилась в его сознании и не давала покоя ни днем, ни ночью.

Как бы то ни было, оставался без ответа и еще один вопрос: даже если он решится на смелый поступок, сможет ли он сдержать обещание и прожить жизнь именно так?

В поисках ответов на эти вопросы он нарезал круги по городу на своем дорогом черном БМВ. Машина, будто повинуясь собственному чутью, свернула на шоссе в Калвер-Сити, где жила его мать.

Зак уже почти поднялся на второй этаж, где располагалась ее квартира, когда внезапно поймал себя на том, что не купил Терезе подарок, как это делал обычно. Тем не менее он постучал. Как ни странно, мать оказалась дома.

– Зак! Проходи!

На Терезе были черные легинсы и кофта с глубоким вырезом, которые лишь подчеркивали лишние фунты ее пышной фигуры. Она пригласила сына в кухню и усадила за стол, на котором стояла пепельница с дымящейся сигаретой.

– Как там поживает твой отец? – спросила Тереза и насмешливо улыбнулась. – Надеюсь, ты приехал сюда не для того, чтобы сказать мне, что с ним что-то случилось? С Флетчером все в порядке, я надеюсь?

– Отец идет на поправку. Через несколько дней его выпишут.

Тереза взяла из пепельницы наполовину выкуренную сигарету, стряхнула пепел и сделала долгую затяжку.

– Не скажу, чтобы я сильно за него переживала. Его не так-то просто сломить. – Зак позвонил ей, чтобы поставить в известность об операции, но с тех пор не передавал никаких новостей. Тереза лукаво посмотрела на сына. – Смотрю, ты не купил мне кофе. Даже шоколадку не принес. Ладно, расскажи маме, что с тобой не так.

Зак устало откинулся на спинку стула.

– Хочешь знать, что не так? Я влюблен, вот что не так. Я люблю, и эта любовь убивает меня.

Тереза удивленно подняла брови и рассмеялась надтреснутым смехом курильщика.

– И кто же эта счастливица? – поинтересовалась она. – И почему ты несчастен? Ты столько лет искал свою любовь. – Ее глаза расширились от внезапного озарения. – Только не говори мне, что она тебя не любит? Ни одна здравомыслящая женщина не…

– Я не знаю, любит она меня или нет, – перебил ее Зак. – Я никогда не спрашивал. Я изо всех сил пытаюсь забыть эти отношения.

– Но почему? Она изменяла тебе? Если да, то…

– Нет, не изменяла. Она не такая. В ее характере с избытком преданности и мужества. Она красива и сексуальна, я схожу по ней с ума, но я…

– Ты – что, Зак?

– Она из тех женщин, на которых надо жениться, но я не могу этого сделать.

– Почему? – мягко спросила Тереза и взяла сына за руку. – Ты всегда был одиночкой, Зак, и я никогда не могла понять почему. Ты умеешь находить с людьми общий язык. Тебе с ними интересно, и им интересно с тобой. Но, в конце концов, ты всегда уходишь в себя. В детстве ты был одиноким маленьким мальчиком. Но поверь мне, с твоей стороны было великой ошибкой всю жизнь прожить в одиночестве.

Зак посмотрел в окно, но не увидел там ничего, кроме стены соседнего дома.

– Может, и так. Не знаю.

– Ты должен спросить себя, чего ты по-настоящему ждешь от жизни. И если в ответ услышишь, что хочешь быть вместе с этой девушкой, тогда не упускай шанс. Ты не похож на своего отца, да и на меня тоже не очень-то похож. Если ты отдал свое сердце женщине, то никогда не предашь ее. В этом я точно уверена.

Его губы тронула неуверенная улыбка.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я твоя мать. Какая-никакая, но все-таки мать. И знаю, что если ты дал обещание, то непременно сдержишь его. Думаю, из тебя получится прекрасный муж.

Зак внимательно посмотрел на нее и увидел в ее глазах что-то такое, чего прежде никогда не замечал. Тереза по-своему любила его.

Он отодвинул стул и встал.

– Иногда ты удивляешь меня… мама. – Он поцеловал ее в щеку. – Я обязательно подумаю над тем, что ты сказала.

