Лина Диас - Знаки судьбы

– Макс, слава богу! Ты как? – спросила она, с тревогой глядя на него.

Макс в замешательстве посмотрел на стоявшего рядом с ней телохранителя, а потом перевел взгляд на нее.

– Со мной все хорошо. Что случилось? В тебя снова стреляли?

– Нет! – Ее глаза расширились. – Нет, ничего такого. – Она полуобернулась и жестом подозвала телохранителя к себе. – Мистер Грейнджер, покажите, пожалуйста, снимок.

– Какой снимок? – нахмурился Макс.

Вместо ответа, телохранитель протянул ему конверт. Макс достал из ящика ближайшего стола латексные перчатки.

Испуганный взгляд Бекс, то, как она то и дело поглядывала на шефа, стоявшего поодаль и беседовавшего с Донной, сказал Максу: случилось что-то очень плохое. Ему не понравился решительный блеск в глазах Бекс – она, похоже, приняла какое-то важное решение.

– Это я нашла в своем почтовом ящике, – объяснила она. – Увидела, что внутри, и попросила мистера Грейнджера привезти меня сюда.

Макс достал снимок и с удивлением посмотрел на него. На снимке он увидел себя, входящим в полицейский участок.

У него на спине красным маркером была нарисована мишень с изображением перекрестья оптического прицела. Под изображением имелась подпись: «ПРИЗНАВАЙСЯ, А ТО…»

Смысл был вполне понятен. Тот, кто прислал Бекс снимок, хотел, чтобы она призналась, иначе они убьют Макса. Не нужно быть гением, чтобы понять, какое признание от нее требовалось – признание в убийстве Бобби Колдуэлла. Он перевернул конверт.

– Марки нет. Обратного адреса тоже.

– Меня не было дома, когда принесли почту, – сказала Бекс. – Я ездила по делам.

– А телохранители следят за тобой, а не за домом, – кивнул Макс.

– Вот именно, – согласилась она.

Сзади послышались шаги. К ним направлялся шеф.

Бекс глубоко вздохнула.

– Похоже, пора мне повернуться лицом к прошлому. – Она испуганно усмехнулась.

Макс замер. Разговор принял нежелательный оборот. Все, кто находился в участке, их слышали.

– Мисс Кейн, – сказал Торнтон, останавливаясь рядом с Максом. – Спасибо за то, что наконец пришли. Давайте перейдем в кабинет для допросов. Нам с вами многое предстоит обсудить.

Она тяжело вздохнула.

– Хорошо.

Торнтон улыбнулся, как Чеширский кот, распахнул дверь и жестом пригласил Бекс войти.

Она хотела войти, но Макс загородил ей дорогу.

Бекс нахмурилась.

– Макс, все в порядке. Я сама так решила. Нельзя вечно прятаться от прошлого. Мне нужно рассказать, что произошло в ту ночь, когда…

– Бекс, заткнись!

Она вытаращила глаза от изумления.

– Похоже, у мисс Кейн есть важные сведения, которые имеют отношение к следствию, – крикнул Торнтон из угла. – Сынок, будь осторожнее в своих поступках!

Не обращая внимания на босса, Макс мрачно посмотрел на Бекс:

– Езжай домой! Сейчас же!

Бекс покачала головой; она храбрилась, хотя дрожала с ног до головы.

– Тебе грозит опасность. Как ты этого не понимаешь? И все из-за меня. Я должна рассказать, что я…

– Ни слова больше! – Он схватил ее за руку и потащил к выходу.

Дни мчались по проселочной дороге со скоростью, превышавшей тридцать миль в час. – Не понимаю, – сказала она. – Ты все время уговаривал меня пойти в участок для допроса, а когда я пришла, практически похитил меня, чтобы заткнуть мне рот. Да еще и отослал моего телохранителя.

– Теперь я твой телохранитель. Я защищаю тебя от себя самой.

Он замедлил скорость, свернул на очередную проселочную дорогу – еще более узкую.

– Макс, куда мы едем?

Он немного сбросил скорость и махнул рукой вперед. Деревья расступились, сменившись широким пространством расчищенной земли. А на вершине холма стоял внушительный с виду бревенчатый дом с башенками. Посередине фасада красовалась большая стеклянная вставка в форме буквы «А»; широкая крытая терраса, судя по всему, шла по периметру дома. Современная крыша радовала глаз разными плоскостями.

Он остановился у крыльца и заглушил мотор.

– Твой? – удивилась Бекс.

– Да. Пошли скорее – гроза начинается.

Бекс посмотрела на темные тучи, почти затянувшие небо. Едва она распахнула дверцу, как Макс обежал пикап и протянул ей руки, готовясь ее подхватить. Бекс положила руки ему на плечи; он поставил ее на землю и поспешил отойти, стараясь не думать о том, как приятно снова держать ее в объятиях.

– Я и сама могла бы спрыгнуть, – сказала она, указав на ступеньку.

– Знаю. – Он пропустил ее, а сам стал подниматься следом.

Она остановилась у стеклянной двери, вделанной в А-образную стеклянную панель, которая позволяла заглянуть в просторный двухъярусный холл и гостиную. В задней стене тоже имелась застекленная панель, за ней открывался захватывающий дух вид на озеро.

