Когда я снова проснулся, то был весь мокрый от пота. Отец сидел в кресле и внимательно смотрел на меня. В комнату вошла мама. Она посмотрела на отца, а потом на меня.
— Я не хотел вас пугать, — сказал я шепотом.
Мама улыбнулась, и я подумал, что в молодости она была довольно привлекательной девушкой. Мама помогла мне сесть.
— Дорогой, ты вспотел. Почему бы тебе не принять душ?
— Мне снились кошмары.
Я положил голову ей на плечо. Я хотел, чтобы вот так втроем все вместе мы сидели вечно.
Отец помог мне принять душ. Как только теплая вода коснулась моего тела, я вспомнил о своих снах… Данте, мой отец. Интересно, как выглядел мой отец в молодости. Мама говорила, что он был красив. Такой же красивый, как и Данте? И я тут же сам удивился своим мыслям. Когда я вернулся в постель, мама уже успела поменять постельное белье.
— Жар прошел, — сказала она, и протянула мне стакан воды. Я не хотел пить, но выпил весь стакан. Я даже не знал, что меня так сильно мучает жажда. Я попросил маму принести ещё воды.
Отец все еще сидел в кресле.
— Ты искал меня, — сказал он.
Я взглянул на него.
— Во сне. Ты искал меня.
— Я всегда ищу тебя, — прошептал я.
ДВА
На следующее утро я проснулся, и подумал, что умер. Я понимал, что этого не может быть, но все еще продолжал думать об этом. Может быть, какая-то часть тебя умирает, когда ты болеешь? Я не знаю.
Мамино лечение состояло в том, чтобы влить в меня галлон воды. В конце концов, я взбунтовался и отказался пить.
— Мой мочевой пузырь скоро лопнет.
— Это необходимо. Нужно промыть твой организм.
Но вода это не единственное, что меня раздражало. Я ненавидел её куриный суп. Первая тарелка была восхитительна. Я еще никогда не был так голоден. Это был в основном бульон. Но суп появился и на второй день. И это тоже было нормально, потому что это был уже полноценный суп с курицей, овощами и теплым хлебом. Потом суп был на обед и на ужин.
Мне надоели вода и куриный суп. Мне надоело болеть. После четырех дней в постели, я решил, что выздоровел.
— Я уже поправился, — сообщил я маме.
— Еще нет, — ответила она.
— Я в заложниках, — первое, что я сказал отцу, когда он вернулся с работы.
Он ухмыльнулся.
— Я в порядке, пап. Правда.
— Ты еще бледный.
— Мне нужно на свежий воздух.
— Потерпи ещё денек, — сказал он, — а потом можешь идти и творить свои безобразия дальше.
— Хорошо, но только больше никакого куриного супа.
— Это ты с мамой договаривайся.
Выходя из моей комнаты, он немного замешкался. Стоя спиной ко мне он спросил:
— Тебе больше не снились кошмары?
— Мне постоянно снятся кошмары, — ответил я.
— Даже когда ты здоров?
— Ага.
Он обернулся, и посмотрел на меня.
— И ты всегда ищешь кого-то?
— В основном да.
— И ты всегда пытаешься найти меня?
— Мне кажется, что в первую очередь я хочу найти себя, пап.
Было странно обсуждать с ним что-то подобное. Но я тоже был напуган этими кошмарами. Я хотел продолжить разговор, но не знал, как выразить словами то, что было внутри меня. Я посмотрел на отца и пожал плечами.
— Извини, — сказал он. — Извини, что я так далеко.
— Ничего.
— Нет, — сказал он, — это не нормально.
Казалось, он хотел сказать ещё что-то, но передумал. Он развернулся и вышел из комнаты.
Я опустил взгляд. Вдруг я услышал голос отца:
— У меня тоже бывают кошмары, Ари.
Я хотел узнать у него, были ли эти кошмары связаны с войной или с моим братом. Я хотел спросить, просыпается ли он таким же напуганным, как и я. Но все что я сделал, это просто улыбнулся ему. Он наконец-то, рассказал что-то о себе. Я был счастлив.
ТРИ
Мне разрешили смотреть телевизор. Но я кое-что понял о себе. На самом деле, я не люблю телевидение. Ни капельки. Я выключил телевизор и стал наблюдать за мамой, которая сидела за кухонным столом и готовилась к занятиям.
— Мам.
Она посмотрела на меня, и я попытался представить её, стоящую перед классом. Интересно, что парни о ней думают. Как они её видят? Нравится ли она им?
— О чем ты думаешь? — спросила она.
— Тебе нравится преподавать?
— Конечно, — сказала она.
— Даже если твоим ученикам все равно?
— Я открою тебе секрет. Я не несу ответственность за то, хотят мои ученики учиться или нет. Желание должно исходить от них, не от меня. Это всего лишь моя работа.
— Даже если им все равно?
— Даже если им все равно.
— А если твои ученики так же, как и я считают, что жизнь скучна?
— Таково мнение всех пятнадцатилетних.
— Это просто период, — сказал я.
— Да, это просто период такой, — ответила она и рассмеялась.
— Ты любишь пятнадцатилетних?
