— Откуда ты знаешь, что фабрика принадлежит ей, а не ему? — спросила Нина.

— Она сама это сказала. И знаешь, что я думаю? — язвительно усмехнулась Эулалия. — Что сеньор Умберту всего-навсего ее служащий!

— Вот огорчится моя мама, когда я ей об этом скажу! — тоже усмехнулась Нина. — Может, перестанет привечать его и меня не будет подталкивать к нему, если он не так богат, как ей представлялось. Знаешь, она меня уже замучила с этим Умберту! А тебя он не преследует?

— Нет. Я ему была нужна только для постели, а тебя он, похоже, и вправду любит, — заключила Эулалия, к большому неудовольствию подруги.

— И ты туда же? — огорчилась Нина. — Да он же хочет получить от меня то же, что и от тебя, неужели не ясно? Он пытается купить меня, как продажную девку! О какой любви тут может идти речь? Вот Жозе Мануэл любит меня по-настоящему, я в этом уверена. Он даже снял комнату в нашем пансионе, чтобы видеть меня каждый день.

— А ты его любишь? — спросила Эулалия.

— Не знаю, — пожала плечами Нина. — Жозе Мануэл мне нравится. Приятный, открытый парень. Но я вынуждена сдерживать его пыл, потому что он сумасшедший! Говорит, что влюбился в меня с первого взгляда и готов хоть сейчас на мне жениться.

— Ну так и выходи замуж! — посоветовала Эулалия. — Тогда Умберту от тебя точно отстанет.

— Нет, я должна получше узнать Жозе Мануэла и понять, что люблю его, — сказала Нина. — Я могу выйти замуж только по большой любви!

Все это она говорила и Жозе Мануэлу, и он не торопил ее с ответом и не навязывал ей своего общества, довольствуясь тем, что может любоваться Ниной издали, а иногда может и поговорить с ней.

Он приветствовал Нину каждое утро, когда она выходил из дома, а вечером встречал ее у ворот, чтобы переброситься с ней хоть несколькими фразами.

В пансион доны Мариузы Жозе Мануэл теперь заглядывал редко, опасаясь встречи с отцом, который разыскивал его там, чтобы увезти с собой в Рио-де-Жанейро. Прячась от отца, Жозе Мануэл поставил в сложное положение Мариузу, которая вынуждена была лгать сеньору Антониу.

— Вы бы встретились с ним, поговорили, — упрашивала она Жозе Мануэла. — А то я уже не знаю, как выкручиваться. В университете вас нет, сеньор Антониу туда ходил, здесь тоже нет. Хорошо, хоть вы не увезли с собой все вещи: я показала сеньору Антониу вашу комнату, и он немного успокоился. Мне пришлось врать, что вы готовитесь к экзаменам в доме какого-то друга.

— Спасибо, дона Мариуза, вы находчивая женщина, — смеялся Жозе Мануэл. — Продолжайте и дальше в том же духе, у вас это хорошо получается!

— Нет, не надейтесь, долго я так не протяну, — тоже смеялась Мариуза. — Сеньор Антониу такой приятный человек и так о вас беспокоится, что я не выдержу однажды и скажу ему, где надо искать! Только боюсь, его хватит удар, когда он узнает, что вы перебрались в дешевый пансион.

— Нет, мой отец крепкий мужчина, — отвечал на это Жозе Мануэл. — Удар его не хватит, а вот мне придется туго. Отец и так мной недоволен. Хочет, чтобы я занимался торговлей, а не наукой. Представляю, как он будет взбешен, узнав, что теперь у меня на первом месте даже не наука, а любовь!

— Ох уж эта любовь! — беззлобно ворчала Мариуза, соглашаясь еще некоторое время поводить за нос сеньора Антониу.

Скрываясь от отца, который все еще находился в Сан-Паулу, Жозе Мануэл вынужденно сидел в своей убогой комнатенке и готовился к экзаменам, хотя ученье не шло ему на ум, поскольку все мысли его были заняты Ниной.

Такое поведение нового жильца вызывало любопытство у прочих обитателей пансиона, и прежде всего у Мадалены.

— Что вы думаете об этом студенте? ~ спросила она как-то у Мариу. — На какие средства он живет, если нигде не работает?

— Не знаю, я не спрашивал, — ответил тот. — Может, ему платят стипендию в университете. Хотя при нынешних порядках это маловероятно. Скорее наоборот, с него берут деньги за учебу.

— Вы так думаете? — еще больше насторожилась Мадалена. — Тогда я вообще ничего не понимаю. Одет он очень прилично, за учебу платит. Откуда же у него деньги? Может, он вор?!

Мариу был симпатичен новый постоялец, поэтому он решительно возразил Мадалене:

— Ну что вы! Он не похож на вора! Хотя деньги у него есть, я видел, когда он расплачивался за комнату.

— Ну вот! — подхватила Мадалена. — Смотрите, как бы он всех нас тут не ограбил! Мариу расхохотался:

— Вы правы, дона Мадалена, ему есть чем поживиться в нашем пансионе! Он напал на золотую жилу, иначе и не скажешь. Ой, не могу, вы меня насмешили.

Мадалена тоже усмехнулась, сообразив, что она явно перегнула палку, однако продолжала упираться:

— А что? Бывают и такие воры, которые ничем не гнушаются. Кто знает, может и этот такой? Вынесет наши последние припасы и — поминай, как звали!

