— Где ты был все это время? — спросила она холодно.

— На востоке — главным образом на Филиппинах. Ездил туда с Эмерсоном и Мадлин Вест. Она ведь, ты знаешь, метит в «звезды». Эмерсон собрал труппу, и мы играли в Индии, Сингапуре, Китае, Японии, но, когда приехали на Филиппины, мы с Эмерсоном повздорили, и я его бросил. Поболтался там некоторое время. Выиграл кругленькую сумму у милейших представителей американской армии в покер и бридж и пустился было в коммерцию, да прогорел. О, я имел там доступ решительно во все клубы и недурно зарабатывал. Однажды мне кто-то сказал, что ты выступаешь на Бродвее, но я не поверил, пока в одном из журналов не наткнулся на твой портрет с целым панегириком на обороте. Я был очень рад, что тебе повезло, — я всегда замечал, Зель, что в тебе что-то есть! Ну, а потом прослышал и про твой новый успех, узнал, что ты стала знаменитостью и решил: махну-ка я снова в штаты и скажу «здорово!» своей старушке. Я крупно сыграл раз-другой, загреб порядочный куш и — вот я здесь. «Она найдет мне место в той же труппе, где играет сама, или поможет мне устроиться в другом месте», — говорил я себе. — Я ведь знаю мою Зельду! Да-а-а, ты высоко забралась!

Зельда слушала, словно окаменев. Когда он остановился и доверчиво улыбнулся ей, сердце в ней замерло, как у зверя, над которым вот-вот захлопнется западня. Она с ужасом предвидела неизбежное длинное объяснение. Он, очевидно, еще ничего не знал о ее намерении развестись с ним. Надо сказать ему. Не здесь, конечно, а у себя в комнате. Но ей одинаково не хотелось ни пускать его к себе наверх, ни обсуждать их дела в вестибюле отеля, где его оглушительный голос привлечет всеобщее внимание. Она торопливо соображала… Лучше все-таки у себя в комнате… Миранда покараулит…

Отвернувшись к зеркалу, чтобы докончить туалет, она изложила ему свой план.

— Отличная идея, котеночек! Поужинаем вместе… Найдется у тебя что-нибудь выпить, а?..

Он сидел, наблюдая за ней, делая бесцеремонные замечания, — и его присутствие в этой маленькой комнатке как-то ошеломляло Зельду. Убрав волосы, она попросила его выйти, пока она сменит капот на платье. Джордж оглушительно захохотал и хлопнул себя по колену.

— Выслать собственного мужа из комнаты, когда надо переодеться! Вот это мило, клянусь богом! Человек протрясся восемь тысяч миль, чтобы взглянуть на жену — а она выставляет его из комнаты, когда хочет снять платье. Скажи-ка, малютка, не хочешь ли ты забыть, что мы с тобою — муж и жена?

Он игриво подмигнул, потом тяжело поднялся с места и вышел за дверь. Быстрым шепотом Зельда дала инструкции Миранде.

Через несколько минут они все трое садились в автомобиль.

— Господи, помилуй! — воскликнул Джордж. — Лимузин, шофер, какой шик!

— Я его нанимаю помесячно. Это стоит очень недорого, — объяснила Зельда.

В ее гостиной Джордж снова сделал попытку обнять ее, но на этот раз она решительно оттолкнула его.

— Скажи, что это за новости? — сказал он с упреком. И, потирая подбородок, осмотрелся.

— Очень мило, — одобрил он. — Очень, очень мило.

Увидел фотографии на камине — все пересмотрел.

— Клянусь богом, ты ослепительна, Зель! Я заберу у тебя две-три из них… Скажи, так как насчет выпивки? — И он понизил голос: — Не отошлешь ли ты девушку?

Миранда осталась в спальне, и Зельда предусмотрительно оставила дверь открытой. Было уже за полночь, и буфет отеля был закрыт. Она принесла Джорджу найденную в шкафу бутылку виски, он смешал его пополам с водой и безропотно выпил холодным.

— Да, старушка, — сказал он, все еще держа бутылку и стакан. — Я долго ждал этого, — этой встречи с тобой наедине. Мы были славной парочкой, Зель, бесполезно это отрицать. Я часто вспоминал то время, когда мы все выступали в трех-четырех сеансах каждый день и забирались в чью-нибудь гримерную, а Тутс и я бегали за закуской. Бывали и хорошие времена, не одни же худые! С тех пор я…

— А что сталось с собакой? — перебила Зельда.

Он с недоумением посмотрел на нее.

— Собакой? Какой собакой?.. А, это ты о Бастере. Его взяла Ида. Ида Перкинс, знаешь, та, которую я пригласил играть вместо тебя в водевиле. Да, Зельда, куда ты ушла тогда? Что с тобой случилось после этого? Я обрыскал весь город — никто не слыхал о тебе. Касси говорила, что ты будешь ее помощницей в «Альказаре», но ты не явилась туда. Я с утра до вечера бродил вокруг этого театра, ожидая, что увижу тебя. Я хотел помириться, Зель, честное слово, и сказать тебе, что прошлое уже забыто. Куда ты спряталась?

— Я нашла работу.

— Где, какую?

— Не все ли теперь равно? Я честно зарабатывала свой хлеб.

— Видишь ли, я не мог продолжать искать тебя из-за Моррисона. Надо было взять кого-нибудь на твое место и начать играть. Койн выкопал где-то эту Иду Перкинс, но она не годилась: согнутая в дугу, как задняя нога у собаки! Когда мы приехали в Колорадо, я немного закутил — а она удрала, забрав кошку и собаку и все мои деньги до последнего цента! Обчистила меня до нитки! Пришлось порвать с Моррисоном. Плохо приходилось одно время… А потом подвернулся Эмерсон, наобещал с три короба, я и поехал с этим выродком на восток!

