Корина Боманн - Жасминовые сестры

«Боже мой! — подумала Мелани. — Я о тебе совершенно забыла». Какое-то время она боролась с собой, решая, отвечать или нет, затем все же ответила.

— Два дня, — сказала Шарлотта, как только Мелани отозвалась.

— Что? Тебя теперь так зовут? — спросила Мелани и усмехнулась.

В первый раз за долгое время она снова пошутила с Шарлоттой. Однако та, казалось, была не в особо хорошем настроении.

— Очень смешно! Дорнберг дает тебе еще два дня, а затем хочет знать ответ.

Этого Мелани и боялась. Она тут же снова стала серьезной. Как и раньше, ее очень влекла эта профессия, эта работа, и она также знала, что это значит для ее карьеры. Но если Катя вышла из себя уже сейчас, когда она позволила себе пару дней отдохнуть на вилле прабабушки… Кроме того, Мелани вспомнила, что сказала Мария. Ей было достаточно, чтобы у нее был муж, ей не нужна была слава. Может быть, Мелани она тоже не нужна — или она могла бы достичь ее другим путем, а не благодаря Дорнбергу…

— Послушай… — начала она. — Большое спасибо, что ты добилась отсрочки, но мне кажется, что я не смогу.

— Что? — Голос Шарлотты поднялся до невообразимой высоты. — Ты что, серьезно?

— У меня нет выбора. Роберт по-прежнему в коме, и, кто знает, может быть, именно в это время ему понадобится моя помощь.

— Но такое предложение не повторяют!

— Значит, у меня просто будет другая работа.

— Но никогда уже не будет такого предложения!

Мелани вздохнула. Шарлотта была права. Но в данной ситуации это ничего не меняло.

— О’кей, сделаем так, — сказала ее ассистент. — Ты эти два дня как следует подумаешь. В пятницу мы снова свяжемся, и я приму любое твое решение, независимо от того, какими будут последствия.

— Хорошо, — ответила Мелани, потому что знала: сейчас ей не удастся убедить Шарлотту поступить иначе.

— И я прошу тебя, для разнообразия снова подумай о себе, Мел. Роберт отнесся бы к этому с пониманием. Может быть, до тех пор все снова будет в полном порядке, а потом он надерет тебе уши за то, что ты упустила такую возможность.

— Было бы чудесно, если бы он снова мог надрать мне уши. — Мелани невесело усмехнулась.

— Он обязательно это сделает, можешь мне поверить. Ну, пока-пока, созвонимся в пятницу.

Что же делать? Неужели Шарлотта думала, что за два дня что-то изменится? Мелани еще какое-то время смотрела на мобильный телефон, а потом снова сунула его в карман. Сейчас ей нужен свежий воздух и трава под ногами.

С последним мешком, набитым непригодными вещами, девушка направилась вниз по лестнице.

— Ну как там, наверху? — спросила Мария, которая шла по коридору ей навстречу с подносом в руках.

— Я почти справилась. Осталось лишь немножко подмести, и все снова будет в порядке. Однако нам нужно будет подумать о том, что делать со всеми этими платьями в салоне.

— Починить их одно за другим, — ответила бабушка. — Свадебное платье действительно получилось очень красивым. Может быть, тебе захочется остаться тут еще на пару дней и заняться платьями? У меня на следующие два дня ожидается десять туристических групп. Ты явно приносишь нам удачу.

— Вам и так всегда сопутствует удача, бабушка.

Мелани взвалила мешок на плечи.

— Ну, это с какой стороны посмотреть. В настоящий момент нам не на что жаловаться, но так же быстро может наступить полный штиль.

— Только не с новыми экспонатами! — рассмеялась Мелани. — Да, я с удовольствием побуду у вас еще немного.

— Ты придешь наверх выпить чашку чая? Ты ведь и вправду ее заслужила!

— Может быть, позже. Я просто хочу немного размять ноги и подумать. Ты же меня понимаешь…

— Хорошо. Тогда до скорой встречи!

Мария повернулась и понесла поднос в салон. Мелани, улыбаясь, посмотрела ей вслед, а затем потащила мешок вниз.

И снова я стояла с маленьким чемоданчиком на вокзале, не зная, куда мне идти. Однако в отличие от прошлого раза, когда я приехала в Берлин, теперь я не была бедной. Я взяла бо́льшую часть своих денег и ценных бумаг. Этого должно было хватить, чтобы продержаться год, а может быть, и два. Я могла снять маленькую квартиру, а затем отправиться на поиски работы.

Во время поездки мои мысли снова и снова возвращались к Лорену. Чем он сейчас занимается? Ищет ли меня? У меня разрывалось сердце, и все же я ничего не могла поделать. Лорен был со мной, и навсегда со мной останется. Так же, как и Тхань. И, наверное, будет лучше, если он забудет меня. Мое прошлое всегда будет преследовать меня, появление Хансена это доказало.

