– Боже правый, Джейн, я ничего на свете так не хочу!

Она чуть отстранилась, и от ее теплой, нежной улыбки у Кристофера сжалось сердце.

– Что ж, раз нужные слова произнесены, нам лучше довести дело до конца – на всякий случай.

– На какой случай?

– Результатом этой ночи почти наверняка станет ребенок. Мы не можем рисковать скандалом. Так не годится.

Кристофер рассмеялся и привлек ее голое тело к себе, думая о том, какую радость она ему доставляет.

– Надеюсь, что у нас будет ребенок. Ничто не осчастливит меня больше – разумеется, кроме возможности сделать тебя моей обожаемой супругой, которая будет лежать рядом со мной каждую ночь. Ты уверена, что хочешь выйти за меня замуж? Ведь тебе придется вести совсем другую жизнь, чем ту, к какой ты привыкла.

– Я в жизни ни в чем не была так уверена. Я полюбила тебя с первой встречи. Труднее всего было не показывать этого.

Он тихо рассмеялся, но его взгляд сделался задумчивым. Он намотал на палец прядь ее волос.

– Не верю, что все происходит на самом деле – что ты настоящая, что сейчас ты со мной. Если я сплю, то не хочу просыпаться.

– Это не сон. – Она заглянула ему в глаза. – Я люблю тебя, Кристофер. Если бы ты в первый раз, когда делал мне предложение, сказал, что любишь меня, я бы сразу согласилась. Но я с ранней юности внушила себе, что я не выйду за того, кто меня не любит. Ни на что меньшее я не была согласна. Но теперь ты сказал, что любишь меня, я счастлива, и… – она улыбнулась, – пора готовиться к свадьбе.

– Согласен. Мы обвенчаемся, как только все можно будет устроить. Хотя предупреждаю, моя мать наверняка захочет, чтобы свадьба прошла в Чалфонте.

– Да! Не могу придумать лучшего места.

– Когда?

– Мне кажется, лучше всего обвенчаться на Рождество. У меня появится возможность помочь Финну с выставкой, а потом я уговорю его ненадолго задержаться. Он был ближайшим другом моего отца, и я хочу, чтобы замуж меня выдавал именно он. Ты не возражаешь?

– Так тому и быть – поженимся на Рождество.


Остаток ночи прошел в медленной, безмолвной любви. Они исследовали друг друга, снова и снова сливаясь воедино телесно, а затем и духовно. Прижавшись к нему, Джейн нежно гладила его щеку, а он целовал ее ладонь.

– Я люблю тебя, – прошептал он, держа ее в объятиях, радуясь тому, что между ними происходило; никогда еще он не знал такой прочной связи, какую создала их любовь.

До Джейн он не жил по-настоящему. Объединившись с ней, он возродился.

Эпилог

В Чалфонте царило волнение. Так как свадьбу назначили на 26 декабря, День подарков, Джейн приехала в Оксфордшир за неделю до праздников.

Кроме того, она собиралась помочь леди Ланзбури и Октавии украсить дом к Рождеству. Кристофер находился в Лондоне; он должен был приехать в Чалфонт к Рождественскому сочельнику и привезти с собой тетю Кэролайн и Финна.

Снег засыпал окрестности Чалфонта и лежал белыми волнами. Веселый смех Джейн и ее радость оказались заразительными. После ее приезда и солнце как будто светило ярче. Все повеселели и готовились к Рождеству с удвоенной силой.


Наконец приехал Кристофер. Джейн стояла на аллее и ждала, когда экипаж покажется из-за поворота. Кристофер первым спрыгнул на землю. Он помог своим спутникам спуститься, а затем привлек к себе Джейн.

Леди Ланзбури пригласила Кэролайн и Финна в дом, а Джейн и Кристофер задержались.

– Ты счастлива? – Он обнял ее за талию.

– Счастливее не бывает. – Ее улыбка подтверждала ее слова. – Люблю этот дом.

– Он так же действует на всех.

Взявшись за руки, они вошли в дом через большие дубовые двери. В огромном камине пылал огонь; холл украшали корзины с шишками и гирлянды из вечнозеленых растений, омелы, остролиста и плюща.

– Ах, как красиво! – ахнула тетя Кэролайн. – Вы только посмотрите на елку! – Она подошла ближе к огромной ели, которая стала центром притяжения.

Окруженная множеством подарков, елка стояла в ярко украшенной кадушке, а на верхушке сидела красивая золотоволосая фея в золотом платье, с золотыми крылышками, с волшебной палочкой. Дерево было украшено сверкающим дождем и блестящими игрушками, в которых отражался свет многочисленных восковых свечек. Рядом с елкой стоял наготове слуга с мокрой губкой, чтобы не допустить пожара.

– Обычно мы ставим елку в гостиной, – объяснила леди Ланзбури, – но Джейн предложила поставить ее в холле, где ее сразу увидят все, кто заходит в дом. Вынуждена согласиться: так лучше.


Рождественский сочельник стал одним из тех зимних дней, в которые поднимается настроение. Снег, который шел накануне всю ночь, прекратился. Небо казалось огромным пространством лазури, а солнце светило так ярко, что можно было разглядеть всю округу.

