— Да, но я ошибся, — сказал Брикс немного нервно. — С женщинами вообще трудно что-то предсказать, мы же все это знаем. И во многих смыслах она была не совсем честна, вы понимаете, играла в свои маленькие игры, ну, изображала… чтобы показать, что она что-то такое, когда на самом деле, понимаете, была чем-то совсем другим.
Когда голос Брикса утих, сержант Яновски встал, подошел поближе к нему и поглядел на него сверху:
— Мы-то думаем, что вы сделали это не для мисс Годдар, Брикс, мы думаем, что вы это сделали с ней.
Брикс чуть не подпрыгнул, услышав, как офицер назвал его по имени. Это ужаснуло его, это все изменило в комнате. Они больше не относятся к нему с почтением. Он машинально потянулся в карман за кокаином, затем, совершенно ошалевший от страха, выдернул руку. Но пальцы подергивались. Боже, но мне на самом деле это нужно, подумал он.
— Ну а теперь мы хотим услышать от вас, — сказал детектив Фэсшинг, — как вам удалось сделать так, что Эмма Годдар приняла три миллиграмма «Хальсиона», не заметив этого. Не похоже, что вы заставили ее проглотить двадцать или даже больше таблеток за раз, так что же вы сделали? Вы могли пойти к этому своему другу-фармацевту — его имя мы уточним немного позже — и сотворить вещество по-своему. Потом могли измельчить его и в чем-то растворить. В чем, Брикс?
Брикс закачал головой, ему стало еще хуже, и с трудом удавалось ясно мыслить.
— Нет, — сказал он, с отвращением услышав свой слабый голос. Он заставил себя говорить громче и голос стал похож на лай: — Я не понимаю, о чем вы говорите.
— В чем вы растворили «Хальсион»? Он плохо растворяется в воде, так что мы, вероятно, различили бы его в кофе, но он отлично расходится в алкоголе. Значит, в вине или в коньяке.
— Нет. Это глупо. Вы не понимаете, о чем го…
— Официант видел, как вы что-то делали с коньяком, понимаете, Брикс? Он рассказал нам об этом.
— Да нет же! Ни черта он не видел!
— Откуда ты знаешь? — сказал детектив Фэсшинг. Он посмотрел на Брикса безо всякого выражения, и Брикс так и не понял, блефует тот или нет.
— Вы обвиняете меня в убийстве! — выкрикнул, наконец, Брикс, составив все в своей голове.
— В покушении на убийство, мистер Эйгер, так как юная леди жива, если бы она умерла, это было бы убийство. Конечно, без адвоката вы больше не обязаны ничего рассказывать, вы это знаете, не так ли? Подождите-ка. — Сержант Яновски достал маленькую бумажку из кармана и зачитал громко, быстро и монотонно: — Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть и будет использовано против вас в суде. Вы имеете право на адвоката и на консультацию с адвокатом перед допросом…
Брикс слушал зачтение своих прав, всех шести, как будто они звучали откуда-то издалека. Он дышал короткими сериями. Ничего не говори. Официант не видел, что он что-то делал с коньяком: как он мог? Никак не мог… Ничего не говори… Они блефуют. Но, кажется, они так много знают. «Хальсион» не растворяется в воде? Брикс этого не знал. Он хорошо растворяется в алкоголе? Он и этого не знал. Но ты все-таки умнее их: они же простые служаки. Ничего не говори.
Молчание тянулось и тянулось. Внутри головы Брикса звучал какой-то рев, похожий на морской прибой или на надвигающуюся бурю. Я боюсь, подумал Брикс. Больше всего его пугало то, что эти мужчины смогли его застращать. Кто-нибудь мне должен помочь. Ведь я здесь совсем один.
— Я позвоню своему отцу, — крикнул он. Сержант Яновски подвинул телефонный аппарат по столу, так что Брикс мог до него дотянуться. Никто не произнес ни слова.
— Пап, — сказал Брикс, когда Квентин ответил. Он расслышал звуки веселья на втором плане: женский смех, дребезжанье кубиков льда в бокалах, и как распевали мужчина и женщина песенку из бродвейского мюзикла. — Па, ты должен помочь мне! Я в полицейском участке в Уэстпорте. Я здесь совсем один и меня обвиняют в уби… в покушении на убийство. Я здесь совсем один, па-а! Ты должен приехать и помочь мне!
Мужчина и женщина завершили пение, и все гости зааплодировали. Пара начала новую песню.
— Пап? Пап!
— Я не приеду, — сказал Квентин бесстрастно. — Ты сам в это влип, сам и вылезай. Ты не должен бежать ко мне, как какой-то школьник: ты взрослый мужчина. Ты сам по себе, ты больше не мой сын.
Квентин повесил трубку, и музыку отрубило. Брикс начал дрожать. Он прижал трубку к уху, пытаясь думать.
— Как скоро он приедет? — спросил один из полицейских.
Брикс повесил трубку и огляделся.
— Он не приедет. Невероятный сукин сын! — выпалил он. И внезапно понял, что заплачет. Боже, мне нельзя реветь! Он сел, опустив голову, пытаясь втянуть слезы, которые уже добрались до горла.
— Мы не закончили с этими правами, которые я зачитывал, — заявил сержант Яновски. — Хотите, я начну снова?
— Зачем? — прорычал Брикс. Он все еще боролся со слезами и собирался с мыслями.
— Мы должны знать, что вы их поняли. Вы их поняли?
— Ради Бога, их поймет и младенец!
