Маргарита Южина - Зазноба подкаблучника

– Вот что, девочки, – уже не могла общаться с подругами Мария Адамовна. – Вы сидите, а я… побегу я домой, вдруг Иван звонить будет… Да и встретить его надо, когда придет.

– А вот это правильно! – вскинула длинный палец Лидия. – Встреть его… как следует встреть, чтобы ни за какими там юбками не носился! А то прямо за каждым халатом готовы…

Мария Адамовна бежала домой, а перед глазами возникали картины одна страшнее другой. Господи, он же такой… слабохарактерный! Беззащитный, можно сказать. И еще этого Гордея черт принес! Ну конечно! Это именно Гордей потащил куда-нибудь Ваню, потому что сам он… ну не мог он сам вот просто так взять и сбежать! Иван же понимает, чем ему это грозит! Тем более накануне свадьбы единственного сына! Ну пусть только заявится!

Еще в прихожей Мария Адамовна услышала мужское бухтение и счастливый смех бабы Нюры. От сердца отлегло. Радуется мамаша, что сынок пришел! А нет чтобы этому шаромыге взбучку устроить!

Она зашла на кухню и… сердце вновь заныло. За столом сидела хихикающая баба Нюра, под столом – белая кошка Елизавета, любимица Ивана, а возле плиты крутился Авдей.

– Ну и чего? – сразу же спросила Мария Адамовна. – Где он?

– Кто? – невинно вскинула голубые глазки баба Нюра. – Машенька, ты о ком? Садись лучше с нами сырнички кушать! У Авдюши они получаются просто сказочными! Даже лучше чем у тебя… хотя я уж и забыла, какие ты стряпаешь…

– Маманя, где ваш сын, я интересуюсь? – уставилась на свекровь Мария Адамовна.

– Сын… – растерялась баба Нюра. – Иван… Машенька… я не хотела тебе говорить, да ты же все равно… все равно узнаешь… Ванечка только что звонил.

– Звонил?!! И что сказал? Где он? Когда домой-то нарисуется?

– Маша… – теребила пальцами оборку платья старушка. – Он сказал… он сказал, что не вернется… что ему надо побыть одному… Вот так, а я…

– Что?! – не сразу даже сообразила Мария Адамовна. – Как это побыть одному? А мы куда? Мне вот тоже надо одной побыть? А вас куда? Он что, решил всех из дома…

– Нет, Машенька… – еле шелестела свекровь. – Он сам… сам куда-то… Ваня мне сказал, чтобы я не волновалась, у него все хорошо… просто ему надо побыть одному.

– И… о господи… – Мария Адамовна без сил опустилась на стул. – То есть… Иван ушел из дома? А вы тут… сырнички поедаете?

– Нет, ну сырнички-то… их же грех не поесть! – изумилась Элеонора Юрьевна. – И потом… мне Авдюша сказал…

Авдей Георгиевич повернулся к Марии Адамовне и вздернул брови.

– А чё, собсстно, произошло-то? Ну, ушел мужик от баб отдыхнуть, чё такого? У нас мужики завсегда дома не ночуют. То те на рыбалку соберутся, то на охоту, а то запросто вот взяли и завалились в общую баню, первача приволокли ну и… потерялись на неделю. И ничё! Никто из баб не повесился! Оно ж знамо как: мужик побалует да опять в то же стойло!

– Вот и мне он так же сказал, – кивнула баба Нюра. – А я и подумала… ведь вот где правда-то! Простым русским языком сказанная! Вот она, коренная психология мужицкая…

– Какая к черту психология? Ты чего сравниваешь-то? – от возмущения вскочила хозяйка дома. – У них на неделю мужик пропал, так всю эту неделю баня ходуном ходит от первача! А бабы… они, конечно! Они не вешаются, они отдыхают в это время! Потому что четко знают: вон он, горб ее, в бане куражится. И не только она знает, но и вся деревня! А в городе! Тут же не на того косо взглянул, так можно и без глаза остаться! А ваш Гордей… Вот ты, Авдей, скажи, ваш Гордей хоть кому-нибудь улыбается? Если ж он на кого глянет, так ведь…

– Машенька, ты не переживай, за него наш Ванечка улыбаться будет, – принялась успокаивать Марию Адамовну свекровь. – Гордей-то небось специально для этого Ванечку и взял. Гордей станет кулаками махать, а наш Ванечка дипломатично будет стоять и улыбаться.

– Ага! И угадайте, кому больше всех достанется? Нет, ну надо же, ему надо побыть одному! – никак не могла успокоиться Мария Адамовна. – Интересно, он в самом деле один или все же с Гордеем?

В этот день Иван Михайлович тоже домой не пришел. Марии Адамовне оставалось рассчитывать только на завтра. Все же как-никак выходные кончатся, и Ивану надо будет идти на работу. Интересно, что он скажет, вернувшись?

На работу Мария Адамовна сегодня собиралась как на свидание. Ей хотелось, чтобы этот ветреник… этот глубоко безнравственный товарищ… то есть ее муж, чтобы он видел, от кого хотел отдохнуть! Чтобы у него вот прямо так все сердце сжалось! Чтобы… в общем, Мария Адамовна постаралась. Она даже накрасила губы новой помадой, которую купила специально для свадьбы сына.

Огромных усилий ей стоило зайти в свой кабинет, а не отправиться сразу к мужу.

– Здравствуйте, мои дорогие женщины! – воскликнула она, игриво поправляя прическу. – У меня для вас есть маленькая… но очень хорошая новость!

Она решила, что завтра же притащит сюда Авдея Георгиевича. И, может, хоть раз за все существование клуба у них будет свадьба.

