Ульяна зарделась от удовольствие. Еще никто и никогда не говорил, что не в силах себя контролировать рядом с ней. Обычно Натка с Милкой делились тем, как осаживали зарвавшихся поклонников, а она только старательно подавляла зависть. И вот сейчас ей говорят то же самое. Она способна вызывать неконтролируемые чувства. И это оказалось безумно приятно.

Ланч уже закончился, время ужина не наступило, и посетителей было немного, поэтому официант вскоре вернулся и поставил перед Алексом круглю миску, наполненную белым, пахнущим кокосом бульоном, в котором вместе креветками виднелись баклажаны и шампиньоны. Ульяна втянула носом аппетитный сладковатый запах и с любопытством посмотрела в свою тарелку. Рыжая шапка мидий на роллах придавала блюду яркий и немного хулиганистый вид.

Торопясь скорее попробовать, Ульяна уже протянула руку к скрученному в валик теплому полотенцу, но Алекс ее остановил.

– Подожди, – он полез во внутренний карман светлого пиджака и, вытащив, положил на стол пунцовую бархатную коробочку.

Без сомнения, она выглядела ярче, чем остывающие роллы, и Ульяна не сводила с нее глаз, не решаясь открыть. Щеки то горели, то холодели, пальцы предательски подрагивали. Она даже сказать ничего не могла – мешал вставший в горле тугой комок. Неужели он предложит выйти замуж? Но она только на первом курсе… Что скажет мама… Что ответить, чтобы не вспугнуть… роем пчел вились мысли. Все так быстро и так неожиданно, она совершенно к этому не готова.

Алекс ел кокосовый суп и внимательно посматривал на Ульяну, не желая пропустить радостное изумление, но, увидев ее смятение и нерешительность, открыл сам.

При виде тонкой, серебристо поблескивающей цепочки и подвески-бриллианта, который от малейшего движения разбрасывает радужные брызги, у Ульяны непроизвольно вырвался вздох облегчения – не кольцо.

– Не нравится? – Алекс обеспокоенно смотрел в ее, кажется, увлажнившиеся глаза.

– Нет, – шмыгнув, ответила Ульяна. – Я просто… – не очень хотелось озвучивать свои глупые мысли. – Не ожидала.

Она аккуратно подняла свившуюся спиралью цепочку и любовалась бриллиантом. Не имея жесткого крепления, он реагировал на малейшее движение. Его еще называли «танцующий бриллиант». Мама считала все это глупостью и отказывалась его купить, предпочитая добротные украшения и, желательно, без камней.

– Поможешь? – она приложила камень к груди. Теперь не только у Натки будет притягивающее взгляды украшение.

– Конечно, – с готовностью поднялся Алекс. – Так ты меня прощаешь?

Уже после признания Ульяна не могла на него обижаться, подарок же просто стал контрольным выстрелом.

– Конечно. Разве на тебя можно долго сердиться, – просияла Ульяна счастливой улыбкой.

– Я знал, что у тебя мягкое сердце, – едва коснувшись, Алекс поцеловал ее в шею и вернулся за стол. – Приятного аппетита, – он вытер руки успевшим остыть полотенцем и взялся за палочки. Ульяна последовала его примеру.

***

Посадив Тамилу на автобус, Виктор повел Ренату к парковке. Оказывается, он тоже приезжал в универ на машине.

Она удивленно посмотрела, когда он приглашающе распахнул дверь новенького Рено Дастер.

– Что? – непонимающе спросил Виктор. – Не нравится?

– Не понимаю, – задумчиво протянула Рената. – Если ты ездишь на машине, то как оказался в сквере, когда мы первый раз встретились? – прищурившись, она подозрительно на него посмотрела.

– А ты не обидишься? – замялся Виктор.

– Посмотрим, – игриво ответила она и поощряюще улыбнулась.

– Я шел за тобой, – на одном дыхании выпалил Виктор. – Ты была офигенно красивая, и я очень захотел с тобой познакомиться. Вот и пошел следом. Не обижаешься? – исподлобья он наивно-подкупающе посмотрел на Ренату.

Видимо, Виктор еще только начал осваивать науку охмурения, которой Рената владела блестяще, поэтому его попытка не произвела на нее большого впечатления, но, не желая разочаровывать, она постаралась это скрыть и мило улыбнулась, тяжело вздохнув в душе. Обычная и ожидаемая реакция. Как же скучно. Как скучно знать наперед каждый шаг.

– Была? – решив поддразнить, она добавила в голос обиды, а глаза, противореча, весело блестели.

– Нет-нет, – ожидаемо заторопился Виктор. – Я не это хотел сказать. Ты и сейчас красива, – он одобрительно осмотрел стянутое на талии светлое платье и виднеющиеся в разрезе стройные ноги.

– Я знаю, – улыбнулась Рената и села в авто. Перехватив задержавшийся на ногах взгляд, не торопилась оправить задравшееся платье.

Как же все предсказуемо. Оценивающе осмотрела плюхнувшегося на место водителя парня – отряхнул кроссовки, прежде чем втянуть ноги в салон, аккуратно повернул ключ зажигания, руки на руле в правильном положении, внимательный взгляд на дорогу – в машине приставать не будет. И то хорошо.

Виктор осторожно выехал с парковки.