Держа чемодан в руке, я шла вдоль платформы. Дым паровоза поглотил мою фигуру и выпустил ее на свободу только перед лестницей, ведущей к выходу. От меня не укрылось, что многие мужчины смотрели на меня с любопытством, некоторые — с удивлением. Неужели они меня узнали? Нет, это было маловероятно, хотя французские фотографы тоже меня снимали. Я была рада, что с этого момента я просто иностранка с экзотической внешностью, имени которой никто не знает.

На протяжении многих дней я безуспешно искала себе работу. Поселилась я в маленьком частном пансионате. Жилье стоило недорого, и оттуда я каждый день отправлялась на поиски. Конечно, я могла бы обратиться в любой бутик, для которого меня фотографировали, но, наверное, их владельцы узнали бы меня. А я не хотела, чтобы Хэннинг и Лорен выяснили через них, где я нахожусь. Не говоря уже о том, что я даже знать не хотела, разразился скандал или нет.

Однажды, прогуливаясь по спокойным кварталам Парижа, я проходила мимо шляпной мастерской и магазина, где продавались эти шляпки. Выбор был таким впечатляющим, что сначала я даже не обратила внимания на листок, приклеенный к витрине и уже несколько пострадавший от непогоды. И лишь вдоволь налюбовавшись произведениями искусства из фетра, сатина, перьев и драгоценных камней, я заметила этот листок и прочла напечатанные на пишущей машинке слова:

«Ищем ученика или ученицу. Пожалуйста, обращайтесь в магазин».

Больше там ничего не было написано. Ученица шляпного мастера. Звучало заманчиво. Может быть, я была несколько старовата для ученицы, но тем не менее моя рука словно сама собой легла на ручку двери и под мелодичный перезвон колокольчика я вошла в магазин.

— Что я могу сделать для вас, мадам? — спросила женщина, которая вошла в магазин сразу же после того, как прозвенел колокольчик, причем она появилась прежде, чем я успела подробно рассмотреть выставленные в магазине шляпки.

Ее голос был прокуренным и мягким, словно тюк бархата. Мне показалось, что ей за сорок. Волосы женщины были сколоты в элегантный пучок, и на ней было довольно тесно облегающее серое платье, которое слишком сильно подчеркивало ее изобилующую женскими изгибами фигуру. Ее лицо казалось таким же благородным, как и одежда, хотя под правым глазом у нее был шрам.

— Я увидела объявление на двери и хотела спросить, свободно ли еще это место.

Казалось, мой вопрос удивил женщину.

— Вы хотите быть у меня ученицей? — Очевидно, ей было трудно представить меня в этой роли.

— Да.

— А почему вы этого хотите? Что вы делали до сих пор?

— Я… я работала гардеробщицей. И шила.

Взгляд женщины скользнул по моим рукам.

— А что вы шили?

— Одежду, занавески… Я также перелицовывала вещи.

— Вы не ответили на мой первый вопрос: почему вы хотите стать шляпницей?

— Я в восторге от шляпок, — ответила я, и это было сказано вполне искренне. — Я хотела бы научиться их изготовлять.

— А в вашей семье есть шляпные мастера?

— Нет, — сказала я. — Хотя я уверена, что смогу научиться этому искусству.

Женщина кивнула, но по-прежнему смотрела на меня скептически.

— Сколько вам лет?

— Двадцать, мадам.

— У вас есть какие-нибудь документы об образовании?

Я покачала головой. Меня бросало то в жар, то в холод. Конечно, нужны документы, если хочешь идти в ученики. После того как нам пришлось выселиться из дома моего родного отца, я больше не училась, потому что мне пришлось работать.

— Нет, мадам. Мои документы потерялись во время поездки.

— Вы приехали из Индокитая?

Я подтвердила это, однако не стала добавлять, что прибыла не прямо из колонии, а из Берлина.

— Ремесло модистки требует навыков и ума. Читать и писать вы умеете?

— Несколько лет у меня был частный учитель.

— Но, к сожалению, у вас нет никаких документов, которые подтверждали бы определенный уровень образования, — строго заметила женщина. — Хотя вы могли бы посещать вечернюю школу, пока будете работать у меня.

Ходить в школу! Именно об этом мечтали мы с Тхань.

— Я с удовольствием буду ходить в эту школу, если вы возьмете меня на работу.

Женщина снова испытующе посмотрела на меня и сказала:

— Хочу быть честной. Нельзя сказать, что молодые женщины ломятся ко мне, желая получить профессию шляпницы. Я не могу платить вам большую зарплату, да и магазин у меня маленький. Девушки в наше время хотят стать либо стенографистками, либо артистками. О старой доброй профессии мастера-шляпника они вспоминают лишь тогда, когда могут надеть на голову какое-нибудь его творение. А как его изготавливают, им все равно.

Женщина глубоко вздохнула, а потом посмотрела мне прямо в глаза:

— Хорошо, я попробую. Вы поработаете месяц. Если у вас будет неплохо получаться, я начну вас обучать. Но лучше вам не быть слишком чувствительной, вы меня поняли?

— Да, мадам.

— Хорошо, тогда поставьте свой чемодан в угол и идите со мной.

— Куда?

— В мастерскую.

— Но…

Женщина, которая уже повернулась, чтобы идти, остановилась и снова посмотрела на меня: