Нэнси Прайс - Женщина ночи

Мэри продолжала спокойно пить свой кофе.

– Маниакально-депрессивные эпизоды у Рэндела, – сказал Роб.

– Да, конечно, – соглашался Пол. – Взять хотя бы образ мужа в его второй книге. Да и не только там. В каждом его произведении можно проследить, как его собственная болезнь отражается на его видении мира…

– Вы говорили, что виделись с некоторыми учителями, которые обучали детей Рэндела, – сказал Роб, заглядывая в свои записи.

– Одна из глав моей книги будет посвящена вопросам отцовства – как отношениям Рэндела со своим отцом, так и его отношениям с собственными детьми. – Пол улыбнулся Мэри, но его взгляд скользнул мимо ее глаз.

Роб Розен тоже улыбнулся Мэри, которая безмолвно сидела в своем кресле с холодным кофе в руках. Пытаясь вежливо втянуть ее в разговор, Роб спросил:

– Правда, поразительно, как жизнь человека воздействует на его творчество.

– Да, поразительно, – сказала Мэри, но только Пол почувствовал иронию в ее голосе.

После ленча они на такси отправились в свою гостиницу. Пол плотно закрыл двери их спальни, задернул занавеску на окне и сказал:

– Какое длинное утро. Я чувствую, что мне просто необходимо немного вздремнуть.

Мэри мягко засмеялась, когда он обнял ее и принялся нежно целовать, лаская грудь под ее блузкой. Потом он стал быстро раздевать ее, разделся сам и потянул ее за собой в кровать.

Мэри стонала и вздыхала, прерывистым шепотом называя его имя. Каждый раз, когда они занимались любовью, она удивлялась, как ее тело могло помнить ласки и интимные наслаждения, и с удовольствием отдавалась этой любовной игре.

Когда Пол уснул, Мэри прошла босиком в гостиную, оделась, взяла ключи и закрыла за собой дверь их номера.

После занятий любовью ей всегда хотелось есть. Она выпила чаю и съела кусок шоколадного торта. Проходя мимо банкетного зала, она вспомнила день вручения премии.

Дверь зала была открыта. Там стояли пустые столы и ряды стульев. Уборщица с тряпкой в руках наводила там порядок.

– Я услышала шаги, – рассказывала она вечером знакомому портье. – Постукивая высокими каблучками, в зал вошла красивая, хорошо одетая женщина лет сорока пяти. Такие темные волосы с проседью. Скорее, даже пепельные. Не видели?

Портье сказал, что, возможно, и видел.

– Она не заметила меня и прошла прямо к трибуне. Она поднялась на трибуну и просто стояла там некоторое время.

– Зачем? – спросил портье.

Откуда мне знать? А потом она стала громко говорить, как будто произносила речь.

– Может быть, тренировалась. Готовилась к выступлению.

– Наверное, так оно и есть. Она просто стояла там и говорила. Потом сошла с трибуны и вышла за дверь.

– О чем она говорила?

– Что-то насчет Музы. О том, что она не перестает благодарить ее за то, что та посещает ее по ночам.

Портье пожал плечами.

Прошел ноябрь. С деревьев облетели разноцветные листья. Наступило Рождество, и вместе с ним в дом приехали Бет, Джей, Дон и Карла. Мэри оплатила им дорогу домой. Приехала и Ханна. Они сидели под большой рождественской елкой, разбирали и разворачивали подарки, которые приготовили друг другу, и хвалили новую машину Пола, которую он получил в подарок от Мэри.

Потом гости уехали. Выпал снег. Мэри переделала комнату Бет под кабинет для Пола. Она купила большие дубовые книжные шкафы и такой же дубовый письменный стол, достаточно большой даже для президента корпорации. Она купила роскошные кресла. Когда кабинет был готов, она показала его Полу.

– Это великолепно, – восхищенно сказал Пол. Пол будет преподавать еще всю весну, а осенью он возьмет неоплачиваемый отпуск для работы над биографией Рэндела. Он еще и еще раз перечитывал новую книгу Рэндела Элиота «Хозяин».

– Это самая лучшая вещь Рэндела. Мы столько обсуждаем ее, что, кажется, знаем ее наизусть. Тебе не надоело это?

– Нет, – сказала Мэри. – Это не может мне надоесть. Я люблю, когда ты говоришь о ней. – Она придвинулась к нему ближе и поцеловала его под подбородок. – Что бы ты сделал, если бы Рэндел был здесь? Сказал бы ты ему все, что думаешь?

– Что? Рэндел? – воскликнул Пол в волнении. – Я бы… Я, наверное, сошел бы с ума от счастья!

Они молчали некоторое время и смотрели на языки пламени в камине.

– Я все время говорю о нем, – мягко сказал Пол. – Я пишу о нем книгу… Ты не представляешь себе, как много этот человек для меня значит. – Глаза его сверкнули. Он закрыл их. – Мне очень трудно бывает иногда… Я не могу себе простить, что я не был знаком с ним. Он жил в этом доме, в этом городе… Если бы он появился сейчас здесь, я бы сделал что-нибудь безрассудное – не знаю, может быть, закричал бы или поцеловал бы ему руку…

Мэри молча смотрела на огонь. Пол поцеловал ее и встал на ноги.

– Иногда мне хочется диктовать тебе, как это делал Рэндел. Может, в этом заключается волшебство?

– Может быть, – сказала задумчиво Мэри.

– Мне так приятно думать, что в будущем году у меня будет собственная книга с моим именем на обложке! И все это благодаря тебе. – Он стал подниматься наверх по лестнице. – Я уверен, что к тому времени ты тоже что-нибудь напечатаешь. Вот увидишь, у тебя все получится.

«Откуда ты можешь знать это? – подумала Мэри, глядя ему вслед. – Ты ведь совсем не интересуешься тем, что я делаю. Ты даже ни разу не прочел то, что я написала». Она пошла на кухню готовить завтрак.

– Слава Богу, что это так, – произнесла она вполголоса.

Пол закрыл за собой дверь кабинета и уселся в одно из новых кресел. Мэри все еще не соглашается рассказывать ему о фактах биографии Рэндела. Неужели она не понимает, как это важно для того, чтобы полнее понять творчество писателя, увидеть его книги через призму его собственного мировоззрения, его болезни…

– Сука! – произнес он еле слышно. Он вспомнил стук пишущей машинки, который доносился из ее кабинета напротив спальни. Он то замирал, то снова доносился до него барабанной дрожью, едва слышной в спальне. Господи! Как он ненавидел этот звук!

Но в следующий момент он улыбнулся, откинувшись на спинку удобного кресла. Если не думать о том, что Мэри не хочет говорить о Рэнделе, все остальное просто чудесно. Каждое утро после душа его ждал завтрак, приготовленный Мэри. Они садились за стол, ели и читали свежие газеты, пока не приходило время ехать в университет.

Он придвинулся ближе к новому письменному столу и облокотился на него. За окном шел снег, все было белым-бело. Он слышал звон посуды внизу и звук бегущей из крана воды. Ему захотелось есть. Когда он спустился вниз, ленч уже был готов.

– Мэри помогает тебе с биографией? – спросила Ханна. Пол звонил ей из старого дома.

– Что касается его книг – да. Но о самом Рэнделе из нее ничего не вытянешь. А ведь она знает про него все: с самого его рождения в Нью-Йорке вплоть до того, как он выглядел в гробу. – Пол посмотрел в окно на заснеженный парк и голые ветки деревьев. Март только начался. – Это просто невозможно! Она не хочет говорить мне о фактах, о том, что он временами был не в себе, писал в «трансе», страдал маниакальной депрессией, делал жизнь своей семьи просто невыносимой и многое, многое другое. Ну как можно писать биографию, не имея фактов!

– Возможно, она не хочет выносить мусор из избы…

– Господи! Она считает, что правда о нем может причинить мне боль. Ей не нравится сама идея биографии, она хочет, чтобы я написал критический анализ его произведений.

Они некоторое время молчали. Потом Пол сказал:

– В октябре мы отправляемся в Англию. Возможно, пробудем там до весны. Может быть, там она разговорится о Рэнделе.

– Ты – счастливый человек, – сказала Ханна. – Еще немного, и ты освободишься от занятий, а потом – путешествие, любящая жена…

– Что касается жены, это верно – Мэри все делает по дому. Она прекрасная жена. И у нее к тому же много денег.

– Она дает тебе возможность пользоваться своими деньгами?

– Она говорит, что они принадлежат нам обоим. Ханна вздохнула на другом конце провода.

– Ты читала отзывы на последнюю книгу Рэндела? – спросил Пол, перебирая вырезки из газет на столе. – Вот, послушай: «Хозяин» Рэндела Элиота ломает все языковые барьеры. Это достойная лауреата Пулитцеровской премии книга…» И дальше все в таком же духе.

– Должно быть, Мэри очень довольна?

– Я думаю, что да. Она умеет скрывать свои эмоции.

– Ты продолжаешь готовить дома?

– Нет.

– Почему?

– Я сказал ей, что не могу каждый вечер готовить ужин. Я преподаю в университете, и у меня есть контракт. Моя работа зависит от этой биографии. Она ничего мне не сказала. Она привыкла все делать сама. Раз в неделю приходит женщина, чтобы убрать дом.

– И все-таки я чувствую, что у вас что-то стряслось.

– Да нет. Ничего.

– Послушай, мой большой брат, я ведь очень хорошо тебя знаю.

– Все дело в том, что она ничего не хочет говорить мне о Рэнделе. Ничего значимого. Она ошибается, если думает, что я буду готовить ужины, в то время как она что-то печатает у себя в кабинете. Должна ведь она понимать, что для нее это всего лишь хобби, а для меня это – моя профессия.

– Что бы там ни было, не теряй головы. Не нервничай. Все утрясется.

Повесив трубку, Пол откинулся в кресле, перебирая рукой стопку чистых листов бумаги на столе. В доме пахло старым деревом и сыростью. Когда через некоторое время он открыл дубовую дверь с медным молоточком нового дома, он услышал совсем другой запах – вкусной еды, которую готовила Мэри. В камине уютно горел огонь.

Весной Мэри часто работала у себя в саду. Когда Пол не был занят, он помогал ей. Пришло лето. Мэри решила устроить прием у себя дома, на который пригласила коллег Пола, членов кафедры английского языка и литературы университета. Столы были накрыты на зеленой лужайке перед домом. Доктор Баттерфилд произнес тост в честь Пола, пожелав ему успешно написать биографию Рэндела Элиота и занять достойное место в кругу университета.