Сергей, с улыбкой повернувшийся к парню, замер и быстро глянул на Ольгу. Она кивнула: я слышу – и вся подалась вперёд.

– Я его верну, Юр. Не волнуйся.

– Тогда ладно. А то просто жалко. Очень уж вдохновенно Павел Артемьевич над ним трудился.


В свой кабинет Ясенев вызвал начальника охраны.

– Да-да, есть у нас и такой, – с важным видом надул он щёки, глядя в насмешливые глаза Лёльки.

Ольга покивала понимающе: мол, конечно-конечно, такие большие во всех смыслах люди, куда уж вам без охраны.

Вошёл молодой симпатичный мужик, высокий и немножко нескладный, похожий на грустного жирафа. Ольга даже удивилась. Ясенев представил их с мужиком друг другу. Тот тепло улыбнулся и кивнул.

– Что, Серёж? Проблемы какие-то?

– Лёх, да. Мне твоя помощь нужна, – Ясенев хлопнул тяжёлой ладонью по соседнему креслу, – садись. Думу будем думать и разговоры разговаривать.

– Во как!

– Да вот так. Короче, Лёх, дело серьёзное. Вчера, вернее, сегодня…

Тут дверь раскрылась, и на пороге показался сияющий Рябинин. На пару минут все опять пришли в движение: обнимались, целовались, хлопали друг друга по плечам и нежно толкали кулаками… Наконец все расселись, и Сергей снова начал:

– У нас небольшие проблемы.

– У кого? – сразу посерьёзнел Павел.

– Пока не знаю. То ли у меня лично, то ли у нас с Лёлькой, то ли вообще у всех здесь присутствующих. Сегодня ночью, а точнее, в половине четвёртого утра, нас с Лёлькой пытался задавить какой-то мотоциклист.

– Дважды, – уточнила Ольга.

– В чистом поле, – добавил Ясень.

Павел недоверчиво посмотрел на них:

– Это у вас такое семейное развлечение? Придумывать страшилки?

– Куда уж круче: драпать вне себя от ужаса по грязи и понимать, что убежать не успеваешь.

– А где вас носило в полчетвёртого утра? – убедившись, что друг не шутит, и сразу разозлившись на него, рявкнул Рябинин.

– Я тебе потом расскажу подробности, а пока только отвечу на вопрос. Мы гуляли в Больших Дворах по задней дороге.

– Это которая ближе к карьерам? – сразу понял Павел, в студенческие времена неоднократно гостивший у родни Ясеня.

– Она самая. И вот на этой не самой популярной у местного населения дороге, ещё раз повторюсь, в половине четвёртого утра, промозглого, прошу заметить, осеннего утра на нас сзади вылетел мотоцикл. Мы еле увернулись…

Ольга вытянулась в струнку и зябко поёжилась, вспомнив, что это Сергей спас её, второй раз за один и тот же вечер.

– А потом он отъехал немножко, развернулся и снова попёр на нас. Так что думать, что это подвыпивший местный байкер нас чуть не задавил, как-то не получается.

– Как же вы спаслись? – Павел потрясённо покачал головой и похлопал друга по плечу, будто желая убедиться, что тот действительно цел и невредим. – Я знаю, конечно, что ты у нас герой, но ведь не Бэтмен же, летать не умеешь.

А начальник охраны лишь длинно присвистнул.

– Лунь, – Ольга мягко взяла за руку открывшего было рот Ясенева, – он и вправду герой. Он меня спас, понимаешь? Нам некуда было деться, когда этот снова поехал. И тогда Серёжка меня оттолкнул, а сам на него пошёл, – у неё перехватило горло от воспоминания о том ужасе, и она помолчала немного. Никто её не торопил, все сидели молча. Справившись с эмоциями, Ольга продолжила, глядя сухими глазами поверх голов Рябинина и Алексея:

– Серёжка шёл на него один, совершенно беззащитный. А тот… гад… летел. Я думала – всё. Я правда так думала и даже кричать не могла от ужаса. Это так… – она поискала слово, – невообразимо, когда ты видишь, что… убивают человека. И не просто человека, а… единственного… – она снова замолчала, дрожа, выдохнула и обеими руками вцепилась в Сергея.

– Лёль, не надо, – нежно, но категорично попросил Ясенев.

Ольга глянула на него, покачала головой и продолжила:

– Серёж, прости, но я скажу. Я с ума сойду, если никому это не расскажу. С этим жить невозможно, понимаешь? – она села ещё прямее, хотя куда уж прямее, и закончила:

– Лунь, и вот тогда он опять меня спас. Представляешь, он просто шёл на эту ревущую махину. А тот, который был на байке, он испугался, не смог… И вильнул в сторону… И всё. Мы остались живы.

– Ребят, я из-за вас поседею сейчас. Что за байк? Откуда он в вашем посёлке взялся? Да ещё в полчетвёртого утра?

– Из всех твоих вопросов могу пока ответить только на один. Это был мой байк, мой новенький «БМВ».

Павел, по своей неизменной привычке во время разговора черкавший что-то в блокноте, очень медленно отложил ручку и, чётко артикулируя, словно опасаясь, что иначе его не поймут, проговорил страшным голосом:

– «Лунная ночь»? – они всегда давали машинам и мотоциклам, на которых делали аэрографию, имена собственные. Последний байк Ясенева назвали именно так.

– Он самый.

– Это невозможно, Серёнь. Я вчера до девяти вечера над ним колдовал, а потом всё запер и ушёл.

– Это абсолютно точно был он. Я уверен. Это во-первых. Ну, а во-вторых, ты последним уходил?

