Сабина отрицательно покачала головой.

– Не всегда. Очень трудно делить мужчину, которого любишь, с другими. Именно по этой причине я не хочу твоего брака с Рашидом: это не по-христиански и не по-английски.

– Но я не англичанка...

– Это единственная кровь, что течет в твоих жилах, дочь моя, – повысила голос Сабина. Они говорили об этом не первый раз. – Несмотря на то, что ты выросла среди мусульман, ты до мозга костей англичанка и служишь единственному Богу – христианскому. Поэтому жизнь в гареме – не для тебя. Я не хочу, чтобы ты оставалась здесь.

– Ты не можешь знать, смогу я здесь жить или нет!

– Разве? А кто тот несмышленыш, не выносивший долгого сидения взаперти, кто ерзал от нетерпения, если приходилось часами сидеть около фонтана и есть сладости? Кто хотел танцевать и появляться без вуали перед посторонними? Кто постоянно бесился от того, что Рашид брал в постель невольницу?

«Кто, – Сабина не решилась сказать этого вслух, – потерял покой, желая узнать о мужчинах то, о чем все обитательницы гарема знали с раннего детства?» Короче, причин, чтобы отправить ее в Англию, было более чем достаточно.

Александра поднялась: колокольчики, надетые на лодыжки, зазвенели, нарушая напряженную тишину.

– Не желаю больше ничего слышать! Сабина быстро протянула руку – откуда только силы взялись? – и удержала дочь.

– У тебя слишком сильный характер, роль одной из жен не удовлетворит тебя. Я хорошо знаю тебя, Александра, может быть, и ты себя знаешь. Такая жизнь тебе не подходит.

Девушка посмотрела на печальное лицо матери.

– Ты отправишь меня отсюда? Отошлешь в Англию, к людям, которых я не знаю? К людям, подобным этому евнуху? Зачем ты привела его в наш дом? Никакая улыбка не спрячет дьявольского блеска его глаз...

Опасаясь, что дочь догадается об истинном предназначении Люсьена де Готье, Сабина несколько смягчилась.

– Ты знаешь о моем самом сокровенном желании – вернуть тебя отцу, – прошептала женщина, и невольные слезы заблестели на ресницах.

– А ты? Если ты хочешь отправить меня к нему, то почему не хочешь поехать вместе со мной?

Сабина закрыла глаза, словно страдая от невыносимой боли.

– Мне нечего делать в Англии. Меня, увы, там никто не ждет. Я не оставлю Джаббара. Мое место здесь, рядом с ним. Это моя жизнь...

– Но и моя тоже. Женщина открыла глаза.

– Нет, Александра, она никогда не станет твоей. Ты дочь своего отца, ты так на него похожа. Ты очень отличаешься от глупых, бесхребетных созданий, на которых будет жениться Рашид и которых будет брать на свое ложе. Эти соперницы заставят тебя трепетать от страха при мысли, что они отравили твою еду, думать, что каждый кусок, что ты отправляешь в рот, может стать последним.

Говоря это, Сабина вспоминала неудачную злодейскую попытку Лейлы отравить ее, когда она только появилась в гареме Джаббара. Хотя эта женщина уже родила ему первого сына, Рашида, тем самым, завоевав для себя почетное положение матери наследника, она безумно ревновала ее к Джаббару, видя, что он оказывает заметное предпочтение повой жене. Боясь лишиться своих привилегий, Лейла и попыталась убить свою соперницу.

Сабина защищала дочь от ненависти этих женщин, но опасность с годами не исчезала, и настало время посвятить ее в тайну.

– Лейла также против твоего брака с Рашидом, как и я. Она вполне может отравить пищу, чтобы избавиться от тебя. Неужели ты не видишь, что я опасаюсь за твою жизнь?

Александра понимала, что мать говорит правду. Она прекрасно знала о враждебности матери Рашида, но не верила, что та может решиться на убийство.

– Думаю, ты преувеличиваешь, мама. И если это даже и правда, Рашид никогда не позволит ей причинить мне зло.

Исчерпав все аргументы, Сабина яростно замотала головой.

– За две недели до твоего рождения Лейла отравила мою пищу. К счастью, я чувствовала себя очень плохо, меня тошнило, и я едва прикоснулась к еде. Яда оказалось недостаточно, чтобы убить, но, тем не менее, я пролежала в постели несколько дней. Нет, девочка моя, Рашид ничего не сможет сделать, чтобы помешать своей ревнивой матери повторить неудачное покушение. Но на этот раз жертвой станешь ты. Мне повезло, но фортуна может отвернуться от тебя.

Словно ощутив могильный холод, Александра обхватила плечи руками.

– Вот почему Халид наблюдает за приготовлением нашей пищи, да? Теперь я понимаю, по какой причине мне запрещается брать что-либо у Лейлы.

Сабина погладила ее по руке.

– Да. Теперь ты понимаешь, почему я не хочу, чтобы ты оставалась здесь.

– Но если Джаббар так любит тебя, почему Лейла не была наказана за то, что она сделала?

