Лина Диас - Знаки судьбы

Макс сжал кулаки, увидев, как на экране в домик входит Бекс. Звука не было. Но он видел замешательство у нее на лице, когда она озиралась по сторонам. И видел ее губы, которые явно позвали: «Макс!»

– Мило, правда? – заметил Дикон. – Она ищет своего любовника, Макса. Марша, ты наверняка обратишь особо пристальное внимание на следующую часть. Ты внушила себе, что Бобби тебя любит, а не просто использует для сексуальной разрядки всякий раз, как ему не удалось получить свою главную цель. Да ладно тебе, Марша! Неужели ты в самом деле думала, что Бекс был нужен Бобби? Мой братец был настоящим гадом. Много месяцев преследовал ее. И всякий раз после того, как ей удавалось ускользнуть из его лап, он бежал к тебе, чтобы буквально излить в тебя свою досаду! Никакая это не любовь, дорогуша. Это надругательство. Он был больным на всю голову.

Марша отошла в сторону; она побледнела и от слов Дикона и от сцены, которая разыгрывалась на экране.

Да и самому Максу было не лучше, чем Марше. Его замутило, когда он увидел, как Бобби неожиданно набросился на Бекс, затем швырнул ее на пол и принялся лапать. Он представил, как она страдала. Если бы сегодня Бобби Колдуэлл был жив, Максу трудно было бы не убить его.

– Выключи! – приказал Макс.

– И пропустить самое лучшее? Ну уж нет. – Дикон театрально поморщился. – Представляю, как ему было больно!

Бекс на экране только что ударила Бобби бутылкой по голове. Тот рухнул на пол.

Марша испустила звериный вой сквозь стиснутые зубы.

– Подумать только, – комментировал Дикон. – Даже увидев, как ее предполагаемый приятель пытался изнасиловать другую женщину, она все равно расстроилась, когда он получил по башке. Марша, голубушка, тебе в самом деле не обойтись без профессиональной помощи!

Макс все больше подозревал, что профессиональная помощь требуется самому Дикону. Много лет он считал, что единственным психом в семье Колдуэллов был Бобби. Очевидно, ген сумасшествия присутствовал во всех Колдуэллах.

Когда Бекс на пленке выбежала из домика, Макс начал потихоньку придвигаться к Дикону – очень медленно, чтобы не привлечь его внимания.

Дикон неотрывно смотрел на экран, и его глаза зажглись безумным блеском.

– Ну вот, ребята. Наконец-то самое лучшее!

Макс тоже повернулся к телевизору. В домик вошел мужчина в черной куртке с капюшоном, надвинутым на голову, и склонился над Бобби. Он принялся хлестать Бобби по щекам. Бобби зажмурился и открыл глаза.

– Ну вот, видите? – сказал Дикон. – Все-таки Бекс не убивала моего братца. Вот что я хотел сообщить вам обоим. А теперь смотрите внимательно.

Осталось немного. Мужчина, стоящий спиной к камере, очевидно, ругался с Бобби. Бобби оттолкнул его и направился к двери. И вдруг в руках неизвестного появилась бита; он с размаху ударил Бобби по пояснице. Тот снова упал навзничь на пол; из угла рта вытекла струйка крови. Бита снова опустилась на него, на сей раз на живот. Она опускалась снова и снова. Бобби поднял руки, пытаясь защититься, перекатился на бок, пытаясь встать. Еще два удара – и Бобби затих.

Макс в ужасе смотрел на экран. Марша закрыла рот руками. Неизвестный в капюшоне развернулся и широко улыбнулся прямо в камеру.

Той же улыбкой, какой Дикон Колдуэлл улыбался Максу.

– Теперь вы все знаете, – заявил он радостно.

Макс понял: они в беде.

Он покосился на Маршу и на застекленную дверь у нее за спиной. Она едва заметно кивнула, давая ему понять, что все поняла.

Он сделал шаг к Дикону, когда запись сменилась «снегом» на экране. Затем пленка перемоталась, запись пошла сначала.

– Зачем ты столько лет хранишь запись? И зачем проиграл ее сейчас? – Он нарочно встал так, чтобы прикрыть Маршу, и сделал еще шаг вперед, привлекая внимание Дикона к себе.

Ружье было направлено прямо на него; Дикон держал его на уровне бедер обеими руками.

– Макс, ни шагу больше. Совсем недавно я оказал тебе любезность. Я спас тебе жизнь.

– Да. И за это я тебе признателен. Но я совсем не уверен, что ты хочешь, чтобы я дожил до завтрашнего утра. Иначе ты не показал бы мне свой фильм.

– Ну… в общем, да. Так и есть. Я мог бы солгать, сказать, что не хочу причинить вред никому из вас, – дружелюбно согласился он. – Так тяжело было хранить тайну столько лет, хотя мне больше всего хотелось похвастать, что я наконец убрал подонка с лица Земли. Мой братец был больным. Я мог бы многое рассказать вам о том, что он вытворял. Но это не важно. Особенно для нашего отца. Он знал, какой Бобби порочный. Но он был его первенцем, наследником. Так что милый папочка закрывал глаза на проделки Бобби. Он лишь нанял головорезов, чтобы те присматривали за сынком. Конечно, ничего хорошего не вышло. Бобби уже запустил лапы в папашины денежки и с их помощью подкупал парней, которые работали на отца. Скоро они стали его подручными. Вместо того чтобы сдерживать его, они заметали за ним следы. Макс, тебе об этом известно лучше, чем кому-либо другому. Помню, сколько раз они избивали тебя, когда ты пытался внушить Бобби, чтобы он отвязался от Бекс. Ты благодарить меня должен за то, что я его прикончил.