Тепло одевшись в шубы, разноцветные шарфы и шляпы, натянутые на уши, чтобы не замерзнуть, Кристофер и Джейн со смехом тащили санки, прокладывая дорогу в глубоком снегу. Они повели Октавию кататься с горы в парке. Весело катались полчаса, а затем забросили санки и принялись лепить снеговика. Дело кончилось тем, что Кристофер устроил со своими разрумянившимися спутницами игру в снежки. Визжа от смеха, Джейн и Октавия повалили Кристофера в снег и держали, пока тот не запросил пощады. Джейн сунула снежок ему за воротник. Он посадил ее на себя верхом и звонко чмокнул в щеку.

Промокнув, они вернулись в дом, чтобы переодеться в сухую одежду.

* * *

К вечеру в Чалфонте собрались гости – соседи и друзья. Длинная галерея как будто ожила. Впервые за много лет она стала не просто пустым пространством, увешанным портретами предков. В ней разожгли камин, подали легкий ужин, играли музыканты. Танцоры кружились по полу, оставляя после себя ароматы лаванды и розовой воды.

Кристофер, пригласив Джейн на танец, обвил рукой ее талию и властно притянул к себе. Тихая музыка наполнила галерею долгими гармоничными аккордами, которые плыли вокруг, окутывая их ореолом уюта и тихих ласк.

– Как тебе нравится твое первое английское Рождество?

– Я так счастлива, что не могу поверить, что все происходит наяву. Мне кажется, что я сплю и вот-вот проснусь. Поверить не могу, что послезавтра я стану твоей женой!

– Лучше поверь, дорогая, – прошептал он, глядя на искусительницу в своих объятиях.

Они прошли в танце через всю галерею. Кристофер кружил будущую жену в вальсе, и иногда оба хохотали, выдумывая собственные па. Они шептали друг другу нежные слова, делились мечтами и надеждами, как и положено жениху и невесте.

Вечером пришла небольшая группа бродячих музыкантов, которые славили Христа. Они выстроились полукругом у входа и исполнили все любимые рождественские гимны: «О, придите все верующие», «Однажды в граде царя Давида» и многие другие. Обитатели Чалфонта им подпевали.

После Октавия помогала Джейн и леди Ланзбури угощать музыкантов глинтвейном и сладкими пирожками.

Когда гости разошлись, все отправились в гостиную, где с криками радости начали разворачивать подарки. Потом сидели у камина, жарили каштаны, пили портвейн и смеялись. Они засиделись допоздна; обстановка была теплой и располагающей. Джейн вдруг стало грустно, потому что отца не было рядом. Глядя вдаль, она погрузилась в ностальгические воспоминания о том, как они праздновали Рождество в прежние годы. Она невольно покосилась на Финна. Прочитав ее мысли, он поднял бокал и произнес тост:

– За отсутствующих друзей.

Джейн улыбнулась.

– Да, за отсутствующих друзей!


Наступило утро Рождества, и из кухни восхитительно запахло корицей, яблоками и жареным мясом. В отличие от сочельника день был тихим. Все пошли в церковь, а потом сели за традиционный рождественский ужин с индейкой и всем, что полагается. На десерт подали пылающий пудинг. Все радостно говорили о свадьбе Кристофера и Джейн, которая должна была состояться на следующий день.


И вот наконец настал День подарков, и Джейн и Кристофер поженились. Свадьба была немноголюдной; их обвенчали в деревенской церкви Чалфонта. Октавия была единственной подружкой невесты; ее нарядили в голубое платье из тафты, украшенное рюшами и лентами, на плечах у нее лежала белая меховая накидка. Она держала в руках букетик цветов и улыбалась во весь рот. Она не скрывала радости: теперь Джейн будет жить в Чалфонте, станет ее сестрой и больше никогда не уедет. Леди Ланзбури и тетя Кэролайн обменивались добродушными взглядами. Обе были очень довольны тем, как все обернулось.

Когда Кристофер увидел Джейн, которая медленно шла к нему по проходу об руку с Финном, все связные мысли покинули его голову. В своем кремовом атласном платье с кружевами она выглядела такой красивой, что сердце замирало. Она стала настоящей королевой! Ткань льнула к ее телу, как вторая кожа. Прилегающий фасон подчеркивал грудь, тонкую талию и женственные бедра. Складки шлейфа шуршали на каменных плитах.

Волосы свободно падали на плечи, завиваясь на спине и на плечах. Лицо у нее светилось от счастья, и она не сводила с Кристофера красивых фиалковых глаз. Она любит его!

Кристофер и не подозревал, что способен испытывать такое счастье. Теперь, когда он был счастлив, он уже никогда не посмотрит на своих женатых друзей озадаченно и с завистью. Джейн – его жизнь, и он знал, что никогда не пожалеет о том, что расстался с одиноким холостяцким существованием.

Она достучалась до него, затронула такие струны его души, о существовании которых он не подозревал. Он скользил по ней взглядом, мечтая о том, как будет медленно, не спеша раздевать ее.

– Позволено ли мне поцеловать невесту? – спросил счастливый жених у Финна.

Взяв руку Джейн, Финн передал ее Кристоферу и расплылся в широкой улыбке, радуясь за дочь друга.

– Терпение, – сказал Финн молодому графу. – Еще миг – и вы поцелуете свою жену.

Кристофер улыбнулся невесте; в его глазах заплясали озорные огоньки.