Тия Дивайн - Жажда наслаждений

— Прекрасно, — проговорил он. — Подними юбку. Раздвинь ноги. — Он обхватил руками ее бедра и придвинул ближе к себе. — Сейчас.

Она была уверена, что кто-нибудь войдет в любую минуту, но ему было все равно. Он пробирался сквозь ее нижние юбки, продираясь через ткань к ее щелочке. Вскоре он нащупал ее лобковые волосы и вошел в нее.

Она хватала воздух ртом.

— Мокро, туго… не шевелись…

Она и не могла шевельнуться; ее тело было наклонено под странным углом, ноги раздвинуты и обвиты вокруг его бедер. Она чувствовала его пульсацию внутри себя, чувствовала, как он старается держать себя под контролем. И неожиданно ее охватила волна возбуждения оттого, что она отдалась ему в таком общедоступном месте.

Хотела ли она, чтобы кто-нибудь их увидел?

— Посмотри на себя…

Он практически целиком вытащил из нее пенис, она наклонилась вперед, чтобы видеть его ствол, частично погруженный в нее.

Вращая бедрами, он вошел в нее немного глубже. Затем еще глубже, казалось, что его внушительная длина целиком уместилась внутри ее тела, жестко и неумолимо наполняя ее, пока он не прижался лобком к ее щелочке.

Он начал ритмично двигаться, погружаясь с каждым толчком все глубже и глубже. Его пенис пульсировал, наливался кровью и неожиданно изверг в нее свое семя.

— Взбитые сливки для торта моей женщины, — произнес он, плотно прижимаясь к ней. — Но десерт еще не весь.

Он поглощал ее.

Он уложил ее спиной на стол, сорвал нижнее белье, погрузил свое лицо в ее лоно и поглощал ее.

Она лежала обнаженная на обеденном столе, где любой мог увидеть ее.

Но как только его язык погрузился в ее святая святых, ей стало абсолютно наплевать на всех.

Он ее лизал, сосал, погружая язык так глубоко, как мог. Он слизывал соки, обильно выделяемые ее разгоряченным влагалищем, водя языком вверх и вниз по ее половым губам, устремляясь к ее центру удовольствий.

…здесь… здесь… он знал, как надо делать, насколько сильно, насколько энергично… ахххх…

Она насаживалась глубже и глубже на его язык, плотнее, плотнее, плотнее…

Вот так… вот так… вот так…

Ее тело таяло на кончике его упругого языка…

.. .растворялось, расплывалось…

На кончике его языка она достигла высшей точки наслаждения, и ее тело конвульсивно сокращалось от приливов удовольствия.

Она лежала обнаженная на обеденном столе, а его голова была между ее ног.

Поздно ночью Шенстоун казался зловещим. Все разошлись по своим комнатам, заперли двери, задернули занавеси и погрузились в сон.

Предыдущие два часа были настоящим эротическим сном. Теперь она знала, как надо проводить ночи: в объятиях любимого, утопая в его семени.

В объятиях Питера, в семени Питера.

Ее тело томилось, слабело от желания; она терлась промежностью об обивку скамьи, на которой сидела, расчесывая волосы. Она была ненасытна. Двух часов, проведенных на спине, ей было недостаточно. Она хотела еще.

Нет. Она хотела Питера.

Ее соски набухли под тонким шелком ночной рубашки. Она задрала подол и широко расставила ноги, чтобы касаться обнаженным телом поверхности скамьи. Внутри поднялась волна возбуждения.

Ее тело желало наполнения; оно было готово принять нечто твердое, горячее, брызжущее семенем.

Любой мог запросто зайти к ней в комнату, опуститься на колени и войти в нее, еще раз предоставив ей возможность испытать непередаваемые ощущения блаженства.

Если бы он только пришел…

Она со свистом втянула воздух. Стояла ночь, и темнота заставляла ее ощущать возбуждение, вспоминать эротические впечатления, полученные предыдущей ночью.

И на обеденном столе.

И с жемчужиной.

И с ним.

Не с Питером.

С напряженным пенисом, не принадлежащим Питеру…

Она издала чувственный звук и прижалась обнаженным телом к скамье.

Ее тело жаждало секса, ее движения были замедленными, тяжелыми. Она чувствовала свое возбуждение, свою влагу, вес грудей, трение шелка о свои торчащие, напряженные соски.

Она хотела, чтобы горячие мужские руки ласкали ее соски, а вибрирующий пенис яростно вонзался в ее плоть.

И тут она подумала, что, если мужчина не идет к ней, она может прийти к мужчине. И она кончит в то же мгновение, когда он войдет в нее.

Мысль ей понравилась. Откуда Питеру знать, что она изнывает по нему? Ведь она сама отказала ему предыдущим вечером.

Его комната располагалась в конце коридора. Она могла бы прийти к нему обнаженная, отдаться ему и позволить довести ее до изнеможения.

Пенис Питера… При мысли о нем у нее перехватило дыхание. Она уже как-то ласкала его. Достаточно будет пары минут, чтобы проскользнуть по коридору и упросить Питера вогнать свой член между ее ног.