– Но зачем ты хранишь запись? – спросил Макс.

– Ради Бекс, конечно. Бекс мне нравится. Она всегда была со мной милой в средней школе, когда меня дразнили. Потом я вырос, стал крупнее и сильнее обидчиков, и теперь уже они меня боялись. А до того Бекс заступалась за меня. Помнишь первые годы в средней школе, когда девчонки были выше нас? Я помню. Тогда Бекс не раз спасала меня от избиения. И я всегда жалел, что ничего не могу для нее сделать. Когда я наконец сообразил, что делает Бобби, я решил остановить его раз и навсегда. И остановил. Я спас Бекс. И убрал все оставшиеся после нее улики, чтобы твой босс не мог предъявить ей обвинений.

Макс сделал еще шажок к Дикону и остановился: ружейный ствол упирался ему в грудь. Он поднял руки вверх, надеясь, что Марша подошла к двери достаточно близко.

– Спокойно, Дикон. Я просто пытаюсь понять. Ты спас Бекс, убив Бобби, но позволил всем считать, что его убила она. Почему?

Дикон подмигнул.

– Мне и самому это не нравилось. Конечно, я не хотел загреметь за решетку. Но загремел бы, если бы пришлось. Я сохранил запись и все улики, которые вынес из домика. Решил – если ее все же обвинят в убийстве, я предъявлю решающие доказательства ее невиновности. Я бы пожертвовал собой ради нее. Придется тебе этому поверить. Вот единственная причина, по которой я сохранил запись.

Макс не знал, чему верить, но решил подыграть, пока Марша еще не вышла из дома.

– Я тебе верю, – солгал Макс. – Ты был для Бекс хорошим другом.

– Да. Был.

– А что же сейчас?

Дикон вздохнул:

– К сожалению, вам с Маршей придется умереть. Ни один из вас не позволит убийце Бобби выйти сухим из воды. С тех пор как Бекс вернулась в Дестини, вы оба копаете, копаете и копаете. Пора положить этому конец. Скоро вас с Маршей не станет. Мой отец тоже умрет от рака. И тогда никто больше не будет задавать вопросы о смерти Бобби.

Палец Дикона лег на спусковой крючок.

Пытаясь хоть как-то оттянуть время, Макс сделал еще крошечный шажок ему навстречу.

– Погоди. Я не понимаю, зачем ты нанял тех головорезов – чтобы они схватили Бекс в «Пигли-Вигли». И запугали ее…

Дикон покачал головой:

– Меня не спрашивай. Головорезы – проделки милого папочки. А теперь быстро помолись, Макс. Покайся в своих грехах. Скоро ты предстанешь перед Всевышним.

– А как же кровь? – поспешно спросил Макс, снова поднимая руки вверх. – Допустим, после моей смерти никто не станет заниматься убийством Бобби десятилетней давности. Но неужели моя кровь по всему твоему дому не станет причиной для нового расследования и ты снова не окажешься в той же ситуации?

– Я хорошенько приберу, – возразил Дикон.

– Полностью смыть кровь невозможно, во всяком случае настолько, чтобы парни из ЦРУ не нашли ее следы. Лучше тебе убить меня снаружи, под дождем.

Дикон убрал палец со спускового крючка.

– Я понимаю: ты просто тянешь время. Но в твоих словах есть смысл. Я не так волновался из-за крови, когда умер Бобби, поскольку в домике все равно осталась только его кровь. Но ты прав. Мне вряд ли удастся объяснить, откуда у меня дома следы твоей ДНК. Шевелись! – Он повернул ствол в сторону парадной двери.

Застекленные двери у Макса за спиной наконец распахнулись, ударившись о стену. В дом влетел порыв ветра.

Вытаращив глаза, Дикон шагнул направо и прицелился в дверь.

Макс бросился на него, надеясь, что ему удастся до него дотянуться, но Дикон снова повернул ружье в его сторону.

Бам!

Бекс застыла; ее кроссовки хлюпали по грязи за домиком, который больше десяти лет снился ей в страшных снах. Она подняла повыше нож для разделки мяса, который прихватила у Макса из кухни, и развернулась кругом. Ей показалось, что она слышала выстрел. Или это молния ударила в дерево?

Дождь поливал ее сверху; ветер немного утих. Гроза уходила. Но Бекс уже промокла насквозь и вздрагивала всякий раз, как небо прорезала очередная вспышка молнии. Она снова зашагала вперед, светя перед собой фонариком, обнаруженным в кухонном шкафчике. Жаль, что у Макса там не нашлось и ружья. Она могла бы поискать оружие в доме, если бы не волновалась, что дождь смоет следы Макса и она не сможет его найти.

Через двадцать минут жалкие навыки ориентирования, приобретенные в отряде герлскаутов так давно, что с ними можно было не считаться, привели ее к домику. Она светила вокруг себя фонарем, снова и снова звала Макса.

Осмотрев дверную ручку и поняв, что домик незаперт, она толкнула дверь, светя внутрь фонарем и держа наготове нож. Но домик был пуст. Внутри она увидела лужи и грязь. Дождь лил сквозь дыру в просевшей крыше. Развернувшись, она пошла в ту сторону, где в последний раз видела отпечаток ноги. Дождь уже заполнил его и размывал края следа. Она провела фонарем по земле вперед и назад, ища следующий след. Ничего. Дождь лил потоками, смывая все на своем пути.