После этого все начали постепенно расковываться. Свадьба закрутилась-завертелась. Ели, пили, танцевали. Даже меня несколько раз пытались пригласить. Мне стало смешно: Мавра явно ошиблась. Никто не подумал, будто я оделась на поминки. С другой стороны, выходило, что и мой замысел оставаться незаметной и не привлекать к себе внимания не удался. Ведь официанток никто из этого благородного собрания не приглашал на танец. То есть меня периодически принимали за гостью. А это тоже, по-моему, недостаток профессионализма.

В остальном, правда, мой профессионализм оказался на высоте. Свадьба прошла как по маслу. Все были сыты, пьяны и очень довольны. Невеста в добрых традициях, как и предполагала моя приятельница Марина, залила платье шампанским и заляпала мороженым, у жениха на белоснежной коленке тоже образовалось какое-то пятно. Работа Марине была обеспечена.

Наконец молодых отправили на первую брачную ночь в новое «гнездо». Гости начали разъезжаться. Ли-зины папа и мама поблагодарили меня, вручив дополнительный конверт.

— Глафира Филипповна, вы так расстарались, — просюсюкала мама.

— Все на высочайшем уровне, — с достоинством покивал папа.

— Пожалуйста, обращайтесь, — улыбнулась я.

— Непременно, — сказал папа.

— Когда будем справлять крестины, — подхватила мама.

«Неужели Мавра права? — пронеслось у меня в голове. — Невеста-то, кажется, и впрямь чуть-чуть беременная!»

Прихватив коробочку с двумя кусками свадебного торта — для Саши и Мавры (он был такой огромный, что добрая половина осталась), я напоследок окинула внимательным взглядом зал. Подарки увезли. Посуду почти не побили, а за разбитую я уже расплатилась. Мебель вообще не ломали, — гости оказались приличные. Элементы декора Алла заберет завтра утром. Словом, кажется, все в порядке. Можно ехать домой.

Глава IV

Дома обе мои дочери радостно накинулись на останки свадебного торта. Картина меня умилила. Прямо как в те времена, когда они были еще совсем маленькие. Идиллия, правда, длилась недолго.

— Фигня, — доев свой кусок, пробасила Мавра. — Одна видимость красоты. Могли бы за свои деньги что-нибудь повкуснее придумать.

— А мне показалось ничего, — сказала я.

— Именно ничего, — равнодушно произнесла Сашка. — Но бывает и вкуснее.

— Мать, мне, пожалуйста, на свадьбу такой торт не заказывай, — с серьезным видом проговорила Мавра.

— Ты никак замуж уже собралась, — фыркнула Сашка.

— Вот еще, — пренебрежительно бросила моя младшая дочь. — Я на будущее.

— Не далеко ли глядишь. Сперва школу окончи и в институт поступи, — осадила ее старшая.

Мавра надулась. Она страсть как не любит, когда ей перечат.

— Ты за меня не волнуйся. На себя лучше обрати внимание. Уже и школу, и институт закончила, и на работу пошла, а замуж никто не берет. Сдается мне, у тебя большие проблемы.

Сашка поперхнулась чаем.

— А что, разве я не права? — буравила ее тяжелым взглядом Мавра.

Этого ее взгляда я сама боюсь как огня. Проникает в самую душу, и прямо чувствуешь, как он там хозяйничает! Сашка тоже заметно сникла и с раздражением бросила:

— Начнем с того, что моя личная жизнь — не твоего ума дело.

— Да мне-то что. Твои проблемы, — дернула плечом Мавра. — Просто я считаю, если проблема есть, ее надо решать. А ты от нее отгораживаешься и делаешь вид, будто все в порядке.

Тут уже насторожилась я. Интересный момент. Кажется, моя младшая дочь знает что-то такое, о чем я сама не имею понятия.

— Мавра, что ты придумываешь, — с неожиданной жесткостью изрекла Сашка. — У меня никаких проблем нет. А съесть кусок красивого, но невкусного торта на своей свадьбе я еще сто раз успею. По-моему, не это цель жизни. Во всяком случае, моей.

— Только не опоздай с куском торта.

И откуда только в Мавре столько апломба! Впрочем, если она вела себя по отношению к Саше как всегда, то старшая дочь сильно меня удивила. Обычно она хоть и побаивается нашего домашнего цербера, однако воспринимает ее постоянные наставления скорее с юмором. На сей раз она едва скрывала раздражение. У нее даже голос дрожал.

— Знаешь, что я попрошу тебя, моя дорогая? Вспоминай хотя бы иногда, что старшая сестра все-таки я, а не ты.

— Возраст еще не признак мудрости, — Мавра у нас за словом в карман не лезет.

— Девчонки, перестаньте, — вмешалась я. — Что на вас нашло?

— А что я? — удивилась Мавра. — Просто от всей души добра ей желаю. Со стороны-то виднее. Сам человек не всегда может понять, что с ним делается.

— И ты, конечно, в моей жизни полностью разобралась! — воскликнула Сашка. — За меня это сделала, да? Этакая тринадцатилетняя Спиноза! Все про всех знаешь! Готова дать рецепт целому миру! И вообще, надоел мне этот идиотский разговор. Спать хочу! Устала за неделю!

И, выскочив из-за стола, она заперлась в ванной.