— Тогда, — он снова начал читать, — помня о своих правах, желаете ли вы отказаться от своего права хранить молчание, и будете ли отвечать на наши вопросы?
Брикс издал злой лай, означающий смех:
— Я отвечаю на ваши вопросы уже полчаса.
— Но вы в любой момент можете прекратить, — пояснил детектив Фэсшинг. — Вы можете хранить молчание.
Брикс пожал плечами.
— Тогда подпишитесь вот здесь. — Сержант Яновски положил перед Бриксом формуляр, на котором были напечатаны шесть его прав, а внизу было оставлено место для его подписи и имен свидетелей.
Брикс взглянул на формуляр. Я не должен ничего подписывать, подумал он. Но затем поглядел на список своих шести прав и подумал, какого черта, это же к нему не имеет никакого отношения. Ведь это все для преступников. Они для людей, которые ничего не понимают. Для таких, которые совсем не так умны, как он.
Он вывел свою подпись и поставил галочку рядом с «да» под вопросом об отказе воспользоваться правами.
— Что теперь?
— Вы все еще можете вызвать адвоката, — сказал детектив Фэсшинг.
Брикс покачал головой.
— Вы уверены? — спросил сержант Яновски. — Даже хотя вы и подписались здесь, вы все равно могли бы…
— Я не хочу никакого чертового адвоката, — проорал Брикс. — Хватит об этом. Обойдусь!
— Мистер Эйгер не хочет адвоката, — сказал детектив Фэсшинг, и оба полицейских по очереди сообщили это друг другу, как водевильная команда, перебрасывающая мяч. — Он отказался вызвать адвоката. Ведь правильно, мистер Эйгер?
— Правильно, правильно. Какого дьявола вы не можете успокоиться?
— Потому что мы еще не разобрались во всем. Вы еще не сообщили нам, в чем вы растворили «Хальсион».
— Я ни в чем ею не растворял, ради Бога, я ничего не делал!
— Тогда как же три миллиграмма попали ей в желудок?
— Я же сказал вам, я… — Брикс осекся, потому что ему в голову пришла мысль. Он даже удивился, отчего она не пришла раньше. — Откуда вы знаете, что там было три миллиграмма? Если вам это Эмма сказала, тогда вы должны понять, что она сама их и приняла. Никто другой не может знать, сколько она приняла.
— Врачи знаю, они этому учились. Это примерно, Брикс, но очень близко к точной цифре, потому что расчеты основаны на времени, когда они попали к ней, на симптомах, и на том, сколько времени ей понадобилось, чтобы выбраться из комы. Вот чего мы пока не знаем, это как тебе удалось ей их дать.
— Ока сама это сделала! Я сказал же вам, я дал ей…
— Вы сказали, что она никогда бы не приняла чрезмерную дозу. Вы и фармацевту это сказали. Сказали фармацевту?
Брикс молчал.
— А был ли фармацевт? Брикс молчал.
— Ну, кто-то ведь был, или не был, Брикс? Кто-то дал тебе таблетки, и потом ты их растер или раздробил. Так что ты сделал, пошел в компанию, которая принадлежит тебе и отцу и воспользовался чьей-то ступкой и пестиком? Они что, по-прежнему в ходу, как в добрые старые дни? Или ты пошел домой и разломал их в кофемолке? Или в машинке для дробления перца? Или даже в кухонном комбайне. Возможно, в кухонном комбайне не удалось бы, а? Я никогда не дробил таблеток в кухонном комбайне. Может быть, ты нам расскажешь, как это, Брикс?
— Я не понимаю, о чем вы говорите,
— О том, как ты размолол «Хальсион» перед тем как подсунуть его мисс Годдар в вино, коньяк или еще куда-то.
— Я этого не делал. Я ничего не делал.
— Официант тебя видел.
— Никто меня не видел!
— Он видел тебя. Он подумал, а что это ты там делаешь, но потом решил, что это не его дело. Он решил, что ты, наверное, вздумал помочь ей заснуть. Он был прав, да? Он был прав, Брикс?
— Я ничего не делал. Никто меня не видел.
— Мы можем вызвать его — он будет здесь через двадцать минут. — Сержант Яновски потянулся к телефону. — Гораздо быстрее, чем твой папочка. А твой папочка думает, что ты пытался убить мисс Годдар? Поэтому он не приехал, чтобы тебя поддержать? Может быть, с ним нам тоже придется поговорить. — Он нажимал клавиши на телефоне, очень медленно. — Мы могли бы и сами прийти к нему, если он не хочет приехать сюда. Я думаю, мы так и сделаем, и поговорим с твоим папочкой.
— Отстаньте от него! — завопил Брикс. Он вырвал телефон у полицейского, — Я сделал это, чтобы помочь ей заснуть. Ведь так сказал официант, да? Он был прав — чтобы она поспала. Вот и все. Я всегда заботился о ней: она о себе заботиться не умела, она была растяпа. И за ужином все бредила, вопила и кричала, так что я решил, что ей стоит отдохнуть, пойти выспаться и тогда все будет в порядке.
Сержант Яновски вынул телефон из рук Брикса и поставил его на стол.
— Отлично. — Он повторил несколько раз: — Отлично, отлично. Что это значит, Брикс? В порядке? Это значит, что она не сможет рассказать о том, чем ты занимался в компании, принадлежащей тебе и твоему папочке?
Брикс вжался в спинку стула:
— Я не понимаю, о чем вы…
"Золотой мираж" отзывы
Отзывы читателей о книге "Золотой мираж". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Золотой мираж" друзьям в соцсетях.