Но ему больше не надо было над этим думать. Вот уже две недели, как он вернулся в Лос-Анджелес. Две недели, четырнадцать долгих, бессонных ночей, он искал ответ на вопрос, внезапно оказавшийся таким простым. Он понял, чего хотел, знал это уже какое-то время, но боялся в этом признаться.

К несчастью, прежде, чем прийти к этому ответу, он совершил много глупых ошибок.

Сейчас перед ним стоял новый вопрос: что же ему, черт возьми, теперь делать?


Рабочий день в офисе уже почти подходил к концу. Элизабет еще сидела за столом, занимаясь делами, когда поступил звонок от Мигеля. Судя по голосу, он был взволнован, однако больше похож на самого себя, чем в последнее время.

– Элизабет, это Мигель Сантьяго. Я звоню из больницы. Мария… сейчас рожает ребенка!

Элизабет улыбнулась.

– Это прекрасно, Мигель! Я как раз заканчиваю работу. Буду на месте, как только смогу.

– О нет, не стоит беспокоиться. Вы и так уже так много сделали. Со мной сеньора Гарсиа.

– Я все-таки приеду. Я постараюсь добраться как можно быстрее.

– Gracias. – Она различила в его голосе явное облегчение. – Это было бы очень любезно с вашей стороны. Марии будет приятно узнать, что вы приедете.

Она закончила разговор и взяла сумку. Терри говорила по телефону, когда Элизабет подошла к ее столу. Секретарша положила трубку и взглянула на нее:

– Вы улыбаетесь. Что случилось?

– Я спешу в больницу в Мейсоне. Мария Сантьяго рожает.

В этот момент в дверях своего офиса появился доктор Джеймс.

– Великий день для великого события.

Элизабет хитро улыбнулась. На ее лице читались одновременно и радость, и облегчение.

– Похоже на то.

– Я должен перед ней извиниться. Хотя до сих пор трудно поверить в существование призраков. Я очень рад, что все это время вы были рядом с ней.

– Надо признаться, порой мне казалось, что я сама схожу с ума.

– Кстати, мы с Бэбс наконец-то решили пожениться. Как ни странно, после долгих сомнений и нерешительности сейчас я жду этого с большим нетерпением.

При мысли о Заке, внезапно пронесшейся в голове, Элизабет стало грустно, но она твердо решила справиться с этой болью.

– Поздравляю вас обоих. Думаю, все всегда становится на свои места, главное, понимать, чего именно вы хотите от жизни.

– Ты права, так оно и бывает.

Вежливо улыбнувшись, как подобает случаю, стараясь не думать о Заке, Элизабет помахала всем рукой на прощание и стремительным шагом направилась к машине.


В это время суток движение на дорогах было интенсивное, но ей удалось добраться до больницы за рекордно короткое время. Зайдя внутрь, она сразу же прошла в родильное отделение, где встретила Мигеля, нетерпеливо меряющего шагами коридор. Он выглядел совсем иначе, чем в последний раз, когда она его видела. Темные волосы аккуратно подстрижены, рубашка и брюки выстираны и безупречно выглажены.

– Элизабет! Огромное вам спасибо за то, что пришли.

– Я бы ни за что на свете не пропустила это событие. Где она?

– В родильном отделении.

– Вы разве не хотите быть рядом с ней в этот момент?

Смуглое лицо Мигеля побледнело.

– Я лучше здесь подожду.

Элизабет понимающе улыбнулась. В представлении Мигеля роды были сугубо женским делом. Мужчине оставалось только волноваться и ждать.

– Это сеньора Гарсиа, – представил он дородную женщину, сидящую в кресле неподалеку. Волосы ее были белыми как снег, а кожа напоминала высушенный пергамент. На ней было домашнее платье в цветочек, видавшие виды кожаные туфли и собранные баранками вокруг лодыжек гольфы.

– Con mucho gusto, Señora, – ответила Элизабет.

– Я тоже рада знакомству. Мария много о вас рассказывала.

– Как она? – поинтересовалась Элизабет.