Ее муж умер всего полгода назад, а Елена была влюблена и собиралась выйти замуж.

— И кто-то ведь должен заботиться о тебе, maman.

Таким образом, вопрос был решен. В тот же день я навела справки, где можно найти пустующее здание, которое было бы достаточно большим, чтобы можно было организовать там швейную мастерскую. Я по телеграфу связалась с несколькими друзьями в Париже, попросив их прислать мне швейные машины и ткани. И мне даже удалось найти ответственного чиновника, который принимал решения об эксплуатации зданий. Короче говоря, это был хороший день, и я с радостью ждала, когда наступит вечер.

Вечером я ужасно волновалась. Я долго сидела и смотрела на фотографию, которую вынула из рамки. Тхань! Я снова нашла ее!

Я сказала Марии, что хочу еще немного погулять, и пусть даже она считала, что это опасно, я не дала себя отговорить и пошла по улицам Сайгона в клинику.

Тхань уже ждала меня. Она сменила свою униформу на синий аозай, в котором была похожа на юную девушку, как тогда, когда я встречала ее по дороге с рисового поля.

Мы обнялись и пошли к маленькому уличному кафе, находившемуся поблизости, которое недавно возобновило свою работу. Увидев там много солдат, я почувствовала себя не очень уверенно, но они знали Тхань и вежливо поприветствовали нас, когда мы вошли. Несколько бойцов даже освободили нам столик и пересели к своим товарищам.

— Тебя здесь очень уважают, — констатировала я, когда мы опустились на ящики, которые служили стульями.

Тхань пожала плечами.

— Это как посмотреть, — скромно ответила она. — Некоторых солдат я лечила, и они, наверное, этого не забыли.

Я улыбнулась ей:

— Ты еще помнишь, как мы вдвоем сидели на чердаке bà и мечтали о будущем? Ты своего достигла!

Тхань печально улыбнулась:

— Да, можно сказать и так. Но тогда я даже представить себе не могла, какими окольными путями мне придется идти. Тебе, конечно, тоже пришлось нелегко, не так ли?

— Да, действительно нелегко, — ответила я. — И я часто думала о тебе. Я пыталась найти тебя, но официальные власти были не склонны к сотрудничеству. Поиски через Красный Крест тоже были безуспешными.

— Причиной этому было то, что я изменила фамилию, — ответила Тхань, а затем встала и сделала заказ.

Ей даже не нужно было спрашивать, чего я хочу, она все помнила. С двумя пиалами риса и цыпленком в арахисовом соусе она вернулась назад.

— Нам повезло, эта уличная кухня — одна из немногих, которая время от времени получает мясо. Между сменами я иногда захожу сюда.

— Работать в больнице нелегко, правда?

— Да, так оно и есть. Но, как бы там ни было, сейчас мы знаем, что на нас не будут сбрасывать бомбы. Это было тяжелое время, но в конце концов закончилось и оно.

Тхань начала есть. Я смотрела на нее. Что-то в ней все-таки изменилось. Тхань казалась немного отстраненной, раньше она не была такой. Может быть, причина в ее усталости?

— А как тебе удалось сбежать от пиратов? — спросила я, тоже приступая к еде.

Было очень вкусно, хотя, попробовав острую приправу, я поняла, как давно не ела настоящую вьетнамскую еду.

— Пиратский корабль был перехвачен французским военным крейсером, — ответила Тхань и положила себе в рот кусочек цыпленка. — Это произошло всего через два дня после того, как нас захватили торговцы людьми. Почти всех пиратов убили. Незадолго до этого они напали на французский торговый корабль, а с tây шутки плохи.

— А что было с вами? — продолжала расспрашивать я, испытывая огромное облегчение оттого, что страшные фантазии, которые приходили мне в голову, не сбылись.

— Французы забрали нас с собой и доставили в Вунгтау. Нам предоставили возможность вернуться домой.

Я была уверена, что Тхань отправилась к моим родителям. Если бы я была на ее месте, то именно так бы и поступила.

— Значит, ты вернулась?

— Нет.

Я изумленно посмотрела на нее и отложила палочки в сторону.

— Ты не…

— Ты ведь помнишь наших родителей, — сказала она, продолжая жевать.

Я удивилась тому, как мало эмоций было в ее словах.

— Конечно, помню.

— Они бы ни за что не позволили мне действовать по своему усмотрению. Некоторое время я оставалась в Вунгтау, а затем решила уехать в Ханой.

— Значит, ты больше не давала им знать о себе?

Ее лицо омрачилось.

— Нет, иначе они потребовали бы, чтобы я вернулась домой. Может быть, тогда мне пришлось бы выйти замуж за сына торговца тканями. Ты ведь знаешь, как твоя бабушка обошлась с твоей матерью. Она сломила ее и выдала замуж по своему усмотрению.

— Но кузнец никогда не обращался с нами плохо, — напомнила я.

