Дверь самолета открылась, и в люке появилась симпатичная подтянутая женщина. Ей было сильно за пятьдесят, но выглядела она великолепно. Коротко остриженные седеющие волосы причудливо контрастировали с алым обтягивающим комбинезоном. Она спустила лесенку, и Гуннар по одному передал ей чемоданы Квинби.

– Проблемы были? – осведомилась Марта.

– Пустяки. Познакомьтесь, – сказал он и представил женщин друг другу:

– Марта Дэнброу – Квинби Свенсен.

– Очень приятно, – пробормотала Квинби. – Боюсь, я не такой отчаянный человек, чтобы называть двух автоматчиков на крыше «пустяками».

– Гуннару не привыкать к стычкам, – спокойно сообщила Марта. – Он в таких делах собаку съел. – Ее рукопожатие было твердым и дружеским. Дружеской была и ее улыбка. – Устраивайтесь поудобнее. – Мотнув головой в сторону зашторенной ниши в хвостовой части самолета, она пояснила:

– Эндрю сейчас спит, но его нужно разбудить через… – она кинула быстрый взгляд на Гуннара, – через сорок минут, правильно?

– Через пятьдесят пять минут он проснется сам, – сказал тот. – Я рассчитал время с запасом – на случай всяких непредвиденных обстоятельств.

То, с какой точностью молодой человек определил время пробуждения мальчика, могло означать только одно, и в бирюзовых глазах Квинби блеснул недобрый огонек.

– Вы дали ребенку снотворное, чтобы он спал во время всего перелета?

– Я ничего такого не говорил…

– А как иначе, черт побери, вы можете определить, когда он проснется! – Она сжала кулаки. – Значит, так: теперь за Эндрю отвечаю я, и я не разрешаю давать ребенку таблетки. Только в самых крайних случаях. Я не позволю, чтобы…

– Подождите. – Гуннар поднял ладонь, заставляя ее умолкнуть. – Успокойтесь. Я не давал ему никаких таблеток. Честное слово, Квинби.

– А что же тогда?

– Гипноз, – ответил ее собеседник. – С самого раннего возраста Эндрю прекрасно поддается гипнотическому внушению. В нем намеренно вырабатывали эту восприимчивость. Элизабет и Джон полностью разделяют ваше неприятие таблеток и всегда считали, что в случае какого-либо недомогания для мальчика будет гораздо безопаснее подвергаться гипнозу, нежели воздействию каких-то пилюль.

– Эндрю обожает Гуннара, – подтвердила Марта. – Он чрезвычайно чувствительный ребенок, и когда, подлетев к аэродрому, мы разобрались в том, что творится внизу, то решили прибегнуть к гипнозу. Если бы Эндрю увидел, какой опасности подвергается Гуннар, он бы, вероятно, получил сильнейший стресс.

– Понятно, – сказала Квинби, но лицо ее по-прежнему хранило озабоченное выражение. – Хотя, должна признаться, я не слишком хорошо разбираюсь в гипнозе.

– Это совершенно безопасно, – мягким тоном пояснил Гуннар. – Я люблю Эндрю и никогда не сделал бы ничего, что могло бы ему повредить. Вы верите мне, Квинби?

Ей не оставалось ничего другого. Взгляд его глаз был открытым и искренним.

– Я верю вам.

– Вот и хорошо. А теперь сядьте и пристегнитесь, а я попробую уговорить Марту, чтобы она дала мне порулить. – Он льстиво улыбнулся женщине-пилоту. – Ты ведь обещала пустить меня за штурвал, если я буду хорошо себя вести.

– Что-то не припомню, чтобы ты хоть когда-нибудь вел себя хорошо, – откликнулась Марта, направляясь в носовую часть самолета. – Или хорошим поведением называется то, что ты рискуешь своей головой? Как по-твоему, что скажет комитет, когда узнает о том, что ты здесь сегодня вытворял?

– А что тут особенного? Устроил хорошую взбучку плохим парням, – невинным тоном заявил Гуннар.

Марта оглянулась и смерила его холодным взглядом.

– Не придуривайся, Гуннар. Ты слишком ценен для всех нас и не имеешь права рисковать…

Конец фразы Квинби не расслышала, поскольку разговаривающие вошли в кабину пилотов, и дверь за ними захлопнулась. Несколько мгновений она смотрела прямо перед собой. Ей казалось, что какая-то неведомая сила втянула ее в самый центр бушующего урагана. Господи, в какую историю она вляпалась?

Гуннар Нильсен был самым необычным мужчиной, с которым ей доводилось встречаться. Он обладал буквально завораживающим обаянием. Разве иначе оказалась бы она в этом самолете, даже подозревая, что ее втягивают в деятельность какой-то преступной группы? Однако, если Гуннар и гангстер, он далек от ставшего привычным стереотипа бандита, а Марта Дэнброу выглядит не менее благообразно, чем Ингрид – родная бабушка Квинби.

Самолет начал разбег по взлетной полосе. Квинби поспешила к красному бархатному креслу, на которое ей указала Марта, села и пристегнулась ремнями безопасности. Затем она откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза и постаралась расслабиться. Она же возвращается в Соединенные Штаты, в конце концов. Когда настанет время, она сама примет решение, основываясь на доводах здравого смысла.