– Да нет, конечно. У нас же вчера было занятие по азам промышленного альпинизма. Вася вёл. Толпа народу была. Даже вон Алексей Игоревич пришёл, – он подбородком показал на начальника охраны, тот кивнул: пришёл, мол. – Всем интересно. Я тоже забежал послушать. Да так и остался. И после полночи рыдал от восторга. Василий – находка. Его с лекциями можно по стране возить, все фанатами промышленного альпинизма станут… А потом у нас тут вчера… – он замолчал и с досадой поморщился. – Не хотел тебе говорить, но у нас тут вчера небольшой пожар был.

– Что-о?! Час от часу не легче.

– Ну да, около склада вспыхнуло, мы всей толпой и тушили. Успели. Даже пожарных не пришлось вызывать.

– Спорим, заливали все, включая дежурных охранников? – Ясень сердито уставился на Алексея. Тот виновато развёл руками:

– Ты прав. Все примчались.

– Вот в этот момент кто-то байк и увёл. Паш, ты ключи от него где положил?

Ключи от машин и мотоциклов, над которыми шла работа, – «клиентов», как их любили называть мастера, – они хранили в специальном ящике с ячейками, который стоял прямо в «конторе» мастерских. Так всегда толкался народ, но никогда и ничего не пропадало. Поэтому ящик даже не запирали. Так было удобнее. Нужно тебе перекатить какого-нибудь «клиента» – бери ключи. Ячейки были пронумерованы. В каком боксе стоял «клиент», в такой ячейке лежали ключи. Очень удобно. Мастеров в смене не меньше семи человек, «клиентов» и того больше. Постоянно все ходят туда-сюда по своим делам. Так что, даже если бы кто и видел, как другой берёт ключи из ящика, ничего бы не заподозрил.

– Кстати, а что за пожар-то был? С чего бы вдруг?

– Да непонятно. – Пожал плечами Павел. – Не с чего там полыхать. Мы коллективно пришли к выводу, что кто-то сигарету кинул в урну, а из урны торчало что-нибудь бумажное, газета, например. Ну, загорелось, подул ветер, а там рядом деревянные перила лестницы… Искра попала, вот и занялось… Слушай, сейчас сам рассказываю и понимаю, что вывод наш – бред сумасшедшего.

– Ну, в жизни всё бывает, – философски протянул Алексей.

– Но не до такой же степени. Соглашусь с Павлом – за уши притянули. Ясно одно: ноги растут отсюда. Лёль, ты была права, где-то я кому-то дорогу перешёл. Только вот где и кому… – он энергично потёр лицо и вопросительно уставился на Рябинина. У того вдруг шевельнулось что-то похожее на догадку, но тут начальник охраны тяжко вздохнул, и мысль улетучилась.

– Что вздыхаешь? – сердито поинтересовался Павел.

– Да думаю, что из-за лекции этой и камеры наблюдения ещё не включили. Их же обычно включаем, когда почти все ушли.

Действительно, у них всегда толклось столько народу, а отношения были такими хорошими, что они уже давно привыкли жить, как при коммунизме, и днём охрана занималась только тем, что бдила у ворот и отвечала на вопросы посетителей. Вечером включали камеры, сигнализацию и мирно смотрели телевизор, пару раз за ночь обходя территорию. И никогда ничего из ряда вон выходящего не случалось. И тут на тебе.

– Жил, жил себе. А тут бац! – и вторая смена, – переиначил слова из любимого фильма Ясенев. – Кому ж я помешал-то?

Он встал и подошёл к окну. Через двор, прихрамывая, шёл в мастерские Влад Серафимов.

– И сидим тут теперь, как дураки, головы ломаем. Вон Сима, умница, работает, а мы дурью маемся. Все были на пожаре, камеры не работали, никто ничего не…

Тут он осёкся и помолчал немного.

– Что, Серёж? – сразу вскинулась Ольга.

– Есть надежда, что один человек кое-что видел. Я только сейчас вспомнил… Лёх, найди-ка мне, пожалуйста, нашего инструктора Васю.

Алексей Игоревич молча кивнул и потянулся к телефону:

– Антон?.. Василий Воропаев приходил уже?.. А куда пошёл?.. В актовом зале готовится к занятиям?.. Отлично, пришли-ка его к Ясеневу, скажи срочно…

Вася явился к ним, смеясь синими глазищами, и остановился в дверях, привычно взлохматив рукой шевелюру.

– Меня искали, и вот он я, – почти пропел инструктор от порога и замер, вопросительно глядя на них.

– Вась, а как можно с твоей Анжеликой поговорить? – спросил Ясенев, и все присутствующие с интересом уставились на него.

– Да она дома сейчас, – ничуть не удивившись, точно его Анжелика вечно была нужна абсолютно всем, улыбаясь, пожал плечами Василий, – давайте позвоним.

Он взял протянутую ему Алексеем трубку и потыкал в кнопки.

– Алё, Ликуня, это я… Да, я тоже… очень-очень…

Трубка отвечала ему переливчатыми трелями с такой экспрессией, что все, неловко улыбаясь, стали делать вид, что абсолютно ничего не слышат и не видят порозовевшего счастливого лица влюблённого инструктора. А он продолжал:

– Ликунечка, с тобой хочет поговорить Сергей Николаевич. Я сейчас ему трубочку дам.

– Анжелика, – проникновенным баритоном завёл Ясенев, и неревнивой Ольге стало смешно. Она грозно посмотрела на Сергея, тот – невинно – на неё и запел дальше: