— Хорошо, что у Линн с Кипом хоть детей нет, — вздохнула Гейл. — Легче просто расстаться с мужчиной, чем разрушить целую семью. Уж я-то знаю.

— С мужчинами тоже нелегко расставаться, — возразила Сара. — Как вы думаете, почему я до сих пор не разошлась со своим мужем?

— Прошу прощения, — вмешалась Пенни, — но речь сейчас идет не о Саре, не об Изабелле и не о Гейл. Мы говорим о Линн. Неужели все остальные способны обсуждать только собственные проблемы? Может быть, вы просто чего-то боитесь?

Мы потянулись к напиткам. Что ни говори, а Пенни знала, как произвести впечатление на публику.

— Все это слишком печально, — сказала наконец Гейл. — Я всегда считала, что Линн счастлива в браке, а теперь выясняется, что я ошибалась. Что же тогда говорить об остальных?

— Да уж, — согласилась Изабелла и процитировала какого-то неизвестного мне писателя: — «Осознание того, что даже у безупречной Линн с ее безупречным мужем и безупречной репутацией не все в жизни гладко, наводит меня на мысль о том, что и мой роман добром не кончится».

— Давайте лучше поговорим о Линн, — настаивала Пенни — она прекрасно понимала, что роман Изабеллы и в самом деле до добра не доведет. — Значит, ты сама не знаешь, любишь ли ты Кипа?

— Да, — сказала я. — С одной стороны, я не могу простить ему его поступок, но с другой… Он в совершенстве владел Языком женщин, а такие мужчины, как вам известно, на дороге не валяются. К тому же он плотник и поэтому в хозяйстве был просто незаменим. Нет слов, чтобы передать, насколько это было важно для нашей совместной жизни!

— Это, конечно, очень практично, но ведь он злоупотребил твоим доверием, — возразила Пенни. — А без доверия никакие отношения невозможны. Поэтому я считаю, что об их продолжении не может быть и речи.

Все остальные горячо ее поддержали.

— В общем, я советую тебе расстаться с Кипом и зажить своей жизнью, — заключила Пенни. — И если тебе удастся заставить его держать язык за зубами и изображать из себя идеального мужа, ваша история не попадет в газеты. В глазах окружающих вы по-прежнему останетесь парой, а твоя репутация нисколько не пострадает.

— Быть может, ты и права, Пенни, но, боюсь, мне такой план не подходит, — вздохнула я.

— Ерунда, — решительно заявила Пенни. — Ты должна забыть об обиде и позаботиться о своей профессиональной репутации. Сейчас это для тебя важнее всего. Ты со мной согласна?

Мы заказали еще по коктейлю и закуску, с которой Гейл расправилась прежде, чем остальные успели притронуться к ней. В конце концов все согласились с Пенни: я должна расстаться с Кипом и держать наш разрыв в тайне. По пути домой я поняла, что общение с ними придало мне силы, но не помогло найти выход из сложившейся ситуации.


До конца этой недели и всю следующую я думала об одном и том же, но так и не приняла никакого решения. Я довела себя до полнейшего эмоционального истощения и окончательно запуталась. Какая-то часть меня поощряла попытки Кипа помириться, верила в его слова, хотела оставить все неприятное в прошлом, дать Кипу еще один шанс. Но другая часть без устали представляла, как Кип со своей пассией кувыркался в нашей супружеской спальне, и хотела убить его — или по крайней мере заставить согласиться на условия, предложенные Пенни.

Каждый день я ходила на работу, встречалась с пациентами, участвовала в радиопередаче и держалась так, будто ничего не случилось, но чувствовала себя как мошенник, ждущий разоблачения. Это было необычное состояние для человека, привыкшего действовать.

«Нет ничего хуже такой нерешительности», — размышляла я как-то ночью, лежа в постели без сна. Но я была не права: в жизни существовало множество вещей, гораздо более неприятных, чем нерешительность. И в этом мне предстояло в скором времени убедиться.

4

Телефонный звонок раздался, как только я сняла джезву с плиты. Когда я клала сахар в чашку, телефон зазвонил снова, но я уже опаздывала, а потому решила обойтись услугами автоответчика.

«Возможно, это любовница Кипа, — предположила я. — Не исключено, что они продолжают встречаться». Несколько дней подряд Кип вставал раньше меня и куда-то исчезал. Теперь он уже не посвящал меня в свои планы, да и я не особенно интересовалась ими.

— Привет, Диана, — сказала я, заходя в офис за минуту до встречи с первым пациентом, назначенной на девять часов. — Как дела? Все по-прежнему?

«Да, здесь все по-прежнему — не то что дома», — подумала я.

Диана кивнула, издав при этом какой-то странный шелестящий звук. Вчера она побывала в салоне красоты, специализирующемся на косичках и бисерных бусах, и стала теперь похожа на африканку. Вообще-то она была ирландкой.

— Вам звонили много раз.

— Кто?

Она заглянула в записную книжку.

— Звонила ваша подруга Пенни Хертер. Звонила ваша подруга Изабелла Грин. Звонила ваша подруга Гейл Оррик. Звонила ваша подруга Сара Пеппер. Потом были звонки от…

— Подожди минутку!