— Ты спрашиваешь, люблю ли я тебя или своих студентов?
— И про себя, и про них.
— Я тебя обожаю, Ари, ты же знаешь.
— Да, но ты также обожаешь и своих учеников.
— Ты ревнуешь?
— Можно мне пойти на улицу?
Я не мог также умело, как она избегать неприятных мне вопросов.
— Ты можешь выйти только завтра.
— Ты тиран, фашист.
— Таков мир, Ари.
— Благодаря тебе я знаю разные режимы правления. Муссолини был тираном. Франко был тираном. И папа говорит, что Рейган тоже тиран.
— Не воспринимай шутки отца так буквально, Ари. Он всего лишь хотел сказать, что президент Рейган, по его мнению, слишком деспотичен.
— Я знаю, что он имел в виду. Так же, как и ты понимаешь, что я имею в виду.
— Я тебя поняла, Ари. Но ты все равно не выйдешь из дома.
— Я просто хочу выбраться отсюда. Я схожу сума.
Она встала, подошла ко мне и сказала:
— Мне жаль, что ты считаешь, что я слишком строга с тобой. Но у меня на это есть причины. Когда ты подрастешь…
— Ты всегда так говоришь. Мне пятнадцать. Сколько мне должно исполниться, мам, прежде чем ты поймешь, что я уже не маленький мальчик?
Она взяла мою руку и поцеловала.
— Для меня ты всегда ребенок, — прошептала она. По её щекам катились слезы. Я не мог понять, что происходит. Сначала Данте, потом я, теперь мама. Может быть слезами можно заразиться так же, как и простудой?
— Все хорошо, мам, — прошептал я и улыбнулся ей. Я надеялся, что она объяснит причину своих слез. — Ты в порядке?
— Да, — сказала она, — все хорошо.
— Я так не думаю.
— Я стараюсь не сильно волноваться за тебя.
— Почему ты волнуешься? Это был просто грипп.
— Я говорю не об этом.
— А о чем?
— О том, чем ты занимаешься вне дома.
— Всякой ерундой.
— У тебя даже нет друзей.
Она вдруг осеклась и закрыла рот рукой.
Мне хотелось возненавидеть её за такие обвинения.
— А мне никто и не нужен. И как у меня могут появиться друзья, если ты даже не выпускаешь меня из дома? И кстати, у меня есть друзья, мам. Школьные друзья и Данте. Он мой друг.
— Ах да, Данте, — сказала она.
— Да, — сказал я — Данте.
— Я рада за Данте.
— Я в порядке, мам. Я не тот тип парней… — я не знал, что сказать. — Я просто другой, — сказал я. Я даже сам не понял, что я имел в виду.
— Знаешь, что я думаю?
Я не хотел знать, что она думает. Но мне придется выслушать её.
— Конечно, — сказал я.
Она проигнорировала мой сарказм.
— Я думаю, что ты не догадываешься, насколько сильно мы тебя любим.
— Я знаю.
Она хотела что-то сказать, но передумала.
— Ари, я просто хочу, чтобы ты был счастлив.
Мне хотелось объяснить ей, что мне трудно быть счастливым. Но я думаю, что она это и сама прекрасно понимала.
— Но я сейчас в таком возрасте, когда я должен быть недоволен жизнью.
Это её рассмешило.
У нас снова все было хорошо.
— А ты не против, если ко мне заглянет Данте?
ЧЕТЫРЕ
Данте взял трубку уже после второго гудка.
— Ты пропустил занятие в бассейне, — сказал он раздраженно.
— Я болел, подхватил грипп. Почти все время я спал, просыпаясь в холодном поту от кошмаров, и ел куриный суп.
— Температура была?
— Ага.
— Кости ломило?
— Ага.
— А ночная потливость?
— Была.
— Это плохо, — сказал он. — А про что были твои кошмары?
— Я не хочу об этом говорить.
Казалось, что ответ его удовлетворил. Но уже через пятнадцать минут он стоял у входной двери моего дома. Я услышал звонок в дверь, а потом голос Данте, который о чем-то говорил с моей мамой. Он любит поговорить.
Я услышал, как он прошел в зал, и вот он уже стоял в дверях моей комнаты. На нем была старая поношенная футболка и старые дырявые джинсы.
— Привет, — сказал он. У него в руках была книга стихов, блокнот для рисования и несколько угольных карандашей.
— Ты забыл надеть обувь, — сказал я ему.
— Я пожертвовал её одному бедняку.
— Полагаю, что джинсы будут следующими.
— Ага, — ответил он, и мы оба рассмеялись.
Он посмотрел на меня.
— Ты всё еще бледный.
— И все равно больше похож на мексиканца, чем ты.
— Любой больше похож на мексиканца, чем я. Ты скажи это тем, кто дал мне свои гены.
Его голос изменился. Было заметно, что его сильно беспокоили все эти разговоры про мексиканцев.
"Аристотель и Данте открывают тайны вселенной" отзывы
Отзывы читателей о книге "Аристотель и Данте открывают тайны вселенной". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Аристотель и Данте открывают тайны вселенной" друзьям в соцсетях.