— Это правда. Он был хорошим человеком. Но что было бы, если б он не был таким? Если бы он избивал твою мать? Твоя бабушка приняла решение вместо своей дочери, потому что хотела отомстить ей за то, что та когда-то поступила по-своему. Я уверена, что и меня постигла бы ее месть. Так что я решила идти своим путем. В Ханое мне удалось поступить в школу. Я работала в швейной мастерской, а затем на фабрике, чтобы оплатить учебу. Но я с этим справилась. — Тхань развела руки в стороны. — И, как ты видишь, даже стала врачом, как и хотела.

— И… Ты когда-нибудь слышала что-то о наших родителях?

Мысль о том, что моя мать и отчим всю жизнь думали, будто мы погибли, ужасала меня.

— Вернувшись в Сайгон, я навела о них справки. Мать вскоре после рождения ребенка умерла, а кузнец после этого женился на другой женщине. Как видишь, если бы я вернулась, это ничего бы не изменило. У меня появилась возможность стать свободной, и я ею воспользовалась.

— А… А ты когда-нибудь пыталась узнать, что стало со мной?

— Да, много раз. Я всегда надеялась, что ты вернешься. Потом я решила воспринимать все как есть и сказала себе, что ты обязательно найдешь свою дорогу. В любом случае я была рада, что не вернулась к родителям.

Тхань замолчала и некоторое время смотрела на свою миску с рисом. Я не знала, что ей сказать. Может быть, моя мать покарала бы ее за то, что я исчезла.

— Прости меня, — произнесла я и взяла Тхань за руку.

Она подняла глаза.

— За что я должна тебя простить? — удивленно спросила она.

— За то, что я тогда захотела убежать. Тебе не пришлось бы пройти через все это, если бы мы остались там, где было наше место.

Тхань, улыбаясь, покачала головой:

— Тебя ведь из-за этого не мучили угрызения совести, не так ли? Посмотри на меня! Я стала врачом, как и хотела. И, судя по твоему виду, твои дела идут неплохо. Расскажи мне, чем ты занималась все это время?

Меня снова поразило то, как легко она все воспринимает.

Я рассказала Тхань о своем прибытии в Гамбург, о борделе и бегстве в Берлин. Я рассказала ей, как встретила Лорена и потеряла его, как у меня родилась Мария и как Дидье помогал мне до тех пор, пока мне не пришлось помогать ему. Я рассказала ей о войне и о том, как после войны я стала королевой шляпниц. Когда я закончила свой рассказ, хозяин кафе пригрозил выставить нас, потому что было уже очень поздно и ему хотелось спать.

— Значит, у тебя есть дочь? — спросила Тхань, когда провожала меня в пансионат.

— Да, и внучка. Кстати, Мария меня сопровождает. Если хочешь, я познакомлю тебя с ней.

— Я с большим удовольствием с ней познакомлюсь! — воскликнула Тхань, хотя при этом у нее был несколько задумчивый вид. — Она знает твою историю?

— Честно говоря, я рассказывала ей лишь некоторые отрывки из нее. Ты, конечно, согласишься со мной, что есть вещи, которых лучше не говорить своим детям.

Тхань ни словом не упомянула о своей семье, но я предполагала, что она у нее была.

— У тебя ведь тоже есть дети, не так ли? — поинтересовалась я, когда Тхань вдруг замолчала.

— У меня был сын, — после долгой паузы печально ответила она. — Его убили во время боевых действий недалеко от Ханоя, так же, как и его отца.

Очевидно, в том, что касалось любви, нам обеим не везло.

— Я очень тоскую по ним, — помолчав, добавила Тхань. — У моего сына, к сожалению, не было ни жены, ни детей. Он полностью посвятил себя борьбе. Можно даже сказать, что сейчас я нахожусь в такой же ситуации, в какой была тогда, когда мы с тобой вдвоем бежали ночью по Сайгону. У меня больше нет семьи.

От этого замечания у меня кольнуло в сердце. Я понимала, сколько печали и горечи в нем было.

— Нет, у тебя есть семья, — сказала я, схватив ее за руку. — Разве ты забыла, что одна часть твоей семьи находится здесь, а другая — в Германии? Если хочешь, я с удовольствием заберу тебя с собой.

В глазах Тхань заблестели слезы.

— Это очень мило с твоей стороны. Тем не менее я нужна здесь. И все же хорошо знать, что у меня есть семья.

С этими словами мы бросились друг другу в объятия, словно пожилая любовная пара.

На следующее утро Мария спросила меня, где я была. Я объяснила ей, что встретила старую подругу, с которой вскоре ее познакомлю. Я не хотела раньше времени ничего ей рассказывать. Мы договорились, что Тхань придет к нам в следующее воскресенье. Тогда я расскажу своей дочери, что сказка о «жасминовых сестрах» была на самом деле правдой, а Тхань — ее тетя.

Разумеется, это повлечет за собой определенные последствия. Мария расскажет об этом Елене, а Елена когда-нибудь поведает эту историю своим детям. Но в тот момент я решила, что так будет правильно. Я поняла, как важно знать историю своей семьи. Поскольку я снова нашла Тхань, мне было больше незачем молчать, пусть даже я и понимала, что Мария и Елена будут злиться на меня, потому что я утаила от них бо́льшую часть своей истории.

Однако в воскресенье мы напрасно ожидали Тхань.