Гуннар Нильсен вряд ли будет растрачивать свое обаяние, чтобы убедить ее взяться за эту работу. Мужчины, обладающие привлекательной внешностью, привыкли, что вокруг них постоянно вьются женщины, готовые ловить каждую их улыбку, и поэтому редко одаряют вниманием таких, как Квинби Свенсен.

Да, когда придет время, она сама примет решение. Но Гуннар Нильсен тут будет ни при чем.

– Кофе?

Открыв глаза, Квинби увидела стоящую рядом Марту Дэнброу. В руке она держала чашку, от которой поднимался ароматный пар.

– Да, спасибо.

Квинби взяла чашку и с наслаждением стала пить горячую черную жидкость. Она имела необычный привкус имбиря и корицы. Квинби подняла удивленный взгляд на Марту.

– Очень вкусно, но я никогда не пробовала ничего подобного.

– Гуннар любит такой кофе. Привык к нему в Седихане, Лично я предпочитаю обычный кофе, но, – Марта презрительно скривилась, – большинство обслуживающего персонала в Марасефе – женщины, и все они сходят с ума, стараясь предугадать любое желание Гуннара. – Марта улыбнулась. – Хотя, что в этом удивительного? Пора бы мне к этому привыкнуть.

– Значит, вы с ним уже давно работаете?

– Я являюсь его пилотом уже четыре года. Гуннар и сам прекрасно летает, но в «Кланаде» решили, что он слишком любит рисковать, и прикрепили к нему меня. Они считают, что мои седины и почтенный возраст окажут на него умиротворяющее воздействие. – Она тряхнула волосами. – Какая чепуха! Первое, что сделал Гуннар, так это купил мне несколько вот таких ярко-красных комбинезонов для прыжков с парашютом, а после этого заявил, что никто в здравом уме не может воспринимать такую сногсшибательную женщину, как я, в качестве бабушки. Потом Гуннар попытался сосватать меня за нескольких своих друзей чуть старше его самого. – Марта беспомощно развела руками. – В итоге раньше, чем я успела сообразить, что к чему, он окончательно добился своей цели.

– Какой именно? – с деланным безразличием спросила Квинби, вглядываясь в разводы кофейной гущи на дне чашки.

– Я оказалась во власти его обаяния, и теперь он вертит мной как хочет.

Квинби не могла поверить, что такая зрелая, уверенная в себе женщина может оказаться во власти кого-либо и чего-либо.

– Выходит, он неплохо умеет манипулировать людьми? – осведомилась Квинби.

– Гуннар-то? «Манипулировать» – слишком слабо сказано. Он просто меняет все вокруг себя таким образом, чтобы ему было удобно, но, надо признать, никогда не использует людей в своих целях. И каким-то непонятным образом после его вмешательства все меняется в лучшую сторону. – Лицо Марты смягчилось. – Гуннар еще тот фрукт!

Да, подумала Квинби, похоже, он умеет очаровать любого.

– Вы разрешили ему поднять самолет в воздух? – спросила она.

Марта кивнула и выпрямилась в полный рост.

– Он с самого начала знал, что я не смогу ему отказать. Гуннар, как никто другой, умеет читать чужие мысли, будто проникает внутрь собеседника. У него прямо какой-то дар в этом смысле.

Проникает внутрь… Это звучало забавно.

Марта повернулась и напоследок обронила:

– Думаю, мне лучше вернуться в кабину, пока Гуннар не решил отвезти нас на Багамские острова вместо Олбани. Он, знаете ли, вполне на такое способен.

– Не знаю. Мы с ним еще мало знакомы. Марта бросила на нее быстрый взгляд через плечо.

– И вы ему не доверяете? Квинби посмотрела ей в глаза.

– А я должна? Вы же сами только что сказали мне, что он – безрассудный и избалованный.

– Первое – правда, но я не говорила вам, что он избалован. Гуннар умеет получать все, что захочет, но не потому, что он требует этого. Это объясняется лишь тем, что он… – Она помолчала, подыскивая подходящее слово? –…любящий.

– Любящий? Марта кивнула.

– Я никогда не размышляла об этом. Но, наверное, это вполне естественно – отдавать все человеку, который любит тебя и считает особенной. Так вот, Гуннар считает особенными всех, с кем общается, и, я уверена, на свете существует очень немного людей, которых он не любит.

– Вы нарисовали очень необычный портрет.

– Сами увидите. – Марта положила ладонь на ручку дверцы, ведущей в кабину пилотов. – Тем более что он действительно необычный.

Да здесь все необычно, в растерянности размышляла Квинби. Какая-то загадочная корпорация, которая формирует команды, состоящие из бабушек и головорезов, чтобы остудить пыл последних, ребенок, страдающий от какого-то таинственного недуга, мужчина, перед которым все преклоняются потому, что он, видите ли, «любящий».

Если в ней еще осталась хотя бы капля рассудка, сразу же после того, как «Лэр-джет» приземлится в Олбани, Квинби следует первым же рейсом вылететь в Миннесоту. Сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз навещала своих родителей? Как-то они справляются на своей ферме? Даже подумать страшно! Она скопила достаточно денег, чтобы продержаться несколько месяцев, так что без этой работы можно и обойтись.

Дверь кабины открылась, и на пороге появился Гуннар Нильсен. Обернувшись, он сказал: