Маркиз и сам это понимал и не сомневался, что Сабра не сказала бы, что ее отец мертв, если бы существовал хоть малейший шанс, что он жив.

Но это ужасное несчастье просто не укладывалось у него в голове.

И только когда он пополз вслед за девушкой к дыре, он вспомнил, что змеи в Тунисе очень опасны и укус некоторых из них влечет за собой мгновенную смерть.

Выбравшись из палатки, маркиз увидел при свете звезд, что бедуины разбили свою стоянку на краю апельсиновой рощи.

Сабра была права, говоря, что они должны двигаться очень осторожно: низкий и редкий подлесок не давал никакой защиты.

Единственный способ остаться незамеченными — это ползти, как индейцы, на животе.

Опустившись на землю, маркиз заметил, что всего в нескольких футах от его палатки стоит та, в которой был привязан Киркпатрик.

Маркиз разглядел длинную щель, которую проделал Ахмед, чтобы попасть внутрь.

Содрогнувшись, он подумал, что своего пленника убили не бедуины, а то, что они сочтут прямым орудием Аллаха, — змея.

Но где есть одна змея, может встретиться и другая, похолодев от ужаса, понял маркиз, когда вслед за девушкой; медленно и как можно тише пополз прочь от лагеря.

Частые на этой равнине колючие растения, от которых достается даже лошадям, жестоко царапали ему руки.

Некоторые шипы проходили сквозь ткань брюк, но маркиз упорно следовал за Саброй.

Впереди полз Ахмед, рискуя первым столкнуться со змеей, прежде чем она нападет на других.

Когда один особенно колючий куст до крови расцарапал маркизу пальцы, он с облегчением понял, что они наконец выбранись из поля зрения бедуинов.

Прямо перед ними, надежно привязанные к оливковым деревьям, стояли три лошади.

Со вздохом облегчения Сабра вскочила на ноги и, молча помахав маркизу, легко побежала к лошадям.

Ахмед был уже там и помог девушке сесть в седло.

Маркиз подбежал к ним, но, пока отвязывал свою лошадь, ту самую, на которой проехал весь путь от Туниса, Ахмед уже вскочил в седло и поскакал за Саброй.

По темпу, который взяла девушка, маркиз понял: Сабра, как и он, боится, что бедуины обнаружат побег и станут преследовать их.

Низко над горизонтом висел серп луны.

Взглянув на него, маркиз вспомнил пророчество предсказателя. Опасность грозит им на заходе луны.

— Терпеть не могу все эти приметы и знамения! — раздраженно пробормотал он. — Чем скорее я уберусь из этой страны, тем лучше!

Однако бессмысленно было говорить это, и в любом случае сейчас все зависело от Сабры, которая мчалась впереди него.

Спустя короткое время маркиз подумал, что девушка благоразумно делает крюк, чтобы достичь Эль-Дьема.

Когда наконец лагерь бедуинов остался в двух милях позади, а никаких признаков погони не было, Сабра придержала лошадь и, как только маркиз поравнялся с ней, сказала:

— У меня есть план. Если вы согласны, то Ахмед вернется в лагерь, но ничего не скажет о том, что случилось этой ночью.

Она помолчала минуту, потом продолжила:

— Если бы папа был с нами, Ахмед, конечно, пошел бы пешком, но теперь, с вашего разрешения, он вернется на папиной лошади.

Сабра настороженно посмотрела на маркиза, словно ожидая возражений, но он только спросил:

— А куда поедем мы?

— Я слышала, как вы велели капитану направляться в Махдию, и я думаю, что, чем скорее мы попадем туда, тем в большей безопасности вы будете.

Переведя дух, она пояснила:

— Вряд ли бедуины последуют за нами, но рисковать нельзя.

Маркиз улыбнулся:

— Я в ваших руках.

Сабра вытащила из кармана юбки мешочек и протянула ему.

— Я прихватила деньги, которые вы спрятали у себя в палатке в Эль-Дьеме. Я уже вознаградила щедро от вашего имени главного погонщика, но думаю, вы захотите сами поблагодарить Ахмеда.

Девушка перевела дыхание.

— Он знал, где остановились бедуины, и без него я бы не сумела разрезать ваши путы.

Маркиз взял у нее деньги, удивляясь, как Сабра смогла найти их.

Во время путешествий он всегда закапывал деньги в землю, чтобы их не обнаружили мелкие воришки.

Маркиз открыл мешочек и вытащил деньги: так много, что, когда Ахмед получил их, он мог лишь с трудом выговорить «спасибо».

Сабра протянула парню руку:

— Благодарю тебя от всего сердца?

Ты был более чем любезен, и спасибо Аллаху, что ты оказался здесь, чтобы помочь нам.

Голос Ахмеда дрожал от волнения, когда он произнес:

— Мархаба.

Сабра с улыбкой повернула лошадь и уверенно поскакала дальше, словно знала дорогу к морю.

Это была долгая и изнурительная езда.

Маркиз и Сабра выбились из сип, лошади уже были все в пене.

Они остановились в какой-то грязной деревушке, чтобы напоить лошадей, но для себя им ничего купить не удалось.

Путники поехали дальше, срывая небольшие апельсины, которые лучше утоляют жажду, чем вода, редкая в этой стране да к тому же грязная.

Когда рассвело и первые лучи солнца позолотили волосы Сабры, маркиз невольно залюбовался их красотой.

Но при дневном свете он увиден, что девушка очень бледна: ее потрясла смерть отца и то, что она осталась теперь одна.

Но Сабра по-прежнему подгоняла лошадь, спеша как можно скорее добраться до гавани, и маркиз почувствовал, что сейчас не время говорить о Киркпатрике.

Поэтому он сосредоточил все мысли на том, как им лучше выбраться из этой переделки.

Маркиз молился, чтобы капитан выполнил его указания, ибо если он сделал это, то должен быть уже в Махдии.

Каким неимоверным облегчением, думал маркиз, будет снова ступить на борт «Русалки».

Задолго до того, как показалось море, над залитой солнцем землей подул свежий бриз, и воздух стал соленым.

И вот они увидели вдали сверкающую ослепительную синеву Средиземного моря и силуэты кораблей на фоне яркого голубого неба.

Дорога стала оживленной. Теперь вокруг были люди, верблюды, мулы и овцы.

Закутанные в бурнусы, покрывало и чадру женщины шли босиком за своими мужьями, которые с удобством ехали верхом.

Среди прохожих шмыгали мальчишки, протягивая руки за подаянием.

Вскоре, будто возникнув из самого моря, появилась гавань, построенная на мысе, и, как много столетий назад, из маленького порта выходили лодки, чтобы вернуться с уловом.

Когда они въехали на мыс, маркиз вспомнил, что когда-то Махдия служила логовом для гнусного пирата по имени Драгат.

Этот корсар сделал Махдию своей базой для набегов на Мальту и в одном из таких набегов похитил почти все население острова Гоцо и продал на невольничьих рынках.

При одной мысли о похищениях маркиза пробрала дрожь, и он спросил себя, сможет ли он когда-нибудь отблагодарить Сабру за свое спасение?

И наконец с невыразимой радостью он увидел на лучшем месте в рыбном порту стройный корпус «Русалки».

Сабра увидела яхту одновременно с маркизом и воскликнула:

— Мы… добрались! Добрались, милорд! Теперь… вы… в безопасности! — Это были ее первые слова за весь день.

Маркиз хотел ответить: «И вы тоже!», но девушка погнала свою усталую лошадь по петляющей дороге вниз, к причалу.

Когда они спешились перед яхтой, два матроса, узнав маркиза, бросились к ним и взяли лошадей под уздцы.


Маркизу потребовалось время, чтобы дать указания насчет лошадей.

Он договорился, чтобы о животных позаботились, пока их не заберет владелец каравана, а Сабра между тем удалилась на яхту.

Маркиз подумал, что девушка хочет смыть дорожную пыль, и ему захотелось сделать то же самое.

Взойдя на борт, он обнаружил, что для него уже готова ванна и чистая одежда, которая оставалась в его каюте.

Маркиз не удивился, когда пришел в салон и нашел там не только ждущий его обед, насчет которого он распорядился, но и Сабру.

Девушка была в том же самом платье, только вымыла волосы.

Они сияли будто нимб вокруг ее головы, обрамляя изящное личико и огромные глаза.

— Уверен, вы очень голодны, — заметил маркиз, — как и я.

— Сейчас… трудно думать о чем-нибудь, кроме того, что вы… в безопасности.

Радость в ее голосе ясно сказала маркизу, как девушка беспокоилась и как много это значит для нее.

Он подумал, что, пока они не поели и не отдохнули, не стоит говорить о смерти ее отца и обсуждать будущее.

Поэтому он предложил ей бокал шампанского, а второй бокал выпил сам.

Когда подали еду, они сели за стол, и маркиз с содроганием подумал о мерзких арабских кушаньях, которые ему пришлось бы есть в плену.

Поскольку Сабра была так же голодна, как и он, они поели в молчании.

Стюарды подали кофе. Маркиз взял бокал бренди, откинулся удобно в своем кресле и сказал:

— Я спрашиваю себя, Сабра, как я смогу выразить вам свою благодарность за ваш ум и вашу отвагу. Вы спасли меня от страшно неудобной тюрьмы, если не от худшей участи.

Не получив ответа, он продолжил:

— Поверьте, я очень сожалею о вашем отце!

После недолгого молчания Сабра сказала:

— Я думала, когда мы ехали сюда, что, возможно, так… лучше… для него.

— Умереть? — усомнился маркиз.

— Ему становилось все труднее и труднее жить, — объяснила девушка. — Когда вы сжалились над нами, у папы оставалось всего несколько франков.

Маркиз молча смотрел на нее с минуту, а потом заметил:

— Однако вы пытались отговорить его обращаться ко мне и не одобряли его предложения отправиться со мной на поиски сокровищ.

Сабра не ответила, и он спросил:

— Что вы имели против меня?

Девушка снова не ответила, и маркиз подумал, что сейчас, пожалуй, не стоит беспокоить ее вопросами.

Поэтому он наклонился через стол и, положив руку ладонью вверх, сказал:

— Послушайте меня, Сабра. Я понимаю, вы теперь одна в целом мире, но я обещаю, что помогу вам. Отныне вы будете под моей защитой.

Его голос был очень тихим и глубоким, и, словно не в силах оставить без внимания его протянутую ладонь, Сабра медленно вложила в нее свои пальцы.