О да. И никто не будет ничего знать. Наконец-то… пенис Питера… Когда она представила его, у нее внутри все сжалось. Она постучится в его дверь, и он схватит ее, прекрасно зная, зачем она пришла. Он снимет с нее тонкую ночную рубашку, чтобы насладиться видом ее тела, а она с удовольствием даст рассмотреть себя. Она представит свои торчащие соски и мокрую киску только перед его взором. Ей не нужны были его поцелуи; ей нужен был его член, напрягшийся от желания ее тела…

Она бросилась к двери, уверенная, что Питер ждет ее…

…она заберется к нему в кровать, а он заберется на нее…

Вдруг сильная, горячая рука остановила ее и грубо толкнула на кровать.

Николас.

— Только не сегодня, моя дорогая. Сегодня ты будешь забавляться только с моим членом.

— Где ты был? — возмущенно спросила она.

— Там, где нужно. Кстати, мой посох длиннее, чем у Питера.

— Ты шпионил за мной, — зло проговорила она, подбираясь к краю кровати.

— Нельзя доверять девственнице, вкусившей плотской любви.

— Твоя задача была всего лишь обучать меня. Для Питера.

— Разве? У меня после эякуляции начисто отшибает память. Мне даже еще сильнее начинает хотеться. А ты, моя дорогая обладательница торчащих сосков…

— Не… — он надвигался на нее, — приближайся… — он уже забирался на постель, — ко мне…

— Я уже здесь. И ты знаешь, что я принес с собой. — Он просунул руки под ее колышущиеся груди. — Я хочу твои соски. Обнажи их для меня.

— Нет.

— Я все равно до них доберусь. — Он сжал пальцами один из напряженных кончиков, и она скорчилась от нахлынувших ощущений. — Такие горячие… — Он сжал второй сосок, и она застонала. — Такие ненасытные…

Он одновременно сжал оба ее соска, и она содрогнулась от затяжного оргазма, заставившего ее стечь на покрывало подобно свечному воску.

Он склонился над ее свернувшимся телом и горячо зашептал ей на ухо:

— Когда твои соски нуждаются в хорошем сексе, ты идешь не к нему. Ты идешь ко мне. Если тебе нужен жесткий член, ты приходишь ко мне. Если ты трахаешься дважды в день или по десять раз на дню и тебе мало, то ты идешь ко мне. Таковы условия сделки. Ты не забыла о нашей сделке? Взамен ты получаешь деньги… образование… и столько секса, сколько сможешь выдержать. А в перспективе ты еще получаешь Питера в качестве мужа.

— Очень щедро с твоей стороны, — пробормотала она.

— Так и есть, — любезно сказал Николас. — Очень щедро… Что там такое?

Элизабет выбралась из-под него и спустила ноги на пол.

В коридоре звучали голоса. В дверь застучали. Голоса ее отца и Джайлса…

— Пожар! Пожар! Просыпайтесь и выходите наружу! Все вставайте!..

Николас выругался.

— Обуйся, надень халат потолще и убирайся из дома…

— Но они же не обнаружат тебя в твоей комнате…

— Обо мне не беспокойся. Собирай вещи и бегом отсюда.

Где-то в отдалении забил колокол. Пожар — пожар — пожар! Она схватила халат, всунула ноги в первые попавшиеся туфли и распахнула дверь.

— Николас, я не могу тебя так оставить…

— Можешь. Делай, как я говорю. Иди!..

— Боже мой…

Она колебалась еще мгновение, увидела нетерпение на его лице и желание, чтобы она побыстрее убралась, и выбежала в коридор прямо в густое облако дыма.

Борясь с дымом, она почувствовала, как чьи-то руки подхватили ее, услышала голоса — отца, Виктора, Минны… Кто-то метнул стул в оконное стекло, дым устремился наружу, а они все побежали в противоположном направлении, к лестнице.

Они скатились с лестницы, хватаясь друг за друга, отчаянно кашляя, и вырвались через переднюю дверь на свежий ночной воздух.

— О Боже мой, о Боже мой, — завывала Минна, обхватив себя обеими руками.

— Где Питер? — закричала Элизабет. — Где Виктор? Кто-нибудь успел предупредить Николаса? Минна? Где Питер?

Она закрутилась на месте и попала в плотный поток слуг, выполняющих свои обязанности.

— Огонь в подвале, — прохрипел отец Элизабет. — Скажите слугам. Найдите воду. Где-то в нижних полях есть еще один вход.

Джайлс! — Он побежал за дворецким. — Виктор, помоги мне!

Вокруг был полный хаос, слуги сновали взад-вперед, принося песок, воду, стараясь помочь чем-нибудь.

Вдалеке бил колокол.

— Где Николас? Где он?

— Боже мой, Элизабет. — К ней сзади подошел отец. — Кого он волнует? Помоги погрузить ведра на повозку. Попробуем найти старый вход в подвалы, чтобы подобраться к огню с той стороны.

Элизабет, дрожа, провела рукой по волосам.

— Бог мой! — Там же ее секретный вход… заботливо укрытый ветками и виноградными лозами… — Боже… Где Николас?

— Элизабет, прекрати болтовню и помоги мне.

Не сумев придумать себе иное занятие, она начала грузить ведра с водой на тележку. К ним подбежал Питер:

— Элизабет, ты в порядке? Послушайте, слуги таскают ведра с водой через главный вход, но там слишком много дыма. И мы не уверены, где находится источник огня.

— Тогда распорядись, чтобы слуги выстроились цепочкой и попробовали отыскать другой вход в полях, — скомандовал отец Элизабет. — Если появятся люди из города, ставьте их в ту же цепочку. Сейчас нам крайне необходим свет, не считая воды и земли. Элизабет?..