— Дона Мадалена, успокойтесь. Все, что ему нужно в нашем пансионе, — это Нина! Вы разве не видите, как он за ней увивается?

— Вижу, — мрачно произнесла Мадалена. — Это меня и пугает больше всего. Сначала я думала, что он обыкновенный бедняк. А теперь уже и не знаю, что хуже — голодранец или вор!..

Мариу хохотал над Мадаленой до колик в животе, но она все-таки сумела разбудить и в нем любопытство. Разумеется, Мариу не поверил в то, что Жозе Мануэл может быть вором, а просто заинтересовался, где этот парень берет деньги, если не работает и не имеет счета в банке. Может, он знает какой-нибудь секрет и поделится им с Мариу? Кому же не хочется легких денег!

Однако заговорить с Жозе Мануэлом на столь деликатную тему было непросто, и, возможно, Мариу даже не отважился бы подступиться к студенту с расспросами, если бы ему не помог случай.

В этом пансионе из всех бытовых удобств была только одна душевая кабинка, устроенная во дворе, и неудивительно, что к ней всегда выстраивалась длинная очередь, состоящая из лиц обоего пола. Молодые ребята при этом норовили подсмотреть в щелку, как моются женщины, а когда под душем оказывалась красавица Нина, то к желторотым юнцам нередко присоединялись и мужчины постарше.

И вот Жозе Мануэл однажды застукал такую компанию подглядывающих на месте преступления и разогнал их, пригрозив, что в другой раз поколотит каждого, кто посмеет подсматривать за Ниной.

Посрамленные мужчины и юноши отпрянули от щели, но в долгу не остались, заявив, что Жозе Мануэл сам, видать, не без греха, иначе откуда у него берутся деньги, если он нигде не работает.

Жозе Мануэл был не готов держать ответ, и, пока он соображал, как выйти из этой ситуации, не уронив лица, на выручку ему и пришел Мариу. Осадив мужчин грубым окриком, он заставил их умолкнуть, а с Жозе Мануэлом повел доверительную беседу:

— Понимаешь, у нас тут живет особая категория людей, они знают, что деньги можно только заработать. А если нет работы, то и денег нет. Поэтому ты и вызываешь у них подозрение. Хочешь или не хочешь, но тебе придется как-то им объяснить, на какие средства ты живешь. Может, объяснишь мне, и я сам им потом растолкую? А то доне Мадалене вообще пришло в голову, не вор ли ты…

— Какой кошмар! — схватился за голову Жозе Мануэл. — Она и Нине это внушает?

— Да не волнуйся ты, Нина разумная девушка, она не примет всерьез эту чушь. Я тоже приструнил дону Мадалену, чтобы не болтала всякие глупости. Мало ли откуда у человека могут быть деньги! Может, раньше работал и скопил, а может, богатые родственники помогают студенту. Ведь так бывает, не правда ли?

— Да, со мной именно так все и было, — воспользовался подсказкой Жозе Мануэл. — Я работал вместе с отцом в пекарне и скопил себе денег на учебу. Но их оказалось мало, они вот-вот закончатся. Не знаю, что и делать. Университет бросать не хочется, а найти какой-то приработок сейчас практически невозможно.

— Ну вот все и объяснилось, — с облегчением вздохнул Мариу. — Я рад, что не ошибся в тебе, и попробую подыскать для тебя работу. Пойдешь грузчиком на рынок? У меня там работает приятель, я поговорю с ним, если хочешь.

— Грузчиком? — растерянно произнес Жозе Мануэл, никогда прежде не работавший физически. — А справлюсь ли я?

— Справишься! — уверенно заявил Мариу. — Ты парень крепкий, плечистый, а главное, молодой и здоровый.

— Ну что ж, я буду вам очень признателен, если вы устроите меня на рынок, — сказал Жозе Мануэл и, вспомнив о домыслах Мадалены, добавил: — Я буду просто счастлив поработать грузчиком! Но прежде чем пойдете к своему приятелю, объясните, пожалуйста, доне Мадалене, что я не вор, а то Нина уже стала меня сторониться, и я не мог понять почему.

Мариу сделал все, что обещал, и все, о чем просил его новый постоялец: и на работу его устроил, и с Мадаленой провел разъяснительную беседу.

— Вы можете быть спокойны, дона Мадалена, — сказал он ей, — и за свое имущество, и за свою дочку. Жозе Мануэл. — честный работящий парень, вполне достойный вашей Нины. Он вкалывает грузчиком на рынке, чтобы заработать себе на учебу и на пропитание.

— Много вы знаете, кто достоин моей Нины! — опять осталась недовольной Мадалена. — Выдумаете, на нее зарятся только, грузчики да те безобразники, что подглядывали в душе? Нет, сеньор Мариу, у моей Нины есть и приличные поклонники. Вы наверняка видели того сеньора, что приезжает к нам на роскошном авто? Видели? Так вот, этот сеньор — владелец ткацкой фабрики. Это вам не грузчик какой-нибудь! И этот сеньор очень любит Нину, он даже подарил ей квартиру в центре города и сам привез мне ключи!

— Вот как? — изумился Мариу. — Значит, вы от нас уезжаете? Рад за вас, хотя и жаль с вами расставаться..

Мадалена опомнилась, да было поздно. Слово, как известно, не воробей… И она резко включила задний ход:

— Я вижу, сеньор Мариу, вы совсем нас не понимаете. Ни меня, ни мою дочь. Мы так воспитаны, что не можем принимать такие дорогие подарки… до свадьбы, разумеется.