Нэнси Прайс - Женщина ночи

– Да. Ужасный дом. Воняет сыростью и плесенью. В детских комнатах полно детского барахла. В шкафах все еще висит детская одежда. Плита и холодильник – как музейные экспонаты. Но Полу нравится все это. Он любит каждую трещину в стене, потому что «здесь жил Рэндел Элиот».

– А что Мэри Элиот?

– Она старая: Пол говорит, ей пятьдесят.

– Но зато у нее есть деньги.

– Деньги – это еще не все. Иначе Пол не бегал бы за мной.

– А что, если Мэри однажды решит навестить свой старый дом и увидит, что ее кровать занята?

– Пол говорит, что она любит свой новый дом и редко приезжает туда. Она счастлива, что вышла замуж за Пола, который тоже счастлив, что стал официальным биографом Рэндела Элиота, и я довольна, что Пол спит со мной. – Она облизала палец, доев свой кусок пиццы, и улыбнулась. – Так что выходит, что все довольны.

Когда Мишель уехала, Пол спустился вниз в кабинет Рэндела. Теперь он был один, и перед ним лежала рукопись Рэндела. Он подержал ее в руках, но не стал читать. Он поднялся наверх, в спальню Рэндела, и посмотрел в окно. Шел дождь. В свете уличных фонарей тротуар блестел и казался зеркально гладким. За дорогой темным массивом раскинулся парк. Как часто Рэндел смотрел из этого окна, размышляя над новым романом? Здесь была задумана и написана «Молящая судьба». Спускаясь вниз, Пол гладил рукой деревянные перила, думая о том, сколько раз рука Рэндела касалась этого дерева.

В кабинете он снова устроился в кресле, взял в руки рукопись, но потом опять отложил ее, встал и пошел на кухню. Там он открыл бутылку виски, налил себе порцию и вернулся в кабинет.

– За твой новый роман! – провозгласил он, обращаясь к Рэнделу, стоя в центре комнаты. – И за мой успех! – За известность и успех! – закончил он свой тост и допил остатки виски.

Но усевшись в кресло, Пол понял, что он слишком пьян для того, чтобы читать. Он был слишком пьян и для того, чтобы вернуться домой. Он позвонил Мэри и сказал ей, что остается здесь на ночь, чтобы дочитать рукопись до конца. Повесив трубку, он поднялся в спальню и заснул.

– Я специально медленно читаю новую книгу, – сказал Пол Мэри, когда позвонил ей на следующее утро. – Мне очень приятно читать ее, находясь в доме, где Рэндел писал ее, в окружении вещей, которые окружали его, ощущать во всем его незримое присутствие.

– Да, – сухо сказала Мэри. – Я представляю себе, в какой обстановке ты работаешь.

– Это чудесно, – сказал Пол. Мэри промолчала.

– Я хотел бы чуть позже взглянуть на записи Рэндела, о которых ты мне говорила в Лондоне.

– Они сложены в коробке у меня в рабочей комнате, – сказала Мэри. – Ты не забыл, что в понедельник мы ждем к ужину гостей из университета?

– Я обязательно буду. У нас еще достаточно времени, чтобы подготовиться. Ты не представляешь себе, какое удовольствие я получаю, читая новую книгу Рэндела. Я люблю каждое слово, которое он написал.

Мэри сказала, что ей тоже нравится книга, попрощалась и повесила трубку. Утреннее солнце залило всю спальню. Мэри поднялась с постели, привела себя в порядок и, усевшись перед зеркалом, принялась наносить косметику. В ушах еще звучал довольный и беззаботный голос Пола. Он добился своего. Он стал официальным биографом Рэндела Элиота, ее бывшего мужа, который не написал в своей жизни ни единой строчки. Она вспомнила долгие часы бесед с Полом о книгах Рэндела – о ее книгах – еще до того, как они легли в постель. Ее глаза наполнились слезами… Как сможет она снова лечь в объятия Пола?

Она вспомнила о вечеринке, которую они запланировали на понедельник. Придет Мишель Вилднер и как ни в чем не бывало будет улыбаться жене Пола Андерсона, занимающего гостей рассказами о том, что ключом к пониманию творчества Рэндела Элиота является его психическое заболевание…

Мэри вытерла глаза и посмотрела на себя в зеркало. Глаза ее высохли.

– Ты – Мэри Квин! – сказала она своему отражению в зеркале, гордо вскинув голову.

Потом она прошла в свой кабинет, где стоял новый процессор, способный отпечатать целую книгу за считанные часы. Она вставила в компьютер диск, заправила принтер бумагой и включила его, наблюдая, как быстро растет стопка отпечатанного текста.

Ханна всю неделю находилась в Омахе, занимаясь с клиентами своей фирмы. В этот день она работала до поздней ночи и только часам к двум добралась наконец до постели. Не успела она лечь, как ее тут же поднял телефонный звонок.

– Ханна! – Это был голос ее брата.

– Сейчас третий час ночи! Ты где находишься? – спросила она недовольно.

– Я в доме Рэндела. Я звоню, чтобы поговорить с тобой о новой книге Рэндела…

– Ты звонишь мне среди ночи, чтобы поговорить о книге?

– Там все описано в точности, как оно и было.

– Что описано? Я ничего не понимаю. Подожди, я включу свет и найду что-нибудь выпить.