Он продолжал рассказывать подробно о своей жизни, и Зельда внутренне дрожала, внимая ему. Боже, какой участи она избегла! Может быть, он и не опустился бы так сильно, если бы она осталась с ним, но она-то никогда не поднялась бы над тем болотом, в которое он тянул ее! Водевили, сомнительные гостиницы, грубая пища, общество вульгарных людей… Она сравнила его с Томом… и невольно поморщилась. Джордж заметил изменившееся выражение ее лица, но истолковал его по-своему.

— Тебя немного волнует, что снова видишь мужа, не правда ли? И я взволнован, ей богу! Я чертовски скучал по тебе после нашей стычки во Фриско. Одно время просто места себе не находил. Ты не поверишь, как много я и после думал о тебе! Проехал восемь тысяч миль, чтобы увидеть тебя! Это ли не доказательство? А ты, Зель, ты не забывала меня? Жалела хоть иногда, что мы расстались?

Поставив бутылку и стакан на камин, он подошел к ее креслу и тяжело оперся коленом на сиденье. Раньше, чем она успела отодвинуться, сильный запах виски ударил ей в лицо.

— В чем дело, Зель? Ты не рада, что после стольких лет твой старик снова с тобой?

Она встала — и он выпрямился, двинулся за ней, умоляя:

— Да говори же, Зель! Не часто ведь бывают такие славные парочки, как мы с тобой были! Как мы дурачились и веселились, помнишь? Ты была такой нежной и доброй женушкой. И только благодаря тебе я держался на ногах. Я никогда не забуду, как ты ухаживала за мною и в Сиэтле, когда я слег, и потом, когда я хватил яду… Не знаю, умел ли я показать тебе тогда, как безгранично я тебе благодарен за все… Зель, не злись на меня больше! Я готов был еще тогда во Фриско забыть прошлое, так отчего бы тебе сейчас не сделать то же самое? Будем снова друзьями. Я тебя страх как любил, Зель, и будь я проклят, если не люблю и сейчас точно так же! Будь ты со мною, все было бы иначе. А я никогда не переставал любить тебя. Я поступил с тобой гнусно, я теперь сознаю это. Но разве ты не можешь простить? Не скажешь: «Ладно, Джордж, все забыто»? Не будешь снова ласкова ко мне, как бывало? Ты теперь на высоте счастья. И я ничего не могу предложить тебе, кроме этого старого глупого сердца, которое всегда принадлежало тебе.

Он поймал Зельду за руку и попытался привлечь к себе. Но она вырвалась и отошла. Ее ужасала мысль о близости между ними. Она встала так, чтобы стол их разделял.

— Между мною и тобою навсегда все кончено, Джордж.

— Что ты хочешь этим сказать?!

— Именно то, что сказала. Ты сейчас уйдешь из этой комнаты и никогда больше не будешь снова пытаться увидеться со мной.

— О Зель, не говори так! Я проделал этот путь из Манилы только для того, чтобы увидеть тебя!

— Я намерена развестись с тобой, Джордж, и начну хлопотать об этом, как только появится такая возможность.

— Развестись со мной?

— Да, и отныне мы пойдем разными дорогами.

Он смотрел на нее с изумлением, с трясущейся челюстью.

— Господи, помилуй! — воскликнул он помолчав. — Я приехал с другого конца света к своей собственной жене, а она мне заявляет, что намерена развестись! Слыхал ли кто что-нибудь подобное, я вас спрашиваю!

— Да, Джордж, нашим отношениям давно конец, и я хочу, чтобы сегодняшняя встреча была последней.

— Господи! — только и повторял Джордж.

— Ты можешь, если тебе угодно, повидаться с моим адвокатом, он тебя уже разыскивал.

— С твоим адвокатом! А не придется ли тебе повидаться с моим? Требовать развода намерена ты? А на каком основании?

— На том основании, что ты меня бросил, не содержал, жестоко обращался со мной, ты ведешь распущенный образ жизни… да мало ли какое основание можно привести!

— Только не в этом штате!

— Ничего, это мы устроим…

Ее хладнокровие ошеломило Джорджа. Он начал мигать, подбородок у него задрожал, — и вдруг, к удивлению Зельды, он бросился на кушетку и, заслонив глаза рукой, заплакал. Вынул платок и, не скрываясь, утер глаза.

— Никогда я не думал, что ты можешь поступить так подло, — сказал Джордж разбитым голосом. — Что ты можешь так поступить со мной.

Она молчала, с трудом сдерживая свое раздражение.

— Я… я считал каждый час, каждую минуту… летел к ней, — он снова всхлипнул, — и вот… вот что она мне преподносит! А я так гордился, так гордился тобой сегодня вечером! И я сказал парочке, что сидела возле меня, и одному парню, который мне попался в фойе в антракте, что ты — моя жена!.. — Он рыдал, уткнувшись в платок.

Постукивая пальцами по столу, Зельда ждала, когда он успокоится. На лице ее было выражение холодной решимости. Она думала: «Долго ли мне еще сидеть здесь и возиться с ним? Когда же он уберется»? — Она мысленно уже говорила с Томом по телефону. Рано утром она скажет ему, какой у нее был посетитель… К этому времени Том получит и письмо о Майкле. Создаст ли то и другое отчуждение между ними?