Спустя несколько дней Федор заметил вечером, перед тем как они ложились спать.

– Между прочим, по тебе там сохнет одна девушка. Чем это ты её приворожил?

– О ком это ты? – немного удивился Власенко.

– Можно подумать, что у тебя здесь много знакомых девушек.

– Ты что видел Светлану?

– Да. Я сегодня был в высоковольтной лаборатории и там встретил Логунову Светлану. Мы немного поговорили с ней, и она интересовалась тобой. Спросила твой номер телефона. Но я сказал, что у тебя нет постоянного места работы, ибо работаешь с абонементами на линии. Это её огорчило, но она дал свой номер телефона, – Федор протянул листок из блокнота, на котором был написан номер телефона, но Петя не взял её.

– Спасибо, но я не буду звонить ей.

– Почему? Ведь девушке ты понравился, да и ты к ней был не равнодушен. Я ведь видел, как ты на неё смотрел.

– Это невольно так получилось. Она, действительно, хорошая девушка и я ей немного увлекся, но я ведь женат.

– Жена ведь далеко, мог бы немного и развлечься, никто не требует, чтобы ты женился на ней.

– Нет. Я так не могу. Конечно, я виноват перед Светланой за то, что немного обнадежил её. Я думаю, что она простит меня.

– Ну, вот встретился бы с ней и все ей рассказал.

– Лучше не надо нам встречаться.

– Ты что боишься её?

– Я себя боюсь. Однажды я уже поступил очень неосмотрительно и этим едва не испортил себе жизнь.

– Загадочная ты душа, – заметил Федя и вышел из комнаты.

А слова его "загадочная ты душа" заинтриговали Петра. Почему Красиков сказал так? Что он имел в виду? Ведь он старается держать себя просто и скромно, никому не говорил о своих связях, хотя многие интересовались, как это он смог попасть из Казахстана в Москву и, причем на очень выгодную должность попал. Но ему ведь сказали, чтобы он никому не говорил, кто помог ему оказаться в Москве, и он всегда держал язык за зубами. Это его не очень тяготило, наоборот, это придавало ему даже таинственности, как в фильмах о шпионах. Временами он встречался с молодым человеком, который представился, как Леонид, они заходили в пивбар и говорили о жизни в общежитии, о настроениях людей на работе, причем он всегда платил за пиво и вяленую воблу.

В воскресенье вечером он вызвал его из общежития, они прошлись в парк, сели на лавочку. Стояла прекрасная майская погода, несмотря на позднее время в парке гуляло еще много народа, на танцплощадке духовой оркестр играл вальс "Дунайские волны".

– Я вызвал вас по срочному делу. Седьмого мая вы должны прийти в Кремль. Вы бывали там?

– Да, ходил несколько раз с ребятами.

– Знаете, где находится Царь-пушка?

– Да, знаю. Мы даже фотографировались возле неё.

– Хорошо. Значит, вам надо прийти туда к десяти часам и находится там днем, пока я не подойду и не отпущу вас.

– А как же моя работа? Что я скажу начальнику?

– Об этом не беспокойтесь. Все будет договорено, но о том, куда идете, никто не должен знать.

– Понятно.

– Да, еще оденьте хороший костюм. У вас же есть такой?

– Есть, – ответил Петя, еще хотел добавить, что этот костюм он надевал, когда его здесь в Кремле награждали орденом, но не стал рассказывать об этом.

– До свиданья, – сказал Леонид и ушел в направление к трамвайной остановке.

Петр не мог понять смысл полученного задания, но так как привык выполнять приказы вышестоящих начальников, тем более, что за этим распоряжением стоял секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев, поэтому в среду 7 мая он приехал в московский Кремль. Он свободно прошел на кремлевскую территорию через Боровицкие ворота вместе с многочисленным потоком людей. Власенко стало интересно узнать, почему так многолюдно в это майское утро. Он подошел поближе к одному мужчине и поинтересовался, куда направляются все эти люди.

– Разве вы не знаете, что здесь происходит? – искренне удивился мужчина.


– Нет, – простодушно ответил юноша.

– Сегодня открывается Сессия Верховного Совета СССР.

– Спасибо, за то, что просветили меня, – поблагодарил Петр.

– Такие вещи надо знать, молодой человек, – высокопарно заметил мужчина и отошел в сторону.

Власенко, наоборот, замедлил свой шаг, пропуская вперед депутатов, которые спешили в Большой Кремлевский Дворец, а потом повернул к Царь-пушке, где ему предстояло дежурить целый день. Правда, после того, как он узнал, что будет происходить в Кремлевском Дворце, он не мог понять, какая роль предназначалась ему в этом месте. Может, его пригласили для охраны депутатов и Верховного Совета, но тут было достаточно представителей служителей порядка – одинокие милиционеры стояли на каждом углу, еще группы правоохранителей стояли возле ворот и возле Кремлевского Дворца, за воротами стояли автобусы с вооруженными солдатами Советской Армии. Если он не привлечен к охране, то какую миссию, причем очень секретную, о которой никому он не должен рассказывать, выполняет он здесь. К сожалению, Леонид не дал ему разъяснений по этому поводу. Неужели, существуют некие тайные причины, которые вынуждают таких высоких начальников привлекать к сложным перипетиям простого парня из провинции, когда у них имеется целый штат помощников и секретарей.