– Понимаешь, там все описано – и рукописи, которые мы видели в Британском музее, и письмо о казни Марии Стюарт – королевы Шотландии, и лондонские театры, и «Ковент-Гарден»… Там есть про все это.

– Что ты говоришь? Я не понимаю тебя, – повторила Ханна.

– Я только что закончил читать новую книгу Рэндела. И я больше чем уверен, что Мэри переделывает работу Рэндела. Она вставляет туда куски описаний того, что мы видели вместе с ней в Лондоне…

– Но Рэндел тоже был в Лондоне.

– Он никогда не видел этих мест. Мэри сама мне об этом говорила. Она просто вставляет в его текст свои описания. Как же теперь отличить, что в этой книге принадлежит Рэнделу, а что Мэри дописала от себя? Теперь я понимаю, почему она не хотела, чтобы я видел, чем она занимается у себя в кабинете.

– Может быть, она с самого начала так поступала?

– Как?

– Ну, помогала ему писать.

– Она только печатала то, что он диктовал ей… Она наизусть знает каждое слово в каждой книге. Я не знаю, что и предположить насчет этой новой книги.

– Она хорошо написана?

– Она просто великолепна. И я ей скажу об этом. Но как я смогу писать биографию Рэндела, если я не знаю, сколько изменений она внесла в эту книгу?

– Спроси у нее, – посоветовала Ханна. – В любом случае она не стала от этого хуже.

– Как знать?

– Может, у нее есть талант создавать шедевры из написанных романов? – засмеялась Ханна.

– Есть одна вещь, которую я могу сделать, – сказал Пол. – В Лондоне она сообщила мне, что у нее остались какие-то записи после Рэндела. Завтра я поеду к ней и просмотрю их – может, они прольют свет на эту загадку.

– Неплохая мысль… Только ни в коем случае не обвиняй ее ни в чем. И пожалуйста, не начинай снова пить…

– Я обязательно просмотрю записи и выясню, насколько они соответствуют тексту книги.

– И позвони мне. Подумай о том, какая у тебя хорошая жизнь с Мэри – красивый дом, деньги, путешествия, твоя собственная книга… Я так хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Обещай, что позвонишь мне сразу, как только что-нибудь выяснишь.

Пол пообещал, и они распрощались. Потом он выпил стакан виски и отправился спать.

С утра шел дождь. Гремел гром и сверкала молния, но Пол только повернулся на другой бок и снова заснул.

Было три часа дня, когда он наконец проснулся и сел в постели. Голова была тяжелой с похмелья. Через некоторое время он почувствовал, что может встать, и отправился принимать душ. К пяти часам он проголодался. У Мэри, наверное, уже готов ужин.

На улице шел дождь, но когда он подъехал к дому Мэри, ее машины на месте не оказалось. Он решил, что она отправилась за покупками.

На кухне ничего не было готового из еды. Он выпил кофе и съел кусок хлеба с маслом. Потом поднялся в ее кабинет. Комната, как всегда, была чисто и аккуратно прибрана. На подоконнике стояли цветы. Пол заметил новый процессор. Для чего он? Для новой «работы» над книгами Рэндела Элиота? Пол выругался.

В шкафу он отыскал несколько картонных коробок с пометкой «Записи Рэндела». Он осторожно раскрыл первую коробку. Она была наполнена использованными конвертами, сложенным в пачки. Здесь же были куски оберточной бумаги. И конверты, и бумага были покрыты неровными строчками, среди которых почти ничего невозможно было разобрать. Пол раскрывал пачки, но везде было одно и то же. Каракули, казалось, были нацарапаны сломанным карандашом. Они были абсолютно бессмысленны. Пол открывал коробку за коробкой, пока не добрался до последней. Все, что он смог разобрать, – это слова «атомный», «св. Давид», «цветные мелки для Пегги».

– Это шутка! – вскричал Пол. – Она разыгрывает со мной шутки. Она строит из меня дурака!

Раздался звонок в дверь.

Может быть, Мэри оставила дома ключи? Пол выглянул в окно. У ворот стояла машина его шефа. Господи! Как он мог забыть? Сегодня же понедельник! Они пригласили гостей на вечеринку. Рядом со своим шефом он увидел Билла Риверса, Хью Бонда…

На кухне ничего не готово… Мэри куда-то уехала…

В дверь снова позвонили.

Пол в панике уселся на кровать. Ее нет дома. Она уехала. Двери закрыты. Могла же произойти какая-нибудь ошибка! Он упал на кровать и закрыл голову подушкой.

Он услышал, как подъехала еще машина. Люди звали их, переговаривались, звонили в дверь. Через некоторое время он ничего не услышал, кроме шума дождя. Он осторожно спустился вниз и выглянул через щель в занавеске наружу. На крыльце никого не было. Дорожка перед домом тоже была пуста.

– Проклятье! – воскликнул он. – Я стану посмешищем всего факультета! Никого не оказалось дома…

По стеклу барабанил дождь.

– Сука! – закричал он в пустой комнате.

Стало темнеть. Пол бродил по комнатам, в гневе распахивая двери. Где может быть Мэри? Было половина девятого, когда он решил посмотреть в ее шкафу, что она взяла. Два новых чемодана исчезли. Пол выскочил во двор, сел в машину и поехал в аэропорт. На стоянке стояло несколько машин, среди которых он сразу увидел машину Мэри.