Женщины, уже не ожидая ничего приятного, на сообщение не обратили должного внимания. Вера Игнатьевна лениво наводила карандашом маникюр, Анна Никитична доставала клубок ниток с торчащими во все стороны спицами, Ирина с Татьяной листали журнал, Витольд Васильевич и вовсе отсутствовал, и только одна Тонечка Абрикосова с надеждой внимала каждому слову руководителя.

– Так вот… – загадочно понизила голос Мария Адамовна. – Хочу вам сообщить, что завтра… у нас ожидается пополнение. Да! И это будет… мужчина!

– Уй! – не выдержала Тонечка накала и, подпрыгнув, истерично захлопала в ладоши. Затем стыдливо оглянулась и присела.

– Скока ему годков? – не отрываясь от вязания, придирчиво поинтересовалась Анна Никитична. – Ежели как наш кобель этот… Витолька, дык сразу грю, гони его в шею, тока за молодухами гоняться буит… а таких у нас отродясь не водилось. Не удержицца.

Мария Адамовна снисходительно хмыкнула. Да уж, плохо здесь ее еще знают.

– Так вот… – постаралась не замечать она комментариев Анны Никитичны. – Мужчина еще молодой, ему и пятидесяти нет…

– А чевой-то он тады к нам? – оторвалась наконец от своего рукоделия вредная старушка. – Больной какой чи шо? Чё сам-то жену не нашел? Никак думаит, чё ему тута жемчужины собралися. Да?

– А разве нет? – томно прищурила глаза Мария Адамовна. – Разве каждая из вас это… не жемчуг судьбы? Вот, к примеру, Тонечка Абрикосова…

– Ну да… та еще… жемчужина… – фыркнули Ирина и Татьяна. – Тоже нашлась драгоценность!

– А почему бы и нет? – вскочила со своего места Тонечка и глянула на сотоварищей сверху вниз. – И таки да! Жемчужина! Только… пока нахожусь в… заплесневелой раковине… бытия! А вот когда найдется…

– Да не, – усмехнулась Вера Игнатьевна. – Ты не в заплесневелой раковине… ты та самая плесень и есть. Тоже мне еще, драгоценность.

Среди женщин назревал скандал. Раньше Мария Адамовна гордилась тем, что члены ее клуба источали лишь благостные флюиды, но в последний год среди дам, которые за несколько лет буквально стали друг другу родными, то и дело вспыхивали ссоры. Причем на совершенно пустом месте. То девушкам неожиданно покажется, что яйцо, которое Вера Игнатьевна неизменно приносила с собой на ужин, дурно пахнет и заглушает ароматы французских духов, то Анне Никитичне вдруг вздумается привести в пример конкурирующую фирму, где каждый выходной случаются свадьбы, и тогда весь коллектив накидывается на старушку с целью вытолкать ее именно туда, чтобы не мешалась здесь. А вот сегодня сама Мария Адамовна спровоцировала начало раздора. Однако она этого даже не заметила.

– Так вот, драгоценные мои, – потирала Мария Адамовна ладошки. – Сейчас я отлучусь. А вы… придумаете себе образ, в котором будете завтра встречать нового члена клуба. Кстати, зовут его очень романтично… Авде-ей!

– Ага… Так это про его конюшни-то писали? – проявила глубокие знания Вера Игнатьевна. – Авдеевы конюшни-то…

– А-а-а-вгиевы, – фыркнула Тонечка и ушла в себя… она уже прилежно обдумывала образ.

– Итак… не отвлекаемся, трудимся над собственным счастьем! – еще раз направила энергию женщин в нужное русло Мария Адамовна и выскочила из кабинета.

До рабочего места Ивана Михайловича она просто летела. Возле двери кабинета Мария Адамовна остановилась, попыталась успокоиться и приложила ухо к двери – послушать, что там говорит этот невероятный наглец.

– И чего там? – вдруг шепотом спросил чей-то голос.

Мария Адамовна вздрогнула. Перед ней стояла директор Дворца культуры Евгения Петровна и так же прислушивалась к тому, что делается за дверью.

– Я… кх… Я слушаю… что он там говорит… – смущенно откашлялась Мария Адамовна.

– Кто? – негромко спросила Евгения. – Кого вы там слушаете?

– Как это, простите, кого? – неуверенно улыбнулась Коровина. – Там же… там же работает мой муж. Вот я и… Слушаю… как он работает… Хочу, так сказать, опыт… перенять.

– Ваш муж позвонил вчера и сообщил, что у него страшно болеет родная сестра. В Петербурге. И он срочно повез туда свою маму.

– Маму? – уставилась на директрису Мария Адамовна. – К больной сестре?

– Ну да… – уже с подозрением стала присматриваться к Коровиной директор. – Так, может, вы… переборщили с опытом-то? Ивана Михайловича там нет.

Мария Адамовна выдавила из себя кислую улыбку и… просто не представляла, как выкручиваться из дурацкой ситуации.

– А вы что, – вздернула брови Евгения Петровна, – не знали?

– Я? Ну да… именно не знала… Откуда мне знать, если меня дома… да! Меня не было дома! Я ездила вчера… позавчера ездила к… к родне… У нашего Андрюши свадьба, так вот я ездила в деревню знакомиться с родственниками невесты. А утром… сразу и на работу. Откуда ж…

– А что же вы не вместе ездите знакомиться с родственниками-то? – удивилась директриса.

– Ну и как бы Иван Михайлович поехал? Как бы он тогда узнал, что у него сестра болеет? Вы прямо, Евгения Петровна, скажете!