– Какой невероятный дом! И вид просто потрясающий.

– Мне нравится, – скромно заметил он, отпирая дверь и пропуская ее вперед.

– Нравится? Да здесь просто рай! – Бекс любовалась теплыми золотистыми оттенками бревенчатых стен, высоким потолком с массивными балками. В центре холла с потолка на тяжелой цепи свисала круглая люстра, украшенная оленьими рогами. Мебель была обита темно-коричневой кожей с металлическими заклепками. Зону отдыха в центре занимали массивные столы с деревянными столешницами и кофейный столик; вокруг них оставалось еще много свободного места. Обстановка в доме отличалась элегантной простотой.

После того как он помог ей снять куртку и повесил ее на крючок у двери, Бекс заметила:

– Этот дом тебе подходит. Ты воплотил в жизнь все свои мечты – служишь в полиции, купил большой участок земли не в центре города. Рада за тебя.

– А ты воплотила в жизнь свои мечты?

Единственная мечта, какая у нее была, заключалась в том, чтобы прожить жизнь с ним.

Бекс подошла к задней стеклянной панели и стала смотреть на озеро. Ветер взбивал на его поверхности белые барашки.

Услышав позвякивание стекла, она обернулась через плечо. Макс стоял у встроенного бара и разливал напитки.

Он подошел к ней и протянул бокал:

– Вот, расслабься, как в старые времена. Ты по-прежнему любишь бурбон с колой?

– Да. Хотя, когда мы впервые попробовали эту смесь, я по закону еще не имела права пить спиртные напитки.

Он склонился к ней, посмотрел ей в лицо.

– Тогда мы делали много того, чего не имели права делать по закону. Если бы наши родители узнали, они бы пришли в ярость.

Она чуть не подавилась, закашлялась и делано улыбнулась.

– Мама убила бы меня, если бы узнала, что половину ночей, которые я будто бы проводила у подруги, на самом деле была с тобой.

Он удивленно поднял брови.

– Ты в самом деле думаешь, что твоя мама ничего не подозревала? Да я практически жил у вас в доме, мы проводили вместе столько времени! Ты думаешь, она не догадывалась, что ты все остальное время ускользала из дому, чтобы побыть со мной?

Бекс пожала плечами:

– Наверное, она все знала, только закрывала глаза. Она любила тебя как сына, которого у нее не было. Ты расположил ее к себе так же, как расположил… – Она замолчала и покачала головой.

– Так же, как тебя? – закончил за нее Макс.

Она кивнула. Какой смысл отрицать очевидное? Она любит его с тринадцати лет. Или даже с двенадцати.

Не сводя с нее взгляда, он сделал глоток бурбона. Взял у нее бокал и поставил на каминную полку. Потом очень медленно наклонился, словно давал ей шанс отвернуться, и поцеловал.

Бекс закрыла глаза, тая от его близости; руки, словно сами собой, скользнули вверх по его груди и обвили шею. Он обхватил ладонью ее затылок; другая его рука ласкала ее спину.

Она первая прервала поцелуй и вырвалась из его объятий. Потом испуганно усмехнулась и снова взяла свой бокал.

– Тебе придется признаться какой-нибудь из твоих практиканток, что ты целовал меня? Не хотелось бы разбивать счастливую пару, – сказала она и допила содержимое бокала одним глотком.

– Я бы не стал целовать тебя, если бы сейчас встречался с другой, – сухо ответил он.

Она перешла в кухню, отделенную от столовой черным островком с гранитной столешницей. Ополоснув бокал, поставила его на полочку для сушки.

– Не надо было мыть посуду, – негромко произнес он.

Она пожала плечами, подошла к креслу с высокой спинкой, уселась в него, сбросив кожаные мокасины, и подобрала под себя ноги.

– И тебе не нужно было привозить меня сюда, чтобы поговорить. Я вполне могла все рассказать и в участке.

Он поставил бокал на кофейный столик и сел на край дивана.

– И призналась в том, чего не совершала, думая, что таким образом защищаешь меня?

Она покачала головой:

– Нет, Макс. Чтобы защитить тебя, я признаюсь в том, что я совершила. Я виновна. Я убила Бобби Колдуэлла.

– Я тебе не верю, – сказал Макс.

Бекс посмотрела на него в упор. – Мне казалось, ты удивишься, возмутишься или… испытаешь хоть что-нибудь, когда я наконец признаюсь. Я не ожидала, что ты не поверишь, но это правда.

– Я верю в то, что ты веришь, будто убила его. О чем-то подобном я давно подозревал. Теперь понятно, почему ты отказывалась меня видеть, когда шеф Торнтон посадил тебя в камеру. И почему ты при первой возможности уехала из города, и почему так долго не возвращалась. Но думаю ли я, что ты в самом деле совершила убийство? Ни в коем случае!

Она вцепилась в подлокотник кресла.

– Значит… мне все просто привиделось? Что ты за полицейский? Подозреваемая признается в преступлении, а ты отказываешься верить.

Он глубоко вздохнул.

– Бекс, после того, как ты в ту ночь ушла от меня, с тобой случилось что-то ужасное. Наверное, Бобби снова начал к тебе приставать, может быть, куда-то тебя заманил или затащил в свой домик. Он пытался тебя изнасиловать, может быть, даже изнасиловал…