– А ты сама-то как относишься к предстоящей вылазке? – не сводя глаз с исчезающей под капотом серой ленты асфальта, спросил он. – Ты не производишь впечатление любителя отдыха на природе.

– Зависит от компании и от продолжительности, – пожала плечами Рената, и Виктор невольно глянул в глубокий вырез, но снова вернулся к дороге. – С интересными людьми и на один день. Почему бы и нет. С удовольствием.

– Но как я понял, поход будет не однодневным, – усилием воли Виктор старался не смотреть на голубоватую венку, пульсирующую под тонкой кожей шеи.

– Янка очень хочет, – снова пожала плечами Рената. – Да и Милке не помешает отвлечься.

– А ты хорошая подруга, – констатировал Виктор.

– Стараюсь, – Рената посмотрела на пролетающие за окном одинаковые, как близнецы, высотные дома.

– А какую музыку любишь? – прервал Виктор повисшее молчание.

– Разную. Под настроение. Рок, когда грустно. Танцевальную, если хочу танцевать. Джаз, блюз. Даже рэп, – улыбнулась она.

– А сейчас?

– Сейчас бы послушала блюз.

– У тебя романтичное настроение? – обрадовался Виктор.

Он ошибся, но Рената не стала разубеждать.

Виктор поймал какую-то радиостанцию, где бестелесный девичий голос вещал о страсти под лунным светом, и довольно покосился на Ренату.

Мысленно поморщившись, она одобрительно улыбнулась.

К ее облегчению ехали недолго, и вскоре Виктор завернул в один из безликих дворов, где солнце такой же редкий гость, как во время полярной ночи. Вот и сейчас, времени было еще немного, а в колодце с высокими домами-стенами уже царил зябкий полумрак. И Рената невольно передернула плечами.

– Ну да, мрачновато, – сказал Виктор, заметив ее жест. – Но дома лучше, – и пошел к обшарпанному подъезду. – Правда, лучше, – заверил он, поймав недоверчивый взгляд.

Они вместе шагнули в темный подъезд и вошли в скрипящий лифт. Как все разительно отличалось от фешенебельного дома Милки или даже того, куда ее приводил Алекс.

Подергиваясь, кабина продолжала подниматься пока, вздрогнув, не остановилась, и с лязганьем открылись двери. Все это время Рената, стараясь держаться на середине истертого пола, в мигающем свете тусклой лампочки рассматривала надписи на исцарапанных пластиковых стенах.

Поковырявшись в двух замках, Виктор гостеприимно распахнул первую – железную и вторую – обитую дерматином дверь.

Внутри и в самом деле оказалось лучше, чем снаружи – светлая квадратная прихожая с колючим ковриком у двери и плиткой на полу под натуральный камень.

– Давай сумку, – поставив кроссовки в обувницу, Виктор протянул руку за сумкой Ренаты и с сомнением посмотрел на ее лаковые лодочки.

Правильно истолковав его нерешительность, она сбросила туфли и коснулась ухоженными ступнями с коричнево-шоколадным педикюром холодного пола.

– Пойдем, – Виктор перевел дух. Спрятал сумку за зеркальной дверью шкафа и протянул Ренате руку.

По стандартно узкому, застеленному мягким ковролином коридору он провел ее в свою комнату. Так же сверкавшую чистотой, как и прихожая. Кажется, мама приучила сына к чистоте, осматриваясь, отметила Рената.

Большое окно смотрело на парк, где даже было озеро с утками. На лавочках у воды сидели старики или под присмотром мамочек бегала малышня.

Рената развернулась и присела на подоконник. Обстановка была истинно мальчишеской – компьютерный стол, колонки, наушники. Вращающееся кресло. На открытых полках учебники, конспекты, диски. При этом нигде не пылинки. В углу гитара. Он еще и играет. Рената улыбнулась. Сложенный диван. Видимо, это же и спальное место. Платяной шкаф и стены, заклеенные постерами байков – вот и вся обстановка. Довольно аскетично. Рената заинтересованно рассматривала постеры. Обтекаемые. Даже на вид стремительные очертания мотоциклов интриговали. Неужели Виктор не такой скучный, как казалось.

– Начну работать и куплю себе такой, – он подошел сзади и обняв поцеловал в шею.

– А сейчас что? – Рената повернулась и положила руки ему на шею, при этом густые ресницы призывно дрогнули.

– Сейчас мама против. Говорит, пока живу с ними, чтобы ни о каких байках не заикался.

– Я-а-асно, – протянула Рената. Нет. Все именно так, как она предполагала.

– Чаю хочешь? – дежурно предложил Виктор, не делая попытки убрать руки с ее талии.

– Нет, спасибо, – Рената хотела помотать головой, но тут же встретилась с горячими, приоткрытыми губами.

Он целовал жадно, немного неловко и, подталкивая, направлял Ренату к дивану, пока оба не упали на мягкие подушки.

Лежать было неудобно: голова упиралась в подлокотник, и шея изогнулась под немыслимым углом, но Виктор елозил и не давал пошевелиться. Оставляя влажные следы на шее, он одной рукой мял грудь, а другой торопливо шарил под юбкой и тискал бедра.

Нащупал кружево белья, сдвинул мягкую ткань и попытался втиснуть ладонь между плотно сомкнутых ног.