Я взглянула на часы. Было ровно девять, первый пациент должен был вот-вот прийти. Забавно, что все мои подруги решили справиться, как мои дела, в один и тот же день.

— Я перезвоню им позже, — сказала я Диане. — Если не ошибаюсь, сейчас должен прийти пациент…

— Он не придет. Он больше не придет, доктор Виман.

— Что ты имеешь в виду?

— Было еще несколько звонков, о которых я пыталась вам сказать. Несколько пациентов отменили свои визиты.

— Несколько? Сколько? — с удивлением спросила я. Попасть ко мне на прием было непросто. Список желающих составлялся на несколько месяцев вперед.

— Трое.

— Трое? Странно. Снегопада вроде нет. Водители тоже не бастуют. Может быть, эпидемия гриппа?

— Они не объяснили причину своего отказа, доктор Виман. Но сказали, что заплатят за пропущенный сеанс, потому что не предупредили вас за сутки.

— Понятно. Ты перенесла встречу с ними на другой день?

— Я предложила им, но они отказались.

— Отказались…

Я взяла записную книжку со стола Дианы и прочитала имена изменников: Бен, Питер, Фриц. Боже мой, но они достигли таких успехов! Особенно Фриц — агент по продаже автомобилей «Порше». Он потерял бы работу, если бы не обратился ко мне. С мужчинами-покупателями у него не возникало особых неприятностей: они мирились с тем, что продавец автомобилей «Порше» по имени Фриц говорит с ужасающим немецким акцентом и грубит им. Но с покупательницами, которых постепенно становилось все больше, дело обстояло сложнее: они рассчитывали на вежливое и доброжелательное обращение с ними. Обманувшись в своих ожиданиях, они в гневе выскакивали из автосалона или пускались в слезы и, разумеется, ничего не покупали. Поэтому Фриц обратился ко мне за помощью. Всего за несколько недель он освоил методику доктора Виман, научился улыбаться покупательницам и учтиво говорить: «Разрешите мне сначала предложить вам чашечку кофе, а потом я объясню вам, что такое „вращающий момент“.

— Может быть, ваши пациенты просто слишком заняты? — предположила Диана.

— Заняты?! — с неподдельным недоумением переспросила я. — Что может быть для них важнее, чем отношения с женщинами?

Среди пациентов, которые в этот день все-таки пришли, был Сэм — владелец компании, занимавшейся прокладкой водопроводных труб. Его жену очень огорчало его неумение поддержать разговор, когда она начинала жаловаться на свои «болячки». Этот недостаток свойствен многим мужчинам. В глубине души мужчины сочувствуют своим женам, страдающим расстройством желудка, грибковыми поражениями кожи и артритами. Просто они не любят говорить об этом.

— Сегодня мы будем учиться выражать сочувствие, — сказала я Сэму в начале занятия. — Вы научитесь отвечать Кэролайн, когда она жалуется на здоровье, и она увидит в вас опору и поддержку.

— Но я вовсе не…

— Не нужно защищаться, Сэм. По крайней мере, не в этом кабинете. Просто сделайте, о чем я вас прошу. Вот ваша копия сценария. Начнем.

Сэм выхватил лист бумаги у меня из рук. Как и многие другие пациенты, сначала он был настроен враждебно. Все они не могли взять в толк, что нуждаются в помощи, а я могу им помочь. Да и чего можно ожидать от особей, которые забывают опустить сиденье от унитаза, ругаются как сапожники и засыпают сразу после занятий любовью?

Я включила запись.

— Повторяйте за мной, Сэм: «Опиши мне все свои симптомы, Кэролайн». Очень важно сделать ударение на слове «все». Тогда ваша жена почувствует, что вы по-настоящему переживаете за нее.

Сэм заупрямился:

— Такие вещи говорят врачи, а не мужья.

— Врачи? — переспросила я. Господи, как же они все поначалу бестолковы! — А что вы обычно говорите, когда Кэролайн начинает рассказывать вам о своих болезнях?

— Ну, спрашиваю, есть ли у нас еще пиво, или говорю, что иду гулять с собакой.

— В общем, переводите разговор на другую тему.

— Именно. Неужели мне слушать, как она жалуется на свои болячки?

— Она не жалуется, а рассказывает. Она пытается наладить с вами контакт, потому что она любит вас, Сэм, и ждет от вас взаимности. Вот почему она так себя ведет.

Он тяжело вздохнул:

— А по-моему, она просто ипохондрик. Все женщины, которых я знаю, ипохондрики.

— Вернемся к сценарию, Сэм.

Вздохнув еще раз, он придвинулся к микрофону.

— Опиши мне все свои симптомы, Кэролайн.

— Отлично! Не так уж сложно, правда, Сэм? Поехали дальше. Эту фразу я попрошу вас запомнить как следует: «Мне тебя очень жалко».

— Зачем мне произносить это лишний раз? Она и так знает, что я ей сочувствую.

Тут я могла с ним поспорить.

— Это не просто выражение сочувствия, Сэм. Для вашей жены эта фраза будет означать, что вы внимательно слушаете ее, когда она делится с вами своими переживаниями. Когда Кэролайн опишет все признаки заболевания, кивните и скажите, что вам ее жалко. Такой ответ ей понравится больше, чем ваша реплика про пиво или собаку.