– Ее наказали. Муж отнял у нее Рашида и отослал ее назад к родным. И он никогда не позволил бы ей вернуться, если бы сын так не нуждался в ней. Знаешь, Рашид обезумел от горя, он отказывался от еды, плакал день и ночь и слабел на глазах... – женщина горестно вздохнула. – Любя его, Джаббар не мог заставить себя отослать сына к матери, ему пришлось вернуть Лейлу.

– А ты хочешь отослать меня...

– Англия твоя родина, твой дом. Поверь, там ты будешь в безопасности.

Потрясенная ужасным открытием, девушка все же не могла примириться с мыслью об отъезде.

– Я не уеду, мама, не могу оставить ни тебя, ни тех, с кем выросла.

– Нет, ты уедешь.

Она отрицательно покачала головой.

– Нет, ты ничего не сможешь сделать, чтобы я переменила свое решение.

– Хорошо, я не буду заставлять тебя менять решение.

Александра подозрительно прищурила глаза, внимательно изучая лицо матери.

– Джаббар не отправит меня на родину и не позволит тебе это сделать.

– Я не буду спрашивать, разрешения мужа сделать со своей дочерью то, что пожелаю. Я родила тебя, и только я имею право решать твою судьбу.

Жестокость этих слов потрясла Александру. Перед ней была совсем другая женщина, твердая и непреклонная, она была так непохожа на добрую, нежную мать, вырастившую ее.

– Я очень тебя люблю, – смягчившись, продолжала Сабина, – и именно по этой причине ты не можешь здесь оставаться.

Девушка сжала ее руку.

– Я тоже очень люблю тебя, мама, поэтому и буду сопротивляться любой попытке увезти меня отсюда. Ты все, что у меня есть. Я не хочу иметь ничего общего с родственниками из Англии, которые будут смотреть на меня как на чудо или обузу может я и не арабка, но и не англичанка. Я живу в этой стране, принадлежу ей и здесь останусь. Сабина уныло опустила плечи.

– Тогда мы будем ссориться с тобой.

– Да, но у меня, честно говоря, нет желания это делать.

На прекрасном лице женщины появилась печальная улыбка, и она положила руки на плечи дочери.

– Я не убедила тебя, верно?

– Нет.

Последовал глубокий вздох.

– Я тоже не люблю терять.

Надеясь в душе, что вопрос окончательно улажен, Александра поцеловала мать в щеку.

– Ты ничего не теряешь, наоборот, мы обе приобретаем.

Сабина промолчала.

– Вот еще кое-что, о чем мы должны поговорить, – наконец проговорила она. – Это касается нового евнуха, Сейфа. Так вот, я не хочу, чтобы ты говорила ему о своем английском происхождении.

Дочь нахмурилась.

– Он же евнух. Я думаю, он не заслуживает того, чтобы о нем говорили.

– Тем не менее, ты не должна говорить ему ни о своем отце, ни о его владениях.

Изумленная таким необычным требованием, Александра скрестила руки на груди.

– Раньше ты никогда не запрещала мне рассказывать о таких вещах. Почему же ты делаешь это сейчас?

Сабина недовольно покачала головой.

– Не имеет значения, просто не говори об этом.

– Ты что-то скрываешь от меня, мама. И я хочу знать, что именно. – Они с матерью были всегда близки, между ними не было секретов. Почему же сейчас появились какие-то тайны, и почему они связаны с этим англичанином?

Женщина, вытянув руку перед лицом и плотно сжав пальцы, внимательно разглядывала свои безупречные ногти.

– Тебе недостаточно, что я попросила о таком незначительном одолжении?

Александра положила свою тонкую ладошку на руку матери.

– Мне тяжело примириться с мыслью, что ты что-то утаиваешь от меня, – мягко проговорила девушка. – Ты прекрасно знаешь, как я любопытна.

Сабина закрыла глаза, затем согласно кивнула.

– Очень хорошо, я расскажу тебе, но не спрашивай больше ни о чем.

– Согласна.

– Когда я его покупала, я не знала о том, что английское имя евнуха де Готье.

Александра попыталась вспомнить, где она слышала это имя. Наверное, мать упоминала его когда-то в разговоре.

– Он принадлежит к той семье, чьи владения граничат с землями Байярдов, – пришла ей на помощь Сабина. – Эта семья враждует с семьей Байярдов вот уже много лет.

Теперь она вспомнила, хотя еще и весьма смутно.

– Продолжай, мама.

– Многие годы между феодалами шла кровная вражда, – с видимым отвращением произнесла женщина. – К тому времени, как меня похитили, она постепенно перешла в мелкие стычки, но они все по-прежнему ненавидели друг друга. Это было ужасно.

– Де Готье продали тебя в рабство? Сабина пожала плечами.

– Не знаю, хотя я все время думаю, что, возможно, они и приложили к этому руку.

– А так как Сейф их родственник, – завершила Александра незаконченную мысль, – то ты боишься, что если он узнает о нашем происхождении, он может причинить нам немало вреда.

– Возможно, особенно сейчас, когда он стал моим евнухом. Думаю, со временем он успокоится, но никто не станет скрещивать меча с дьяволом, зная, кто перед ним.

Сравнение пришлось девушке по душе и она улыбнулась.

– Понимаю и ничего не скажу о своей родословной.

– Не забывай об этом, – предупредила Сабина, – ты даже не представляешь, насколько это важно.

Глава 3