— Что это с ней? — снова удивилась Мавра. — Совсем на нее не похоже. Нервы стали шалить. Мама, по-моему, тебе следует отвести ее к какому-нибудь хорошему врачу. Ей, наверное, надо «Прозак» попить.

— Мавра, что ты несешь? Зачем нашей Сашке «Прозак»?

— Его сейчас люди во всех модных фильмах пьют, — объяснила она.

— В модных фильмах и водку пьют, и наркотики употребляют. Может, мне пойти ей дозу купить?

— Не смешно, — буркнула Мавра. — Зачем сразу такие экстремальные выводы? Вот Килькин папа, между прочим, «Прозак» регулярно пьет. Килька сказала, ему помогает. До «Прозака» он на них с матерью чуть ли не с кулаками кидался. А теперь стал такой веселый, почти добрый, и на работе дела у него гораздо лучше пошли.

Килька, вернее Катя Килькевич — это Маврина одноклассница и ближайшая подруга. Прозвище ей дали еще в первом классе, и не столько из-за фамилии, сколько из-за феноменальной худобы. Не ребенок, а кожа да кости. Аппетит у нее при этом отменный, но не в Кильку корм.

— Господи, что вы с ней обсуждаете, — вздохнула я.

— Так это же наша жизнь, — у Мавры округлились глаза. — Килька и за отца переживает, и за себя тоже. У ее папаши рука тяжелая. Может так звездануть…

— Неужели он ее бил? — ужаснулась я.

— Ее — нет. А старшего брата очень даже, — спокойно проговорила Мавра. — Он сперва просто плохо учился, а потом еще чей-то мотоцикл угнал. Ну полный чудик! — Она покрутила пальцем у виска. — У него своих целых два. Зачем ему третий, да еще чужой понадобился? Папаша тоже не понял и так ему накостылял, что тот неделю ходил в синяках.

Я подавленно молчала. Кажется, загруженность на работе отодвинула мои отношения с собственной семьей на второй план. И вот результат: ничего не знаю. Килькино семейство представлялось мне гораздо более благополучным. А ведь Мавра часто к ним ходит. Вдруг Килькин папаша забудет свои таблетки принять и Мавре тоже накостыляет? У нее же язык без костей. Попадется ему под горячую руку…

— Мавра, умоляю, ты с Килькиным отцом поосторожней. Попридержи свой язык.

— Мама, я же не дура. Зачем психов дразнить? Да я его только один раз лично видела, на позапрошлом Килькином дне рождения. А так он все время работает. А когда дома, мы туда не ходим. Нас не пускают. Чтобы его не раздражать.

— Вот это мудро, — обрадовалась я. — Кстати, может, расскажешь мне, что там у Сашки?

— А что у Сашки? — удивилась она.

— Ну ты, кажется, на что-то намекала.

— На возраст ее я намекала, — невинно вытаращила глаза Мавра. — Так и старой девой можно остаться.

— И все?

— А что еще? Я что-нибудь пропустила?

— Мне показалось, я пропустила.

— Мать, у тебя богатая фантазия, — Мавра зевнула. — Как-то мне тоже спать хочется. Только еще один вопрос. Спиноза — это что, женский вариант спиногрыза?

— Ты серьезно? — Мавру иногда трудно понять, шутит она или говорит всерьез.

— Абсолютно серьезно, — подтвердила она.

— Тогда запомни: Спиноза — это нидерландский философ, живший в семнадцатом веке. Стал практически именем нарицательным.

— Интересно, — оживилась она. — Надо почитать. Вдруг что-то полезное почерпну.

Дочери вскоре заснули, а мне не спалось. То ли слишком устала, то ли их ссора меня расстроила, но на душе было тревожно. Кажется, они обе что-то не договаривают. Неужели у Сашки завелись от меня секреты? Ладно Мавра. Она с рождения «вещь в себе». И явно дальше такой останется, характер не переделаешь. Но Сашка всегда со мной советовалась, даже по мелочам. И вот — тоже замыкается. Появились проблемы, в которые она не хочет меня посвящать? В общем-то, это естественно. Она уже совсем взрослая. Сама я много посвящала родителей в свои дела и переживания? Но мне сделалось не просто обидно, а горько и пусто.

Как Сашка ни хорохорится, наверняка в ближайшие год-два выйдет замуж. Не из тех она, кто остаются старыми девами. А Мавра совсем другая, у меня с ней никогда не будет таких доверительных отношений, как со старшей дочерью. Да, я люблю ее, и она меня по-своему любит, но это совсем другое. И время летит так быстро. Мавра ведь тоже, не успеешь оглянуться, станет взрослой и самостоятельной. И, по-моему, в отличие от Сашки, тянуть с созданием собственной семьи не станет. Правда, может, наоборот, примется яростно делать карьеру.

Тоска пробиралась в меня, как сырой туман под одежду. Мне сделалось зябко и неуютно. Почему, сама толком не понимала. Вроде бы никаких причин. И день такой был удачный. А может, свадьба на меня и повлияла? Давненько мне не приходилось на них гулять. С тех самых пор, как Алкина дочь четыре года назад вышла замуж. Но это другое. Там все были как родственники, а Лизина свадьба совсем для меня чужая. Вот, видимо, насмотревшись на счастливых молодых, и затосковала. Я-то одна. И, наверное, до конца жизни такой и останусь. Если когда моложе была, никто не покусился, то сейчас и подавно рассчитывать не на что. Кто же меня в сорок пять лет возьмет, да еще с великовозрастными детьми!