Он вспомнил майскую демонстрацию москвичей на Красной площади, вспомнил, как проходил мимо мавзолея Ленина, на трибуне которого стояли все члены правительства, и они излучали благодушие и единство. Никакого намека было на внутренние разногласия, которые существовали между государственными мужами, наоборот, они внушали простым людям уверенность, что страна идет верным путем к общему благоденствию. Но выходит не все благополучно в Советском Союзе, что существуют какие-то тайные противоречия, из-за которых ему простому рабочему приходится быть приобщенным к большой политике.

Такие мысли приходили голову Петра, когда он на протяжении целого дня находился в стенах Кремля. Правда, он заметил, что он не один коротал время, делая вид, что он изучает достопримечательности Московского Кремля. Только к вечеру явился Леонид и сказал, что Петя может идти домой при этом вручил конверт, который юноша открыл только в общежитии. В нем лежало пятьсот рублей.


Утром 23 мая 1957 года в кабинет Молотова вошел экс-премьер-министр СССР Георгий Маленков.

– Вячеслав Михайлович, вы смотрели вчера выступление Хрущева в Ленинграде? – гость был в сильной степени возбуждения.

– Смотрел, – несколько равнодушно бывший министр иностранных дел СССР.

– Но с этим же надо что-то делать, – лицо Маленкова стало багровым.

– Я давно вам это говорил, но дальше разговоров дело не пошло, а меня сделали козлом отпущения.

– Но в этот раз я не буду молчать. Ведь Никита погубит страну своими реформами и бессмысленными планами. Он ни с кем не советуется, никого не слушает. Что у него семь пядей во лбу, что он принимает такие решения. Догнать и перегнать Америку. Ему ведь академики принесли расчеты, по которым мы сможем догнать Америку лет через десять, и то это в том случае, если они перестанут развиваться, в чем я глубоко сомневаюсь.

– Что ты предлагаешь?

– Я предлагаю на Президиуме ЦК КПСС поставить вопрос об отставке Хрущева с поста Первого секретаря ЦК КПСС.

– Но ты ведь знаешь, что его выбирал на этот пост Пленум ЦК и снять с работы может только Пленум.

– Но, если Президиум его снимет, то мы соберем тогда Пленум, и я думаю, что мы получим там большинство, ибо авантюры Хрущева достало всех, ибо он осудил культ личности и не демократические принципы в нашей партии, но сам нарушает принцип демократического централизма. А посмотрите нашу прессу, послушайте радио, включите телевизор и везде только сообщения о выступлениях Хрущева и его бесконечные экскурсии по стране.

– Надо об этом переговорить с другими членами Президиума.

Открылась дверь и в кабинете появился Климент Ворошилов, Председатель Верховного Совета СССР.

– Вот и хорошо, что я вас застал обеих в кабинете. Мне надо поговорить о предстоящем награждении работников атомной отрасли.

– Климент Ефремович, – прервал его Маленков, – вы смотрели вчера выступление Хрущева в Ленинграде.

– Понимаете, я только приехал с Индонезии, со мной там случилась неприятная история, – ушел от прямого ответа Ворошилов.

– Дорогой мой Председатель, мы страну скоро потеряем, и потому должны, прежде всего, думать, как спасать её от этого самоучки, профана в политике. Это же надо придумать догнать и перегнать Америку. Как вы относитесь к этому лозунги. Красивый лозунг, но это только лозунг. Мы б тоже хотели в три раза увеличить производство мяса и молока в стране, но это же нереальные планы. Или вы согласны с Хрущем.

– Конечно, это трудно, можно даже сказать, что невозможно этого сделать.

– Так вот мы решили с Вячеславом Михайловичем поставить на Президиуме ЦК КПСС вопрос о снятии Никиты с поста Первого секретаря.

– Это б надо предварительно обсудить.

– Я говорил с Кагановичем, он тоже поддерживает такое предложение.

– А вот Булганин как поведет.

– Конечно, Булганин и Хрущев большие друзья, – заметил Молотов, – Никита только его берет с собой во все заграничные поездки, но в последнее время между ними пробежала какая-то кошка. Так что этим можно воспользоваться. Суворов тоже поддерживает нашу позицию.

– А куда же мы Хрущева денем.

– Сделаем его министром сельского хозяйства, – отреагировал моментально Маленков, ибо он уже давно вынашивал планы по смещению Хрущева с высокого поста. У него была большая обида на него, ибо это он снял его с высокого поста Председателя Совета Министров.


Власенко удалось убедить начальника лаборатории Никифирова дать ему отпуск на три дня за свой счет для поездки в Днепропетровск. Последний довод – бутылка армянского конька, которую Петр преподнес шефу со словами: "Выпейте, Аркадий Борисович, за здоровье моего Саши, ему годик исполнится один годик" – был очень убедительным.